Уикенд в квартире Какико: следующие сутки целиком пройдут под марихуаной

11

«Наркотик для меня — то же, что автомат для коммунистов и партизан»

По возвращении в Рио Пауло на годы обрел для себя новый источник энергии — марихуану. Потом настанет черед и других наркотиков, но поначалу была только «травка». Они с Верой впервые попробовали марихуану вместе, а потому вместе и стали регулярными ее потребителями. Оба они были новичками, не очень сознавали последствия, поэтому прежде чем закурить, запирали в ящик стола все колющие и режущие предметы в доме. «На всякий случаи, мало ли что…» — говорила Вера. Курили ежедневно и под любым предлогом: вечерами — чтобы с особенной остротой наблюдать багровый закат на Леблоне, по ночам — чтобы успокоить нервы. Приходилось терпеть оглушительный рев самолетов, садившихся, казалось, им прямо на голову: совсем рядом находился аэропорт имени Сантоса-Дюмона, и самолеты ежеминутно взлетали и приземлялись. Если же причины не находилось, курили просто так, разогнать скуку Пауло вспоминал потом, что, случалось, проводил в дурмане дни напролет, не давая себе и получасового перерыва.

Окончательно выйдя из-под родительского контроля, он превратился в настоящего хиппи — не только по одежде, образу жизни или манерам, но и по «идеологии». Он перестал считать себя коммунистом (хотя на самом деле никогда им и не был) после того как на людях признался, что обожает фильм «Шербурские зонтики» — французский мюзикл, где в главной роли блистала Катрин Денёв, — и получил нагоняй от одного партийного активиста. Подобно тому как раньше он с легкостью перешел к марксизму от христианской доктрины, преподаваемой иезуитами, теперь он стал убежденным и ярым сторонником бунтарского движения хиппи, охватившего весь мир. «Это будет последняя революция человечества, — записал он в дневнике. — Коммунизм остается в прошлом, возникает новая братская общность, мистицизм проникает в искусство, наркотик становится важнее хлеба. Когда Христос освятил вино, он освятил наркотик. Наркотик — это вино из лозы высшего порядка».

Прожив несколько месяцев в «Особняке Ямы», они с Верой и одним общим другом сняли квартиру с двумя спальнями в Санта-Терезе — богемном районе в центре города, на вершине холма вблизи Лапы, где по улицам проезжал со звоном романтический трамвайчик. При переезде им пришлось около месяца прожить в леблонской квартире вместе с бывшим мужем Веры.

Если трава, по мнению специалистов-наркологов, имеет свойство вводить потребителя в длительную прострацию, в продолжительный сон наяву, то на Пауло, похоже, она оказывала прямо противоположное действие. Нежданно-негаданно войдя в состояние гиперактивности, он в первые месяцы 1970 года инсценировал и поставил «Войну миров» Герберта Уэллса, совместно с драматургом Амиром Аддадом пробовал новые сценические приемы, посылал свои тексты на конкурс рассказа штата Парана и стал соискателем «Премии Эссо» по литературе (впоследствии премию упразднили). А еще успел написать три театральные пьесы: «Дороги мистицизма» — о падре Сисеро Романе Батиста, чудотворце с северо-востока Бразилии; «Восстание Плети. Историю у причала» — о восстании моряков в Рио-де-Жанейро в 1910 году; и сборник «Пределы сопротивления». Его он отправил в Национальный институт книги, орган федерального правительства, с просьбой об издании, но не прошел и отборочного тура. Его труд попал в руки критика и романиста Октавио де Фариа, который хоть и отметил, что рукопись не лишена известных достоинств, отправил ее в архив с красноречивым пояснением:

Не могу скрыть своего замешательства перед столь странной книгой, поскольку, даже прочитав, не могу понять, к какому литературному жанру ее отнести и что означает пометка на обложке, гласящая, что «Пределы сопротивления» составлены из «одиннадцати Фундаментальных Отличий». Книга, предваряемая эпиграфом из Генри Миллера, претендует быть абсолютом в области «восприятия» жизни. Отступления, сюрреалистические построения, отчеты о психоделических опытах, шутки самого разного свойства. В целом нагромождение этих «фундаментальных отличий» бесспорно выписано добротно, они умны, но мне кажется, это вещь не того рода, что подпадает под понятие «наши ценности». Книга принадлежит к тому виду работ, которые иные издательства готовят «на вырост», в надежде открыть «гениев», но, каким бы ни было литературное будущее г-на Пауло Коэльо де Соуза, издательства Национального института книги на такое не пойдут.

Оставалось утешаться тем, что Пауло попал в отличную компанию. Та же отборочная комиссия, что вынесла «Пределы сопротивления» за рамки жанров и разрядов, к тому времени забраковала по крайней мере две работы, чьи авторы станут классиками бразильской литературы: «Сержант Жетулио» Жоана Убалдо Рибейро, которая потом выйдет в Бразилии и Соединенных Штатах, и «Кричащий объект» Кларис Лиспектор — сборник рассказов, впоследствии опубликованный под названием «Живая вода». Словно бы для того, чтобы отвадить Пауло от навязчивой идеи стать писателем, театр обеспечивал к нему больший интерес публики, нежели проза. Хотя Пауло очень верил в свою пьесу о падре Сисеро, предсказывая ей блестящее будущее, на деле только «Восстание Плети» будет иметь некоторый успех. Эта пьеса, результат подробнейшего исследования истории восстания во главе с чернокожим матросом Жоаном Кандидо, была подана автором на престижный конкурс театра «Опиньян» скорее по инерции, без особой надежды на успех. Но премия, полагающаяся лауреату, оказалась лучше конверта с деньгами: пьесу-победительницу должны были ставить на сцене «Опиньян», всеми признанного авангардного театра Бразилии. Узнав по телефону от Веры, что его «Восстание» заняло второе место, Пауло мрачно ответил, не пытаясь быть скромным:

— Лишь второе? Что за дерьмо! Я становлюсь вечно вторым.

Первое место присудили детективной комедии «Клыки тигра», принадлежавшей перу Марии Элены Кюнер, начинающего драматурга из Минас-Жерайса. Если Пауло хотел прославиться, то жаловаться ему было не на что. Мало того что о нем заговорили все газеты и похвалили такие звезды критики, как Жоан дас Невес и Жозе Аррабал; заняв второе место, пьеса «Восстание Плети» завоевала право войти в избранный «Круг художественного чтения „Опиньян“», куда раз в неделю допускались все желающие. Хотя Пауло весьма пренебрежительно отзывался о премии, перед чтением пьесы он несколько дней пребывал в сильном волнении. Целую неделю он не мог думать ни о чем другом. Счастьем было видеть, как на вечернем представлении при полном зале знаменитая актриса Мария Помпеу читает написанный им текст.

Сближение с «Опиньян» позволило ему через несколько месяцев познакомиться — по крайней мере, попытаться свести знакомство — с представителями международной контркультуры: революционной труппой американского «Ливинг тиэтр», созданной в 1947 году в Нью-Йорке супругами Джулианом Беком и Джудит Малина, и приехавшей на гастроли в Бразилию. Узнав, что удалось-таки достать билеты на представление американской труппы, Пауло был необычайно взволнован и чувствовал себя, по его словам, «в преддверии великого шага, сделать который… не отваживаюсь». Опасаясь, что от него могут потребовать высказаться в антрактах или по окончании спектакля, он перед походом в театр старался начитаться Ницше — «чтобы было что сказать». Они с Верой были так потрясены увиденным, что добились приглашения в дом, где остановилась труппа. Оттуда все вместе отправились осматривать фавелу Видигала. Однако, если верить дневниковым записям, встреча прошла не очень гладко:

Личный контакт с «Ливинг тиэтр». Мы отправились домой к Джулиану Беку и Джудит Малина, и никто не вышел нам навстречу Горькое унижение. Пошли с ними осматривать фавелу. Впервые в жизни я оказался в фавеле. Это совершенно особый мир.