— Вот это серьёзно, я так понимаю, что учёные как отдельный класс общества. Так?

— Приблизительно так.

— Здесь нужно поступать радикально, либо они принимают новые условия игры, и направляют свою деятельность на благо общества, либо…

— А капитал? Крупный капитал, тоже не поддержит мои начинания. Производство это их доходы.

— Предложить варианты, такие же, как и с учёными. Показать им перспективы. Население начёт расти, значит, начнётся рост потребления, рост потребления, это рост производства и соответственно доходов. Кто мыслит перспективно, тот поймёт.

— А безопасность? Сейчас мы обеспечиваем малыми силами, потому, что население сконцентрировано в городах, а потом, потребуется охрана границ, расширение полиции.

— Тоже не вопрос, у Вас высвободится армия, вот её и можно направить частично на охрану границ, а частично на усиление полицейских подразделений. У меня, кстати, есть кандидат для руководства этой структурой.

— Это кто?

— Вот, пожалуйста, — Алексей показал Премьеру Валерию.

— Папа, а я её знаю, — тут же заявила Анжетка.

— Да она совсем девчонка, — удивился хозяин кабинета.

— Да, она молода, зато очень хороший специалист, и с радостью примет все Ваши реформы.

— Красиво у Вас всё получается, но есть одно «НО».

— Какое?

— Сопротивление.

— Это, действительно, проблема. Я с Вами согласен, но я думаю, что решу и её. Мне нужно только Ваше согласие и готовность к переговорам, а также гарантии, что все реформы будут проведены и в первую очередь это касается Центров. Так что? Мне отправляться к Руководителю Сопротивления?

— Мне нужно хорошенько всё обдумать.

— Думайте, господин Премьер Министр, думайте. Завтра утром я приду за ответом, только прошу Вас, про сны не забывайте. Кошмары могут стать вещими. Мироздание зыбко, а структура времени тем более. Если у меня не получится в назначенные сроки уладить все дела, Ваши сны станут явью. Но это будут только цветочки. Дальше всё будет намного страшнее. До завтра, господин Премьер Министр, встречаемся на рассвете в Вашем кабинете. Пока, Анжетка.

Алексей встал и просто вышел в открытое окно, на яркую зелёную лужайку. Как только он покинул кабинет, окно моментально вновь превратилось в стену.

Солнце клонилось к закату, Джеральд сидел за накрытым столом, он ждал Алексея.

— Ну вот, я уже думал, что придётся одному сегодня ужинать. Присаживайся, рассказывай.

— Всё расскажу, вот только съем что-нибудь, — Алексей устало опустился в кресло. — Скажи мне вот отчего с людьми так трудно?

— С людьми? — Заинтересованно переспросил Джеральд.

— Да, с людьми, и не смотри на меня так, нет, я себя в Боги ещё не причисляю, но не понимаю, и никогда не понимал, почему до многих просто не доходят прописные истины. Вот когда нож к горлу, или глаз обещаешь выколоть, сразу понимают, а когда просто беседуешь, мирно, тихо, ну ни за что. Нет плохой из мен переговорщик.

— А, понятно, значит, ты считаешь, что если бы ты приставил нож к горлу этого само Премьер Министра, то он сразу побежал бы свои Центры взрывать, а так ещё думать будет.

— Ну, приблизительно так, — подтвердил Алексей, пережёвывая приличный кусок мяса.

— О Боги, почему же вы всё привыкли решать силой? Слово, вот что должно убеждать. Вспомни сой родной мир. Сколько вы накопили всякой смертоносной гадости, вместо того, что бы просто сесть за стол, налить по бокалу вина, выкурить по сигаре и всё решить тихо и мирно. Нет, вы создаёте всё новое и новое. Подумай только всём, что сейчас там накоплено всех вас можно убить сотни, нет тысячи раз. И не останется ничего, одни тараканы и крысы. Но вы всё равно не успокаиваетесь и создаёте ещё новее, ещё смертоноснее, и потрясаете друг перед другом, прямо как малые дети. Нет, милый мой, учись владеть словом, учись убеждать собеседника, не прибегая к силе, учись находить общий язык и компромиссные решения. Только тогда ты убережёшь Мир. Кстати, должен сказать у тебя сегодня неплохо получилось. Возмущения во временном континууме значительно уменьшились. Ты можешь спокойно поесть и немного отдохнуть. Советую не затягивать с ужином, время уже позднее, а вставать завтра опять с рассветом. Приятного аппетита и покойной ночи, мой мальчик. — Джеральд встал и направился в сторону дома, а Мещеряков остался доедать свой ужин.

Эту ночь, как и прошлую Алексей спал как убитый. Стоило ему только коснуться подушки, сон моментально сковал его и не отпускал до самого рассвета, а на рассвете Джеральд привычно вошёл в комнату и пригласил к завтраку.

— Кушай хорошо, заправляйся основательно, неизвестно, предложат там что-нибудь или нет. — Наставлял отец. Но особо упрашивать Алексея и не требовалось, и уже по опыту знал, там его ни кто не накормит. Единственный человек кто мог бы это сделать Валерия, но с ней встреча не предусмотрена. — Ты, кстати не думай, что можешь двигаться исключительно по графику, — как будто прочитал его мысли Джеральд, — Проголодаешься, смело можешь заглянуть в любую забегаловку, только вот выбирай ту, в которой твой внешний вои не сочтут несколько экстравагантным.

— Спасибо за совет, обязательно учту, — пробормотал Алексей, дожёвывая последний бутерброд и запивая его кофе.

— Всё, поел?

— Угу.

— Тогда в путь.

Дом вновь пропал и Мещеряков очутился в Лимбе.

«Кажется, у меня назначена встреча, нужно спешить».

Со вчерашнего дня в кабинете Премьера ничего не поменялось, за исключение того, что кабинет оказался не пустым. На то, что хозяин должен был его ждать, Алексей, конечно, надеялся, не сомневался, что и любопытная Анжетка обязательно придёт, но вот застать здесь целое заседание Кабинета Министров он никак не предполагал.

— Здравствуйте, господа, — вежливо поздоровался он и присел в свободное кресло. — Не меня ждёте?

— Вас, господин Алексей, — ответил Премьер. — После Вашего визита, вчера я экстренно собрал весь кабинет, мы целую ночь спорили над Вашими предложениями. И знаете к чему пришли?

У, Алексей похолодело внутри. «Всё, — подумал он, сейчас они откажутся, и моя миссия будет провалена, дальше действовать просто нет смысла. Если одна сторона не идёт на компромисс то склонять к этому компромиссу другую сторону просто бесполезно, они всё равно не договорятся».

— Что вы будете продолжать вымирать, но ни в коем случае не подадите руки этим проклятым Сопротивленцам. Так? Мне хорошо знакома такая позиция. Знаете в одном из Миров, где я когда-то жил существовало две великие Державы. Так вот они тоже никак не могли поделить между собой мир. Нет, они не воевали так открыто как воюете вы. Они стремились накопить как можно больше вооружения, создать самое страшное, самое разрушительное оружие, и пугать им противника. Хотя прекрасно понимали, что ни те, ни другие никогда его не применят. Спросите почему? Всё просто, применив его, любая из сторон получит в ответ не менее забавный подарок. Это как снежная лавина, спускающаяся с гор. Сначала маленький снежок, потом ручеёк снега, совершенно безобидный, а в конечном итоге, невероятная, разрушающая всё на своём пути лавина. И не бывает в таком противостоянии проигравших, как и выигравших, впрочем, тоже. Вот что я Вам, господа ещё скажу. Эти две Державы всё-таки играли в войну, но в войну на чужих территориях. Ради того, что бы доказать друг, другу кто из них круче они втягивали в эту игру другие народы. Мало того, что теряли своих солдат на чужой земле, оставляя в своих домах вдов и сирот, наполняя свои дома калеками, так они ещё и в чужие дома несли разруху, боль и смерть. А в чём, скажите, были повинны крестьяне, из тех стран третьего мира, которые две большие державы использовали в качестве полигона? — Алексей замолчал, ему нечего было больше сказать, он закурил и собрался уже выходить, остановился, взглянул на собравшуюся компанию, и с горечью произнёс. — Вот я сейчас уйду. Уйду к себе домой, в свой Мир, меня встретит жена и трое детишек, я буду их воспитывать в любви к людям, а вы останетесь здесь просто вымирать. И когда у вас закончатся молодые люди, которых ещё можно запрограммировать и отправить умирать за Правительство. Когда вы не услышите больше детского смеха у себя в домах, потому, что просто некому будет рожать. Когда производимые вами помои, будут никому не нужны, потому, что некому будет, есть, вот тогда, вы вспомните этот день, но будет уже поздно.