Когда вечер раскрасил небо, будто умелый художник провел кистью сакварелью по листу мокрой бумаги, компания собралась у костра.Светомир то и дело с восхищением дотрагивался до перевязанной груди:импровизация чародеев явно была удачной, утром рыцарю можно былотрогаться в путь вместе со всеми, правда, соблюдая осторожность.

Вотий с не меньшим восторгом разглядывал подаренный Маржанойкинжал с простой, но со вкусом оформленной рукоятью в формедраконьей головы, с гравировкой на клинке - опять-таки в видедракона со сложенными на спине крыльями, судя по всему, вошедшего вштопор. Хаяйри сумела-таки угодить брату.

Чуть в отдалении от компании, привалившись спиной к дереву, сиделаАйна. Весь ее вид выражал крайнюю степень усталости: глаза прикрыты,руки бессильно брошены на колени, плечи поникли.

- Устала? - участливо спросил Дарилен, присаживаясь рядом. -Тяжелый был день…

Реакция девушки его удивила. Графиня встрепенулась, испуганновзглянула на Дара и торопливо замотала головой.

- Нет-нет, нисколько!

Колдун нахмурился.

- Ты чего-то боишься?

- Боюсь? Ну что ты, вовсе нет…

- Не спорь. Я не слепой. Что случилось? Чего ты испугалась?

Айна низко наклонила голову - так, чтобы не видно было выраженияее лица. Ее волосы пахли ромашкой. Это зариннина настойка для мытьяволос, она сама ею пользуется и снабжает всех желающих. Знакомый сдетства запах. Почему же раньше он не вызывал в душе колдуна никакихчувств? И почему сейчас он для него дороже самых изысканных ароматовмира?

Ответ Айны прозвучал так тихо, что маг едва различил ее голос втреске костра.

- Не прогоняй меня.

- Что?

Он расслышал. Просто не сразу смог поверить своим ушам.

- Не прогоняй меня.

- О чем ты? Я вовсе не…

Айна его не слушала. Она торопливо заговорила, сбиваясь и глотаяслова, словно боясь, что Дар вот-вот перебьет ее и велит замолчать.

- Я… Я знаю, что я - изнеженная графская дочка, которую зачем-тонаучили махать мечом - должно быть, потехи ради. Я ничего не знаю,ничего не умею и слишком быстро устаю от ходьбы. В походе от менямало толку, зато неприятностей сверх меры. Я - обуза для вас. Нопока я иду с вами, мне есть для чего жить. Мы куда-то идем, что-тоищем - и все просто и понятно. Есть цель, есть путь к ней. Я незнаю, что будет, когда мы достигнем цели и получим ответы на всевопросы. Но… не прогоняй меня. Хотя бы пока. Пожалуйста…

- Глупенькая… - теплая усмешка. Айна подняла голову. Что это -нежность в его глазах или причудливая игра отблесков костра? - Никтоне собирается тебя прогонять. Я благодарен судьбе за то, что онасвела нас с тобой. Это лучшее, что она могла для нас сделать. Помниоб этом и не верь никому, кто скажет, будто кто-то из нашей компаниидумает иначе. Этого просто не может быть. И не смей называть себяобузой! Ты - славная девушка, хоть еще и сама этого не понимаешь.

Словно зверь на мягких лапах, готовящийся к решающему прыжку,подкрадывалась ночь. Где-то в лесу тоскливо затянул лунную серенадуволк. Ему вторил другой, в противоположной стороне. Компания укостра поежилась. Маржана зябко передернула плечами.

- Говорят, летом волки не нападают на людей, - изрекла впространство Заринна.

- Не забудь сообщить об этом самим волкам при встрече, -откликнулся Дарилен.

- Вам что-нибудь говорит имя Шайнмар? - невпопад спросилаМаржана, глядя в огонь.

- Шайнмар… Шайнмар… Что-то знакомое… - маг задумчиво потерподбородок. - Нет, не припоминаю. А где ты его слышала?

- Тот человек, который… ну, которого я… он сказал мне это имя.

- Что, так прямо и сказал? - недоверчиво протянула Заринна. - Сам?

- Нет. Я его… - Маржана запнулась, - попросила. Убедительно.

У костра снова повисло молчание.

Когда сидеть у трепещущего пламени, слушать шум ветра,запутавшегося в кронах могучих деревьев, и волчий вой стало совсемневмоготу, Айна попросила Маржану:

- Спой, пожалуйста. Ты так красиво пела в трактире в ВерхнихФумках…

Маржана, вспомнив, что именно она пела в памятную ночь в трактире,зарумянилась, но просьба Айны была и впрямь как нельзя болеесвоевременной. Иногда песня - лучшее лекарство от грусти. Многолучше слов.

Маржана помолчала, прикрыв глаза, вслушиваясь в свое состояние. Очем же спеть? О долге? О грусти? О первой любви?

Слова пришли сами собой. То ли вспомнились, всплыли откуда-то изглубин памяти, то ли сами на ходу сложились в песню. Маржана об этомне задумывалась. Она пела, отдавая песне всю душу, растворяясь в нейи забывая себя.

Голос хайяри то звенел, как первые трели весенних птиц, тозатихал, становясь почти не слышным, как шепот легкого ветерка. Былив нем и напевы веселого летнего дождя, льющего сквозь солнечныелучи, и шелест листвы, и неспешный полет тающих под солнцем, словносахарная вата, облаков. Песня уносила слушателей невообразимодалеко, туда, где нет тревог и проблем, где круглый год светитласковое солнце и цветут луговые травы, где нет зла, боли и грязи. Аеще в этой песне была горечь - от того, что сказочный край навсегдапотерян и потомкам его счастливых обитателей суждено вечно скитатьсяпо чужим краям в тщетной надежде вернуть утраченную родину.

Когда песня отзвучала и последние слова растворились во тьме заосвещенным костром пространством, притихшие слушатели еще долгосидели молча. После столь проникновенного исполнения продолжениебеседы казалось кощунством.

- О чем эта песня? - тихо спросил, обретя наконец способностьговорить, Светомир.

Маржана открыла было рот, досадуя на недогадливость рыцаря, носестру опередил Вотий.

- Она о крае, где рождается радуга, - заявил он.

- И на каком же это языке? - вкрадчиво поинтересовался рыцарь.

Вотий удивленно моргнул. Маржана округлила глаза:

- То есть как - на каком? На сиднари, разумеется! - и осеклась.Песня была не на сиднари, только теперь она это отчетливо поняла.Слова были на другом языке, которого Маржана не знала. Селянскиедевушки не изучают иностранные языки, они и родным-то в егописьменном применении не всегда владеют. Откуда же тогда она знаетэту песню? И почему понимает ее слова? И Вотий… Он ведь тоже всепонял!

Маржана в замешательстве оглянулась на брата. Тот был озадачен неменьше.

- Мои ученики удивляют меня все больше и больше, - вздохнулДарилен. - Что ни день, то новые сюрпризы. Я правильно понял, что выоба этот язык никогда не учили, но понимаете его не хуже родного?

Подопечные мага синхронно кивнули.

- Потрясающе, - сказала Заринна с непонятным выражением: то лимрачно, то ли просто устало. - Ты прав, Дар, тебе достались неученики, а коробка с сюрпризами! Ты уверен, что их ищут лишь потому,что они хаяйры? Может быть, кому-то известно о них что-то такое, чтопока не известно нам?

Маржана почувствовала укол жгучей обиды. Она шмыгнула носом, изовсех сил стараясь не разреветься

- Я же не специально…

- Ладно-ладно, не огорчайся ты так, - поспешил утешить ученицуколдун. - Никто не хочет обидеть ни тебя, ни Вотия. Вы ни в чем невиноваты. Но вы и впрямь подкидываете нам столько загадок - и ниединой зацепки для разгадки! Вас ищут служители Светлой Защитницы,которые только и думают, как бы вернуть себе прежнюю власть надумами людей. На вас имеют виды какие-то ненормальные маги-сектанты,озабоченные спасением мира. Периодически возникают посыльные некоего"хозяина", требующего отдать ему моего ученика. Кто-то извышеперечисленных, а может быть, некто неучтенный, время от времениприсылает каких-то совсем уж кретинских наемников. При этом я -единственный в мире маг, ставший наставником двух учениководновременно, моя ученица, - милая скромная девушка, которой снятсястранные сны, - если ее хорошенько разозлить, обращается с оружиемполучше многих профессиональных бойцов, и в довершение ко всему моиученики распевают песни на незнакомом им языке, - Дарилен помолчал.Его подопечные пригорюнились. И тут маг хитро улыбнулся: - Нет,определенно, день, когда я принял Вотия в ученики, был счастливейшимв моей судьбе! А иначе разве смог бы я жить такой интересной,насыщенной жизнью?