— Да, — согласился Эрнан. — Это самый настоящий кошмар. Но и это еще не все.

— А что еще? — Бланка сложила руки на коленях. Ее бледное лицо не выказывало ровно никаких эмоций, взгляд был отрешенным. — Говорите, граф, я готова услышать все, что угодно.

— Виконт Иверо пошел на это преступление ради денег.

— Что?! — воскликнул Филипп.

Щека Бланки нервно дернулась.

— Не может быть! — почти простонала она.

— Он сам в этом признался. Граф Бискайский скупил у ростовщиков все его долговые обязательства — на восемьдесят тысяч скудо — и пообещал отдать их виконту после убийства княжны Жоанны.

— Но почему? — произнес Филипп. — Зачем графу Бискайскому убивать свою сестру?

Эрнан нахмурился и как-то странно поглядел на Бланку.

— Виконт Иверо сказал, что все, кому надлежит это знать, знают почему… Я тоже знаю — вернее, догадываюсь.

— Знаете?! Но откуда? Кто вам сказал?

— Я сам догадался, сударыня. Обычно братья и сестры не стесняются нежничать друг с дружкой на людях — и это вполне естественно. Однако… Последние три недели я тщательнейшим образом следил за поведением вашего супруга и заметил одну характерную деталь: княжна Жоанна откровенно избегает брата — при всем том, что она очень привязана к нему, — и в присутствии посторонних держится с ним слишком уж сухо, с такой нарочитой официальностью, что это не может не вызвать подозрений. Простите за прямоту, моя принцесса, но я осмелюсь предположить, что госпожа Жоанна… э-э… является камнем преткновения в ваших отношениях с графом. Поэтому он решил избавиться от нее, видимо, в надежде, что со временем вы простите его прегрешение и помиритесь с ним.

— О чем это вы тол… — начал было Филипп, как вдруг умолк на полуслове, челюсть его отвисла, а во взгляде появилось понимание, смешанное с изумлением. — Черти полосатые! Значит, вот почему ты…

Бланка резко толкнула его локтем в бок.

— Прекрати! Сейчас же! — Минуту она помолчала, пристально глядя Эрнану в глаза, затем произнесла: — Пожалуй, вы правы, граф. Я еще не знаю наверняка, но… Если бы Жоанна умерла, то со временем я, может, и смирилась бы с фактом моего замужества… Конечно, образцовой супружеской четой мы бы не стали… Впрочем, сейчас не то время и не очень подходящие обстоятельства, чтобы детально обсуждать этот вопрос. Возможный мотив убийства Жоанны мы выяснили, а теперь нам надо решить, что делать дальше.

— Поэтому я и обратился к вам, принцесса, — сказал Эрнан. — Госпожи Маргариты в замке нет…

— Да ну! — встревожился Филипп. — Куда же она подевалась? А вдруг граф Бискайский запланировал на эту ночь оба убийства?

— В таком случае, он прогадал. Этой ночью госпожа Маргарита находится в надежных руках. Она… — Шатофьер осекся и быстро взглянул на Бланку. — Она и граф Шампанский сейчас в усадьбе лесника.

— Ага, понятно, — проговорил Филипп и тут же вскипел: — Так почему вы ничего ей не рассказали?!

— Когда мы уезжали, то не знали, что она там… то есть мы с Гастоном не знали, зато Симон знал. Он с графиней де Монтальбан… гм, оставим это. Одним словом, он видел в окно, как они подъехали к усадьбе и вошли в дом, но не счел нужным сообщать нам об этом до тех пор, пока мы не прибыли в замок.

— Вот недотепа!

— Да нет, просто всю дорогу он дремал. Перед самым нашим отъездом я вытащил его тепленьким с постели и даже не потрудился как следует растормошить. Так что вина за все целиком лежит на мне.

— Вы говорили о сообщнике, граф, — сказала Бланка. — И предположили, что им может оказаться мой муж.

— Это вполне вероятно, сударыня. По крайней мере виконт Иверо уверен, что его сообщником будет граф Бискайский.

— Но ведь он в Памплоне, — возразил Филипп.

— А что мешает ему приехать в Кастель-Бланко, сделать свое черное дело и к утру вернуться во дворец? Ведь можно подстроить все так, что никто, кроме верных ему людей, не будет знать о его отсутствии.

— Думаешь, охрана замка куплена?

— О нет, вовсе нет. Однако хозяева замков имеют дурную привычку делать потайные ходы.

— А с чего ты взял, что граф Бискайский знает тайные ходы в замке Маргариты?

— Он знает тайные ходы в своем замке. Восемь лет назад Кастель-Бланко принадлежал ему, и вряд ли он, расставаясь с ним не по доброй воле, сообщил некоторые секреты его новой хозяйке.

Филипп так и присвистнул и вопросительно поглядел на Бланку. Она кивнула, подтверждая слова Шатофьера, затем встала с кровати и вышла из-за стола.

Эрнан мигом вскочил на ноги. Следом за ним поднялся и Филипп.

— Который сейчас час? — спросила Бланка.

— Около полуночи, — ответил Шатофьер. — Может, чуть меньше.

— Итак, друзья, — решительно произнесла она. — Что будем делать? Лично я предлагаю немедленно известить коменданта, чтобы он устроил в галерее засаду.

— Уже сделано, — сказал Эрнан. — Этим-то и занимается Гастон д’Альбре.

— Вот и хорошо. Как только я приоденусь, мы пойдем к Жоанне, расскажем ей обо всем и будем подле нее до тех пор, пока не схватят второго сообщника.

— Вернее, первого, — уточнил Шатофьер. — Самого главного — который и должен убить княжну. А задачей виконта Иверо было, если он не соврал, лишь подстраховать его.

— А как же горничная? — спросил Филипп.

— Она-то как раз и куплена, — ответил Эрнан. — В отличие от охраны… И вот еще что, — добавил он, вновь переводя свой взгляд на Бланку. — Боюсь, вы сочтете меня нескромным, моя принцесса, но я бы не советовал вам переодеваться. Времени у нас в обрез, а выглядите вы вполне прилично.

Бланка скептически осмотрела себя в небольшом настенном зеркале, плотнее запахнула пеньюар и, выставив вперед ножку, убедилась, что при ходьбе она не будет обнажаться выше лодыжки.

— Хорошо, я пойду так. Времени у нас действительно мало.

Ночь была темная, безлунная, в переходах царила почти кромешная тьма, и трое молодых людей медленно продвигались вдоль стены, держась друг за друга. Ни фонаря, ни зажженной свечи они с собой не взяли, поскольку покои Жоанны и Бланки находились рядом, и их двери разделяло не более двух десятков шагов.

Возле самой цели этого короткого путешествия Эрнан вдруг замер и предупреждающе зашипел. Филипп и Бланка тоже остановились и навострили уши. Из коридора галереи, который начиналась впереди них, все явственнее доносился шум приближающихся шагов.

— Он? — прошептал Филипп, а про себя подумал: «Больно уж рано. Неужели он что-то заподозрил?»

Эрнан опять зашипел и подтолкнул Филиппа с Бланкой к неглубокой нише в стене прямо напротив двери покоев Жоанны. Все трое спрятались в ней и, затаив дыхание, ожидали дальнейшего развития событий.

Вскоре из-за поворота показалась мужская фигура, также без свечи, и, крадучись, направилась в их сторону.

«Боже! — подумал Филипп. — Какой он здоровенный! Да он одной рукой способен свернуть ей шею… Кто же это, черт возьми?!»

Не заметив засады, мужчина остановился перед дверью Жоанны и легонько толкнул ее. Дверь подалась и открылась почти бесшумно. Верзила удовлетворенно промурлыкал и вошел в переднюю. Но не успел он взяться за ручку двери, чтобы закрыть ее за собой, как Эрнан с тихой грацией пантеры вынырнул из ниши, в два прыжка преодолел разделявшее их расстояние и набросился на него.

Никакой борьбы не было. Незнакомец был так ошарашен молниеносным и, главное, бесшумным нападением со спины, что даже не пытался сопротивляться. Одной рукой обхватив его за туловище, а другой зажав ему рот, Эрнан негромко бросил через плечо:

— Ко мне, друзья. И закройте дверь. Но потише.

Не создавая лишнего шума, Филипп и Бланка вошли в переднюю.

— Отлично сработано, — шепотом произнес Филипп, затворяя дверь. — Никакого переполоху. Если это не тот, кого мы ждали…

— Тот он, тот, — уверенно ответил Эрнан. — Во как дрожит весь! Но, увы, это не граф Бискайский. Знать, его светлость не изволили самолично явиться к сестре.