— Какая еще другая банда? — спрашивает Барри. — Что ли, те ублюдки, которые ведут торговлю в парке?

Карл и Барри всегда покупают товар у этих самых ублюдков в парке. Рядом с проездом, ведущим к железнодорожному вокзалу, есть скамейка, где обязательно ошивается кто-нибудь из них. Они носят спортивные костюмы, на руках у них татуировки, а в прошлом году они однажды вечером избили Кейси Эллингтона, когда тот подвалил к ним, чтобы купить травки, просто потому что он им не понравился, — да так сильно, что ему потом челюсть пришлось проволокой пришивать. В четверг один из этих парней, с сальными волосами, сказал: “Что-то вы, ребята, много кокаина последнее время покупаете”.

Карл ничего не ответил. А Барри сказал, что это впрок — на каникулы в середине семестра.

Да не трусь ты, говорит теперь Барри Карлу. Откуда эти подонки узнают, чем мы занимаемся?

Он обнимает Карла. Ты подумай, говорит он, то, что с нами происходит, — это удача, какая выпадает раз в жизни! Множество событий, никак не связанных между собой, вдруг сошлись в одну точку, а мы с тобой как раз оказались в нужном месте, чтобы воспользоваться всем этим. На носу Хэллоуин, ребятне нужны фейерверки. Да еще эта дискотека с девицами из Сент-Бриджид, а все девчонки помешаны на своих фигурах, все хотят влезть в свои наряды. Это же как игровой автомат, из которого вот-вот посыплются денежки. А мы с тобой, Карл, окажемся при деньгах. Просто нам повезло — мы оказались в нужном месте в нужное время! Так что нам остается только считать бабки.

Раньше Карл никогда не оказывался в нужном месте в нужное время. Может, поэтому ему немного жутковато.

Я же не говорю, что мы всю жизнь этим обязаны заниматься, говорит Барри. Но хотя бы до этой дискотеки. Дураками будем, если раньше бросим. Да и ты, наверно, не хочешь потерять свою любимую маленькую покупательницу, а?

На этой неделе Леденцовые Губки каждый вечер покупала у Карла таблетки. Он уже не встречается с ней вместе с остальными — так было только в тот первый вечер на задах пончиковой. Теперь она пишет ему эсэмэски и сообщает, например, что будет ждать его через час, а он приносит ей таблетки. А иногда она ему не пишет, а он сам отправляется искать ее и где-нибудь находит. Тут не слишком много мест, куда можно пойти, так что, если тебя нет “У Эда” или в одном из торговых центров, значит, ты, скорее всего, в “Лежеплексе”, или в “Л-А Найтс”, или слоняешься неподалеку от “Тексако”. Увидев его, она загадочно улыбается, как будто это она сама каким-то волшебством вызвала его сюда. А потом они идут в какое-нибудь тихое место и отсчитывают таблетки.

Этой девке так хочется трахаться, что она в себя кулак засовывает!

Барри говорит, что, если б она платила деньги за все таблетки, которые забирает, то они с Карлом уже стали бы миллионерами. Не знаю, куда она их девает с такой скоростью, говорит он, да и вообще — она же толстая. Он все время спрашивает Карла, трахнул ли тот ее. Она, наверное, раз десять в день с тобой трахается — за такую-то прорву таблеток! Ха-ха, смеется Карл. Но она не хочет с ним трахаться. Она только держит в руках его член и дает ему пощупать свою грудь. Иногда он говорит ей — ты должна дать мне, а иначе плати наличными, как все остальные. Но она только смеется, берет его руку и сует себе под блузку. Среди холодных мокрых листьев на задворках пончиковой ее тело кажется маленьким кармашком тепла, она дышит ему в ухо, кончики ее темных волос щекочут ему шею, и он забывает обо всем на свете.

Сидя у себя в комнате, он делает стерео погромче и расстегивает ширинку. Там, на экране, свой маленький мир: темноволосая девушка на лестнице какого-то дома. В этой истории двадцать разных картинок: она снимает майку, поднимает юбку и показывает чулки и черные кружевные трусики, расстегивает блузку и закатывает юбку повыше бедер…

Вчера вечером он встретил ее в “Л-А Найтс” вместе с Курчавой и еще одной подружкой, толстушкой, и они вдвоем удалились в нишу за автомат, продающий сигареты. Он положил руку ей на живот, просунул кончики пальцев ниже пояса ее джинсов, он двигался книзу так медленно, что она, казалось, не замечала, а он думал, его член сейчас лопнет, прорвется через штаны, как Невероятный Халк[19], все ниже и ниже — неужели она позволит ему? Но потом она сказала — давай пройдемся.

Может, ей хочется пойти куда-то в более укромное место, чтобы там заняться сексом, подумал он и сказал — ладно. Они пошли вдоль шоссе, под оранжевыми фонарями. Машины быстро мчались мимо них или замирали у светофоров, выпуская дым. Покажи мне, где ты живешь, попросила она. Он повел ее по темной прямой улице. С веток стекали остатки дождя. Рядом с домом был припаркован отцовский “ягуар”. Может, как-то удастся привести ее к себе — так, чтобы родители не заметили? А может, отец и так разрешит ему привести ее домой, чтобы потрахаться. Хочешь зайти ко мне? — спросил он. Да ладно, ответила она. Он так и не понял, что она хочет этим сказать — “да” или “нет”, но когда он шагнул к двери дома, а она осталась стоять, он понял, что “нет”. Почему? — спросил он. Она ничего не ответила. Тогда он сказал: я отдам тебе всю эту трубочку, если ты мне дашь. Она только поглядела на него — и все. Этого количества хватило бы на неделю. Ну хотя бы минет, сказал он.

Девушка на лестнице поднимает руками свою грудь и наклоняется лизнуть сосок. У Карла все кипит в яйцах, член уже каменный, он готов вскочить и проломить им экран компьютера!

Вместо этого они пошли в пончиковую. Ей хотелось зайти внутрь, но он не мог — его туда не пускали. Тогда он завел ее за здание и показал, как с выступа мусорного бака вскарабкаться по водосточной трубе на крышу. Кровля очень грубая на ощупь и рифленая — будто замороженные волны. Ночью, в розовом свете, падающем от неоновой вывески, этот плоский серый прямоугольник выглядит будто кожа. Тут валяются пустые бутылки от пива, презерватив, выброшенная тетрадка с домашним заданием — оно уже размыто дождем. Она смотрела на окна Башни. Кто там живет? — спросила она. Да придурки всякие. Пансионеры. Совсем как сказочная, сказала она. А потом спросила — ты идешь на “Хэллоуин Хоп”?

Он только пожал плечами. Жалко, что нет с собой пива. Он думал, она сейчас ляжет, но она не стала ложиться. А почему тебя туда не пускают? — спросила она. Он сказал, что из-за Косоглазого. Что еще за Косоглазый? — удивилась она, и тогда он пересказал ей то, что Барри рассказывал ему о войне и о морпехах, которые погибали в джунглях, где косоглазые устраивали им засады, а когда они вернулись к себе на родину, в Америку, то их там не встречали как героев, а наоборот, плевали в них. Какой ужас, сказала она. Нам нужно проучить этого Косоглазого.

Как это?

Напомнить ему о родине, сказала она.

Они вынули скрепки из старой тетрадки и начали делать из страниц самолетики. Когда их накопилось достаточно много, они облили их жидкостью для зажигалок. Потом Карл спустился по водосточной трубе и вылил остатки в мусорный бак напротив черного хода пончикового кафе. Поджег бумажку и бросил ее внутрь. Из бака раздалось фуум! — жар ударил ему в лицо, он отпрянул назад и снова взобрался на крышу, и они оба встали у края и стали смотреть. Скоро дверь распахнулась — это выбежал Косоглазый с огнетушителем в одной руке и с одеялом в другой. Он набросил одеяло на горящий бак. Тогда они подожгли первый самолетик и сбросили его вниз — кружась и горя, он спикировал прямо на голову Косоглазому. Тот вскрикнул и прикрыл голову. Они подожгли и сбросили еще один, Косоглазый отскочил в сторону, но вот полетел еще самолетик, еще и еще, пока все небо не заполнилось кусочками падающего огня, которые парили вокруг Косоглазого, а тот ошалело стоял, разинув рот и не двигаясь. Но потом он сообразил, что происходит, принялся прыгать и топать ногами, отплясывая нелепый гномичий танец ярости, выкрикивая что-то на своем тарабарском языке и грозя кулаком крыше, где они затаились, прикрывая ладонями рты, чтобы не расхохотаться.