— Да, тебе не позавидуешь, — сказала Сильвия.

— Старики ругают меня за виски. Они считают, что я должен заняться настоящим делом. Бизнесом. Бросить это искусство. Люди в их возрасте не понимают, что для таких, как я, уже невозможно изменить жизнь. Нет, никогда этого не будет.

— Да, — согласилась Сильвия, — они у тебя старые.

— Да уж старее некуда…

— А как поживает твоя сестра, — неожиданно вспомнила Сильвия.

Яркий свет сгонял с дороги испуганных птичек и зверьков.

— Сестра? Собирается завтра на танцы… Интересно, а где мы с тобой будем завтра.

Но на этот вопрос Сильвии не хотелось отвечать. Она понимала, что все это развеется, как туман, и завтра она с улыбкой будет вспоминать о сегодняшнем приключении…

— Как мне тут нравится, — только и сказала она.

А Гарольд словно бы вспомнил:

— Здесь у дороги — загородный клуб. Мик записал меня в него.

— Мик, — призадумалась Сильвия.

— Да. Ты знакома с Миком?

— Нет.

— Мик — молодчина. Если в клубе тебя знают, можешь пить там хоть всю ночь… Давай завернем туда, повидаем Мика, а утром решим, как опрокинуть еще пару рюмочек.

— А у тебя на это хватит денег?

Гарольд задумался и отрицательно покачал головой.

— Нет, знаешь, у меня денег нет вовсе. А на твои пятьдесят долларов не очень-то разгуляешься, во-первых, а во-вторых, мне будет неудобно.

Маленький поселок, уже крепко спящий за закрытыми дверями и ставнями, проплыл мимо них под гору, словно оползень плавно уносил его вниз, в иссеченную дорогами долину, откуда они ехали. Мелькнуло длинное серое здание, церковь в неоготическом стиле, гостиница без вывески, часы…

— Послушай, Гарольд! Мы, наверное, слишком далеко отъехали.

Она почувствовала, что воздух наполняется сыростью, по небу бегут низкие облака…

— Мы, наверное, слишком далеко отъехали, здесь настоящая глушь.

Сильвия увидела, как низко над вспаханным полем пронеслась на своих мохнатых крыльях сова.

— Настоящая глушь дальше, — ответил Гарольд. — По этой дороге ты так скоро до нее не доберешься.

И Сильвия вдруг поняла, что ей ведь ничего и не нужно. Ей надо только мчаться сквозь ночь и ветер и все равно с кем — будь то Деннис, Роберт или Гарольд…

Она сказала:

— Нам совсем не обязательно заезжать в клуб. Едем дальше!

Гарольд искоса поглядел на Сильвию, словно бы хотел возразить… Но потом как будто передумал:

— Пожалуйста, — сказал он. — И больше давай не вспоминать о клубе.

Минутой позже мимо них промелькнуло длинное, ярко освещенное одноэтажное здание. Оттуда доносился гул голосов… Плавательный бассейн был освещен прожекторами, но в нем, почему-то, вместо воды лежало сено…

И сразу все осталось позади. Пятно света промелькнуло и исчезло за поворотом.

— Это и был мой ночной клуб, — усмехнулся Гарольд.

— Знаешь, по-моему сено в бассейне гораздо лучше, чем вода.

— Конечно, — улыбнулся Гарольд. — Во всяком случае, не утонешь… Вот сейчас, по-моему, глушь… Дальше клуба обычно никто не ездит. А в этом поле можно остановиться, и сидеть до самого судного дня. И тебя никто не хватится, разве что кто-нибудь из фермеров…

Он постепенно сбавил скорость и въехал на поле через ворота, которые кто-то забыл запереть… Подпрыгивая на неровной почве, машина прошла некоторое время вдоль забора и остановилась…

И они вдвоем остались сидеть при слабом свете, падающем со щитка приборов.

— Ужасно тихо, — сказал Гарольд с какой-то неуверенностью в голосе.

Сильвия прислушалась. Над ними в поисках добычи вновь пролетела сова. У изгороди, прячась, прошуршал какой-то зверек…

Сильвия и Гарольд выросли в городе, и не знали, как назвать то, что их окружает. Крохотные почки, распускавшиеся на кустарнике были для них безымянными… Сильвия, конечно, смутно припоминала названия зверей, названия растений, которые ей в детстве называла тетушка, к которой ее в детстве привозили на каникулы… Но сейчас это все казалось очень далеким и нереальным.

— Что это, дубы? — кивнул Гарольд в сторону темневших в конце изгороди деревьев.

— А может вязы? — спросила Сильвия.

И они соединили свое взаимное невежество поцелуем.

Поцелуй взволновал Сильвию, и она, казалось, была готова на безрассудство. Но по губам Гарольда, сухим и пахнущим виски, она поняла, что он взволнован гораздо меньше, чем она надеялась. Стараясь подбодрить себя, Сильвия сказала:

— Хорошо здесь, за много миль от всех, кто нас знает!

— Мик, наверное, неподалеку, сидит в клубе.

— А он знает?

— Нет, никто не знает.

Тогда Сильвия сказала:

— Знаешь, по-моему все идет так, как нам хотелось.

— Да! — ответил Гарольд и вдруг толкнул дверцу. — Давай пройдемся…

И Сильвии стало ясно, что Гарольд хоть и кажется трезвым, но на самом деле, мертвецки пьян, что он вряд ли вообще понимает, что сейчас делает, настолько отрешенным был его взгляд. И она немного насторожилась…

— Мы с тобой никогда не гуляли в поле…

Но тем не менее, она взяла его под руку — и тот час же почувствовала, что каждый его нерв отзывается на ее прикосновение. И это особенно сейчас понравилось Сильвии в Гарольде. Просто невозможно было предположить, что предпримет он в следующую минуту…

— В школе, Гарольд, говорили, что ты сумасшедший… Ну и что, мне нравится, что ты такой… А что это за трава? — спросила она, ковырнув носком туфли землю.

— Клевер, кажется… А, впрочем, не знаю.

Они чувствовали себя здесь, словно в чужой стране — непонятно, что написано на дорожных знаках, на вывесках, не за что ухватиться… Вокруг теснота и фантастика.

— Не включить ли фары? — спросила Сильвия. — Нам трудно будет отыскать дорогу назад, луна совсем скрылась за тучи.

Она и в самом деле уже не различала машины, наверное они уже слишком далеко отошли от нее.

— Ничего, не заблудимся. Как-нибудь. Не бойся!

— Для объяснения в любви лучше всего подходит ночь. — Смертельное предложение Гарольда Джонсона. — Выстрел в глухой темноте очень похож на удар руки в дверь. — Попутчица дает бесценный совет подкачать бензин. — Знакомство с таинственным Миком, о котором так много рассказывал Гарольд. — Стакан виски — это лучшее средство унять дрожь. — Деннис Харпер просыпается первым. — Таблетка аспирина является панацеей от всех бед. — Волшебное слово «вернисаж», произнесенное Сильвией. — Обещание новых рекордов. — Втроем действительно можно выпить больше, чем вдвоем.

Они дошли до группы деревьев в конце изгороди. Он пригнул ветку, потрогал липкие листья.

— Что это?.. Не знаю… Если бы было теплее, мы могли бы поспать с тобой прямо на улице… Хоть в этом-то должно было нам повезти — так нет. Дождь вот-вот начнется…

— Давай приедем сюда в другой раз, — предложила Сильвия.

Но он ничего не ответил. Сильвия почувствовала, что настроение изменилось, и Гарольд утрачивает к ней всякий интерес. В кармане у него лежало что-то твердое, все время ударявшее ее в бок. Она засунула руку к нему в карман — металлический корпус револьвера, казалось, вобрал в себя весь холод их пронизанной ветром поездки.

— Зачем ты таскаешь с собой эту штуку? — испуганно спросила Сильвия.

— Не бойся! Я не хотел, чтобы ты нашла это у меня, это получилось случайно.

Сильвия вновь почувствовала, насколько он пьян.

Он стал вдруг таким нежным, каким Сильвия не помнила его. Он положил руку ей на грудь, и она почувствовала, как от его пальцев идет ласковое тепло.

— Разве ты не понимаешь, Сильвия?…

— А что я должна понимать?

— Это понимает каждый…

— Знаешь, Гарольд, я не догадываюсь, ты пьян.

— Сильвия, жизнь — это сущий ад, и мы ничего не сможем сделать.

Хотя он и говорил ласково, она никогда еще так ясно не осознавала, что перед ней сумасшедший. Он, казалось, поддавался каждому дуновению ветерка. Сейчас ветер нес дождь.