— Слушаюсь, господин генерал.

— Будем из вас господа гвардейцы делать телохранителей Его Светлости, посему забудьте на это время свои звания и регалии. С этого момента вы курсанты, а вот он, — Алексей указал на Радмира, — ваш отец мать, и Бог. Дисциплина строжайшая, секретность строжайшая. Услышу о малейшем неповиновении, наказывать буду жесточайшим образом. Ровно чрез три недели я на вас смотрю, если у кого останется хоть щепоть лишнего веса, будет уволен в чистую. Если кто будет хоть чуть-чуть не готов, будет уволен. Поэтому рекомендую вам забыть обо всём, дозволяется, только есть и заниматься, заниматься и есть.

— А спать? — Удивился один из гвардейцев.

— Спать? Спать тоже можно, но во сне тоже заниматься. Всё, господин лейтенант командуйте группой.

— В одну шеренгу становись, Равняйсь. СМИРНО! Напра-ВО! За мной бегом МАРШ! Живее, живее трясите окороками господа, кончилась спокойная жизнь.

Алексей смотрел вслед полностью преобразившемуся адъютанту.

— А ты прав, из него таки будет толк, — сказал он, поворачиваясь к Владмиру.

— А то?

— Ладно, посмотрим через три недели. Что пошли Его Светлости докладывать? И так уже прилично опаздываем. Он велел списки к полудню подать, а сейчас уже скоро вечер.

— Да сердиться будет, но у нас есть оправдание.

— Какое?

— Мы гвардию инспектировали.

— С твоей гвардией нужно, что-то делать, такая подготовка не годится.

— Я и сам уже вижу, да вот только не знаю что.

— Предлагаю всех их прогнать через курсы в корпусе, но это уже когда вернёмся, без нас с ними ни кто не справится.

— Почему? А мне кажется. что если поручить Ольге с Катериной, они из них последние жилы вымотают, да и заняты будут, пока мы в отъезде. Не так сильно на нас сердиться будут.

— Ты своей-то уже сказал, как отнеслась?

— Нет, не говорил, жду, пока Княжна попросит остаться. А ты?

— А моя сегодня сама догадалась, еле успокоил, помчалась поутру к Её Светлости, права качать.

— Постой.

— Что ещё?

— Тогда нам сегодня к Его Светлости никак нельзя. Лучше завтра поутру.

— Почему так?

— Если там твоя Катерина подняла бучу, то Княжной это не закончилось, она наверняка добралась и до Святослава, и Преподобного зацепила, а тут ещё мы, совсем опоздавшие. Нет, правду в народе говорят: «Утро вечера мудренее». Подождём до утра, до завтра Его Светлость маленько отойдёт и нам с тобой достанется только лишь за опоздание.

— Согласен. Тогда что к Василию?

Владмир внимательно посмотрел на друга.

— Мы же должны его оповестить, что он включён в группу по совершенно секретному заданию Его Светлости, и что ему тоже нужно готовиться?

— А, ты в этом смысле? Тогда пошли. Но, ни слова про медовуху.

— Заметь, не я первый произнёс это слово.

Друзья рассмеялись и, не заходя больше в кабинет, направились к коновязи, где стояли их скакуны.

Друзья подходили к кабинету Его Светлости. Князь стоял в дверях приёмной чернее ночи. Владмир с Алексеем переглянулись и на всякий случай склонили головы.

— Вы, милостивые государи, что это себе позволяете?

— Твоя Светлость ты это про что? — На лице Алексея было настолько искреннее удивление, что Князь даже засомневался, правильный ли тон он выбрал в общении с этой парочкой.

Потом опомнился и продолжил.

— Вы сорвали государственное задание, вы устроили в Корпусе какой-то балаган, вы в конечном итоге снова терроризировали весь город.

— Мы? — На этот раз настала очередь Владмира, представлять из себя невинного агнца. — Не может быть, тебе Князь кто-то на нас напраслину возвёл. Мы вот уже больше года как ведём себя самым пристойным образом.

— Так это не вы вчера заседали у Василия? Может, скажите, что вы к нему вообще не заходите?

— Отчего? Заходим, вот, к примеру, вчера.

— Ага, значит вчера, таки были?

— Были, но мирно поужинали в кабинете, обсудили план действий, сообщили самому Василию, что ему предстоит оторваться от своих дел и идти с нами, и разошлись по домам.

— И это всё?

— Можем побожиться, Твоя Светлость, — ответили друзья хором.

— Тогда второй вопрос.

— Мы все во внимании, Твоя Светлость.

— Когда вы научите своих милых жён вести себя, как подобает настоящим дамам, а не разбойницам с большой дороги?

— А? Так вон оно в чём дело? Тебя вчера жёны наши потревожили? Ты так и скажи, а то сразу на нас начинаешь зло срывать, кстати, ты сам обещал с ними поговорить, прежде чем они нам скандалы устроят, и почему-то не поговорил. — Алексей внимательно следил за реакцией Святослава.

— Так разве за ними успеешь? Они только явились вчера в палаты, так сразу ко мне с претензиями, да ещё с какими. Я уж думал они и камня на камне здесь не оставят.

— Вот-вот, и заметь, что это уже я немного остудил их пыл, — заметил Алексей. — А всё из-за чего?

— Из-за чего?

— Из-за того, что ты обещал сам первый с ними поговорить и попросить остаться здесь с Княжной.

— Да, но когда я должен был это сделать, мы же с тобой только вечером закончили обсуждение? И вообще, — в глазах у Святослава появилось подозрение. — Скажите мне на милость откуда они узнали о походе? Кто из вас проболтался?

— Они женщины, Твоя Светлость, причём любящие женщины, — философски заметил Владмир, — им не нужно говорить, они сами всё видят.

— Понятно, коль ты начал философствовать, то дошедшие до меня слухи о событиях в известной вам харчевне не слухи, а чистая правда, вот только с днём ошиблись. Я так понимаю, это твой День Рождения праздновали, любезный братец? Понятно. Что головы опустили? Ладно, пускай с вами ваши жёны разбираются, мне уже надоело, только вот смотрите, перестану я всё это терпеть и прикажу вас арестовать да посадить на некоторое время в острог.

— Зачем так серьёзно воспринимать мелкие шалости, тем более мы были не одни.

— Что и Дракон ваш прилетал?

— Вообще-то я имел в виду Ольгу с Катериной, — сказал Алексей, — но куда девать твою прозорливость, конечно был. Он в отличие от некоторых помнит про День Рождения брата.

— Я тоже помню, и поздравлял Владмира поутру, а то, что в попойке вашей участия не принимал, так не хватало ещё, что бы по княжеству слух пошёл, что, мол, Святослав опустился до того, что медовуху пьёт по кабакам, да бесчинствует разом со своим непутёвым братцем. Тогда на Державе крест можно поставить будет.

— А ты бы инкогнито. — Предложил Алексей, — ни кто бы и не заметил.

— Это с вами-то никто бы не заметил? Ладно, хватит об этом. Рассказывайте лучше что там, в Корпусе начудили.

— Вот там, как раз, Твоя Светлость, мы ничего и не чудили, там мы проверяли готовность твоёй личной гвардии к выполнению задания.

— Так почему после этой проверки все гвардейцы на ушах стоят? Шепчутся по углам, постоянно обсуждают что то? Это кого вы там вчера из гвардии выгнали? — Обратился Князь к брату.

— Кого выгнал, того больше не вернуть, и не придумай идти него на поводу.

— А не боишься, что гвардия против тебя бунт поднимет?

— Не боюсь, одного разжаловал, выгнал, остальные за ум возьмутся, и вообще Твоя Светлость нужно с ними что то делать.

— В каком смысле?

— Да распоясались совсем, скоро жиром заплывут и в пьянстве погрязнут окончательно.

— Интересно. Алексий, не подскажешь, от кого это я слышу такие речи, не от главного ли гвардейца, не от того, кто должен порядок во вверенном подразделении блюсти, да гонять своих подчинённых, а не по кабакам с ними шататься?

— Значит, я могу делать с ними всё что захочу?

— А кто тебе это запрещал? Конечно всё, но только в рамках закона.

— Тогда, с завтрашнего дня, если ты попытаешься вмешаться в дела гвардии, то…

— Что ТО?

— То ты мне больше не брат.

— Интересно, что это вы задумали?

— Обязательно сейчас расскажем, Твоя Светлость, — перебил братьев Алексей, — но сейчас предлагаю всё-таки обсудить список.