— Знал, — едва слышно прошептал он.

Однако генерал вдруг осклабился и повернулся к Семенцу.

— А эта рукопись не фальшивка?

— Нет. Сведения там весьма интересные. Во всяком случае Франк использовал формулы именно оттуда, и они оказались рабочими.

— Вы хотите сказать, что опыты оказались удачными? — генерал взял со стола стеклянную пепельницу и принялся вертеть ее так и этак.

Солнце, заглянувшее в окно, коснулось своими лучами пепельницы, и на лицах сотрудников мелькнули солнечные зайчики.

— Опыты оказались удачными, — утвердительно кивнул Семенец и посмотрел на Никифорова.

Тот, поняв, что от него ждут подробных объяснений, откашлялся.

— Животные, которые были задействованы в опытах и подверглись оживлению, чувствуют себя превосходно… Рукопись у меня в сейфе, но мне сложно заняться продолжением исследований, пока Франк находится под следствием, — со вздохом проговорил Никифоров, наблюдая за реакцией генерала.

— Кто ведет дело об убийстве? — поинтересовался Кривоносов, напрочь игнорируя профессора.

— Следователь Савельев, — доложил Семенец. — Но, к сожалению, его шеф благоволит к КГБ, и из прокуратуры вряд ли можно ожидать помощи.

— Что еще известно о рукописи? Как она вообще попала к Франку? — генерал нахмурил брови и зло взглянул на профессора.

Однако Никифорова опередил шустрый майор, который явно всерьез занимался делом Виктора.

— Франк утверждает, что рукопись принадлежала ученому восемнадцатого века, которому удалось претворить свою идею в жизнь. И теперь по стране спокойно разгуливает искусственный человек, которому двести лет. Франк настаивает, что этот уникум и есть настоящий наемный убийца. Кстати, утверждает, что маньяк преследует и его…

— Вы с ума сошли! — Кривоносов едва сдерживал гнев. — На таком важном совещании рассказываете всякую ерунду. Франк повредился умом в лаборатории. Да у него же мания преследования!

— А вот в КГБ так не считают, — спокойно возразил майор и добавил:

— Там серьезно отнеслись к показаниям нашего сотрудника и, насколько мне известно, уже вот-вот выйдут на след двухсотлетнего монстра.

— Кого?! — генерал выпучил глаза и стал похож на старую зеленую жабу.

— Он страшно уродлив, поэтому хозяин его и прячет, — Семенец наслаждался эффектом, который произвели его слова на присутствующих. — А хозяин маньяка-убийцы — некто Иосиф Конорадский, директор брокерской конторы в Архангельске. Он же — знаменитый специалист по планированию похищений, вымогательств, убийств по заказу. Его единственный подчиненный и есть тот самый монстр, исполнявший всю самую грязную, черную работу. Между прочим сейчас в Архангельске идет операция по задержанию Конорадского, главный инициатор которой никто иной, как КГБ.

— Откуда вы это узнали? — голос Кривоносова приобрел стальной оттенок.

— Я в отличие от некоторых серьезно отношусь к своей работе, — майор не посмотрел на Никифорова, но все поняли, кого именно он имел в виду.

— Профессор, как вы допустили арест Франка? — генерал нервно пустил пепельницу по полированной поверхности стола.

— И то, что ваш сотрудник дал показания? — добавил Семенец.

Никифоров, судорожно глотая воздух, залепетал:

— Простите, но я впервые слышу об этом монстре… Да, о рукописи я знал, но больше, поверьте, ничего… Я сразу же пытался связаться со следователем и уточнить, за что задержали Виктора…

— А вот этого делать не следовало! — сурово оборвал генерал и махнул рукой. — Ну и повезло мне на научных работников.

Профессору хотелось провалиться сквозь землю: его оскорбили в присутствии посторонних, выставив в самом неприглядном свете. Никифоров считал себя выше военных, которые, кроме строевой подготовки, как он полагал, ни на что другое не были способны. Однако майор Семенец с его проницательностью заставил Никифорова насторожиться.

«Хорош гусь… — вздохнул ученый. — Не успел из яйца вылупиться, как уже подножки подставляет».

И тут профессору почудилось, что Семенец угадал, о чем он думает. Майор что-то негромко сказал Кривоносову, и тот произнес:

— Все свободны!

Эти слова были сказаны таким тоном, что присутствующие сочли их за приказ и удалились, даже не поинтересовавшись, почему разговор остался незаконченным.

Никифоров выходил последним. У двери он замедлил шаг и обернулся на Семенца, который продолжал сидеть на прежнем месте. Их взгляды встретились, и профессор, не выдержав, первым опустил глаза…

Когда все вышли, генерал не без усилий повернулся к майору.

— Песенка Никифорова спета!

— Он ни в чем не виноват, — со странной улыбкой возразил тот. — Профессор с возрастом стал менее осторожен… Скорее всего всю кашу заварил Франк, а Никифоров лишь пошел у него на поводу.

— Ну попадись мне этот выскочка! — заорал Кривоносов и уже более спокойно добавил: — Вот выпустят его из тюрьмы…

Семенец неуловимо сморщился, словно откусил кислое яблоко, и вкрадчиво проговорил:

— Виктора Франка трогать не желательно… Он, несмотря на некоторые ошибки личного характера, все еще остается ведущим специалистом в своей области. Именно он способен не только наладить опыты по реанимации мертвых тканей, но и пойти гораздо дальше…

Кривоносов, который минуту назад рвал и метал, довольно мирно согласился с подчиненным:

— Да, вы правы… Но Никифорова я все-таки сниму. Пусть на даче розы сажает, — сказал генерал, рассмеявшись своей шутке.

— Франк не может жить без науки, — продолжил майор. — Когда дело закроют и ученого освободят, нам надо укрыть его от зорких глаз КГБ и предоставить все условия для работы.

— Вот и займитесь этим, — Кривоносов протянул Семенцу синюю папку и пояснил: — Здесь все о Франке. Идите и изучайте материал.

Майор поднялся, по-военному щелкнул каблуками и, взяв личное дело Виктора, направился к выходу.

Проходя по длинному коридору управления, Семенец ликовал. «Наконец я добился того, чего желал! Ко мне в сети плывет крупная рыба… Сегодня я убрал Никифорова, а завтра, может…» — майор, заставив себя не думать о служебных перспективах, толкнул дверь своего кабинета и зябко поежился.

Несмотря на то, что Семенец уже целый месяц занимал это кресло, комната так и не приобрела уютный вид, а скорее напоминала казарму.

«Ну и черт с ней!» — решил он и, присев на стул, открыл папку.

— «Франк Виктор Николаевич, родился в 1967 году, 11 февраля», — вслух прочитал он и улыбнулся.

«Значит, мы ровесники, но он — Водолей, а я Телец…» На несколько секунд Семенец закрыл глаза и погрузился в свои мысли.

— «…в семье военного врача и балерины, — продолжал читать майор. — Сестер и братьев не имел. В 1985 году окончил с золотой медалью среднюю школу и сразу же поступил в университет на биофизику, где считался одним из лучших студентов…»

За годы работы в военном ведомстве Семенцу не раз приходилось читать подобные биографии. Но сейчас за ровными строчками печатных букв явно скрывалось что-то важное, однако майор никак не мог ухватиться за него.

Дойдя до абзаца, где впервые было упомянуто имя Ольги Луганской, Семенец задумался.

«Интересно, любил ли ее Виктор? Или, как большинству мужчин, ему нужна была лишь постоянная подруга для постели?..»

Тут же, в папке, лежало досье и на Ольгу. Вглядевшись в фотографию девушки, майор присвистнул.

— Да ты красавица, — хмыкнул он и положил снимок Луганской рядом с фото ученого.

«Может, копнуть ее? — принялся рассуждать Семенец. — Ведь ее первый муж работал в КГБ…»

Майор нажал кнопку вызова.

— Лейтенант Пантелеев, зайдите ко мне.

Когда на пороге показался молодой военный и четко доложил о себе, хозяин кабинета ухмыльнулся.

— Немедленно позвоните в издательство по этому телефону, — Семенец протянул бумажку с номером, — и узнайте у главного редактора график работы переводчицы Ольги Луганской.

— Слушаюсь! — лейтенант мгновенно исчез за дверью. Не прошло и трех минут, как он вновь появился у Семенца и, нервно подергивая уголком рта, доложил: