Что до «внешних» голосов, то примеров этого хоть отбавляй: прежде всего, таковы все «команды» богов, чьи громовые голоса раздаются прямо с неба, как утверждается в Библии и в мифологии разных народов. Вплоть до наступления нынешнего материалистического века люди, как правило, были куда более отзывчивы на голоса природы, а животные и даже предметы могли говорить по-человечески, если в них вселялся «дух». Геродот[44] в своей «Истории» пересказывает поведанную ему жрицами оракула Зевса в Додоне историю о том, как болтливая птица, жившая в ветвях знаменитого «шепчущего дуба», разгласила тайну местонахождения священной рощи, где он рос. Позднее этот дуб был использован при строительстве киля корабля «Арго», благодаря ему корабль получил способность предупреждать аргонавта Ясона о грозящих бедствиях.
И по сию пору «бессвязные» голоса все еще ассоциируются с разного рода предзнаменованиями, особенно о предстоящей смерти друга или родственника. Они являются настолько привычным делом, что даже трехтомник Фламмариона «Смерть и ее тайна» (1922 г.) не исчерпал весь запас связанных с ними историй.
Нас также весьма интересуют те звуки и голоса, которые обычно сопровождают действия «нечистой силы». Взять, к примеру, совершенно фантастическую историю с замком Кальвадос во Франции, где, начиная с октября 1867 г. вплоть до 1893 г., когда была опубликована статья в журнале «Анналы психологических наук», происходили поразительные вещи. Среди ставших обычными полетов и произвольных перемещений мебели по комнатам, исчезновения лурдских медалей и других священных талисманов, используемых для изгнания нечистой силы, открывания и хлопанья дверей и окон обращали на себя внимание некоторые постоянно повторяющиеся звуки: скрипы, стенания и шаги, а также органная музыка, которая раздавалась в помещении в течение нескольких часов после того, как один из домочадцев кончал играть. Замок постоянно сотрясался под тяжелыми ударами, «столь сильными, что повешенные на стене предметы ударялись друг о друга…
Чтобы получить какое-то представление об их силе, нужно вообразить, что падает стена или лошадь или что в дверь попадают ядра». По временам все здание охватывала сильная дрожь «сверху донизу», хотя непосредственных разрушений и было сравнительно мало, а что касается звуков, то слышать их можно было, лишь находясь внутри замка.
Подобного рода эффекты типичны для нечистой силы. Альфред Монэн в биографии св. Иоанна Вианни, кюре из Ара, пишет, что последнего особенно донимали преследовавшие его звуки. Временами его двор переполнялся шумом и бряцанием оружия, стуком солдатских сапог, звоном шпор, словно рядом бивуаком расположилось большое войско. Зимой 1824/25 г. кюре не мог спать из-за «блеяния большого стада овец, проходившего у него над головой», и когда бы он ни спускался в нижнюю комнату дома, всем были слышны звуки, как будто «большая сбежавшая откуда-то лошадь», оставаясь невидимой, танцует вокруг него, поднимаясь в воздух и затем приземляясь на пол всеми четырьмя копытами. Хотя кюре был известен как аскет, его преследовал демонический голос, издевавшийся над ним и упрекавший его в «любви к роскоши», «чрезмерном увлечении трюфелями» и т. п. «Иоанн Вианни, Вианни, — дразнил голос, — я до тебя доберусь!» Подобное же преследование голосом описано Ивлином Во[45] в книге «Страдания Джилберта Пинфолда».
Одно из самых странных болтливых созданий-невидимок, насколько нам известно, временно поселилось в доме семьи Дэггов в Кларендоне, Квебек, в 1889 г. Как писал журнал «Лайт» в декабре 1889 г., инспектор Перси Вудкок, занимавшийся расследованием этого дела, 15 ноября посетил семью Дэггов. Их приемная дочь Дайна повела его в сарай, где до этого она видела какого-то незнакомца. «Вы тут, мистер?» — воскликнула она. Представьте себе замешательство Вудкока, когда из середины пустого сарая, примерно в четырех футах от него, раздался ясно слышимый голос пожилого человека. Он проклинал их обоих, используя выражения, которые ни Вудкок, ни журнал «Лайт» не решились воспроизвести. Его повторяющимся рефреном были слова: «Я дьявол. Я схвачу вас в свои объятия. Я сверну вам шеи». Вудкок и подошедший мистер Дэгг разговаривали с невидимкой несколько часов: все это время он и не думал отрицать свою вину за устраиваемые им в доме пожары и телепортацию вещей в комнатах, хотя и извинялся за причиняемые им неудобства. Во время многочасового разговора грязные и неприличные выражения стали понемногу исчезать из его лексикона, и в конце концов голос обещал покинуть дом вечером в ближайшее воскресенье.
Когда известие о том, что происходит в доме Дэггов, распространилось по округе, туда стали стекаться люди, многие из которых приехали издалека. В воскресенье голос вел себя относительно хорошо, хотя и бывал по временам бестактен. Он отвечал на вопросы и, казалось, досконально знал всех, кто бы ни входил в дом, зачастую во всеуслышание разглашая интимные детали их жизни, которые они с удовольствием держали бы при себе. Когда его поздравляли с отрадной переменой в поведении, голос отвечал: «Я не тот человек, который ругался. Я ангел с небес, посланный, чтобы изгнать этого человека». Впрочем, метаморфоза не была полной, потому что иногда, выходя из себя, невидимка разражался богохульными речами. Однако к воскресному вечеру он вместе с собравшейся толпой пел гимны таким «прекрасным и чистым, как звук флейты, голосом», что его стали упрашивать остаться.
На следующий день дети Дэггов объявили, что привидение их покинуло. Они описывали, как роскошно одетый в сияющее платье «красавец» обнял их на прощание, прежде чем уйти. Они вместе спели последний псалом («ангел» играл при этом на маленьком инструменте, похожем на арфу), и дети, глядевшие во все глаза, увидели, как у его ног зажегся свет, «красный, как огонь», сияние которого постепенно окружило все его тело, в то время как он начал возноситься на небо, продолжая сладкозвучное пение. «Он пел гимн и удалялся» — таков был подстрочный комментарий Форта к этой истории, выдержанный в типичном для него лаконичном духе.
Некоторые из «голосов» были, должно быть, весьма впечатляющими.
Рейд Кланни дал описание одного случая «буйства» нечистой силы в трактате «Истинное происшествие с Мери Джобсон» (1843 г.). По его словам, многие очевидцы этого дела — независимо друг от друга — слышали «небесно красивую музыку», перемежавшуюся словами, произносимыми «ангельски сладкими голосами», которые цитировали священное писание.
Предания во многих странах повествуют о «демонических музыкантах», от чьей музыки никто не может устоять на месте и танцует, пока достанет сил или пока не падает замертво.
Решая вопрос о канонизации св. Клемента Хофбауэра, церковные инстанции учли и «дьявольское наваждение» в виде преследовавших его голосов. В 1801 г., например, его проповеди перед прихожанами в Варшаве прерывались довольно часто криками и плачем «фантомного» ребенка. Если он тем не менее решал продолжать свою проповедь, то по всей церкви начинали раздаваться крики о том, что церковь горит и надо спасаться. Более того, огонь и дым становились видны отовсюду, даже с улицы. Но через несколько минут, когда паника стихала, обнаруживалось, что пожар столь же эфемерен, как и звучавшие перед тем голоса.
Так называемая фантомная музыка — столь же непременный элемент преданий и сказок, где встречаются духи и феи. Впрочем, это не всегда чистая выдумка, что подтверждают, в частности, два описания, относящиеся уже к нашим дням.
Обычный офис на Питер-стрит в Манчестере. В комнатах раздаются странные мелодии, резкий звук которых слышен обитателям дома. В письме, опубликованном в «Манчестер ивнинг ньюс» 24 октября 1968 г., сказано: «Такая же музыка, похожая на мелодию флейты, слышна была здесь же два года назад». Интересно, кстати, что Платон упоминает в своем диалоге «Критий» о людях, преследуемых бесконечными звуками флейты. А вот второй случай, тоже из нашего времени: более сотни «концертов», прозвучавших в исполнении фортепьяно, на котором никто не играл. Тем не менее его клавиши сами собой издавали мелодичные звуки, которыми могли наслаждаться жильцы дома по Хумбер-авеню в Ковентри, Варвикшир.
