– Но меня ж не выселили, – заметила черноволосая. – И больше на дом нет никаких претендентов.

И тут вдруг восточный мужик вскочил из кресла и уставился на меня.

– Это ты! – заорал он. – Где ты была?

Мы все посмотрели на него. Я хлопала глазами. Я его никогда не видела. Мужик тем временем прыгнул к вазе, в которой стоял букет, для чего ему потребовалось еще пробежать по кровати, что он и сделал, не снимая уличной обуви, выхватил из вазы букет, разбрызгивая воду по всей комнате, прыгнул ко мне и стал совать букет мне в руки.

Да откуда взялся этот псих?!

Костя сделал шаг в сторону и оказался между мной и восточным психом с букетом.

– Это моя женщина, – сказал Костя. Я возликовала в душе, потом сама себя опустила с небес на землю. Он вполне может так говорить ради пользы дела, например, чтобы спасти меня от психа.

– Он тут все время требовал ответа на вопрос, как его букет оказался в моей спальне, – сообщила черноволосая. – Я не знаю, как он тут оказался.

– Он должен быть в ее спальне! – заорал восточный мужик, показывая пальцем на меня и пытаясь обойти Костю. Так, может, и колье он мне прислал? Откуда он взялся?! – Она должна вдыхать аромат присланных мною цветов и думать обо мне!

– Вы его знаете? – спросил у меня комиссар.

Я покачала головой и призналась, что вижу мужчину впервые в жизни. Он тем временем стал объясняться мне в любви – с сильным восточным акцентом, но с множеством эпитетов. То Костя, то комиссар, то Карасев, то черноволосая женщина пытались вклиниться в поток весьма своеобразной речи, но у них ничего не получилось. Речь длилась где-то с полчаса, в конце мужик предложил мне стать его женой.

– На ней женюсь я, – объявил Костя.

– Дайте женщине самой выбрать, – встрял Карасев. – Женщина должна сама делать выбор.

– А то ты мне дал сделать выбор, когда объявил, что уходишь к новой бабе! – взвизгнула черноволосая.

– Я дал тебе денег и вижу, что ты с пользой их вложила!

– Что ты видишь и видел? Ты знаешь, в какой я была депрессии? Ты знаешь, сколько раз я хотела наложить на себя руки и останавливалась только в последний момент? И я решила помогать другим женщинам! Женщинам, брошенным типами, подобными тебе, Олег! Я решила их спасать!

– То-то сегодня ночью одна спасенная перерезала вены в ванне, – заметил комиссар.

– Что?! – повернулась к нему черноволосая.

Комиссар подробно объяснил причину появления полиции в доме. Черноволосая очень внимательно слушала, потом покачала головой и объявила:

– Это проклятое место. Я с самого начала это говорила. Я сразу же это поняла. Сколько человек здесь уже умерло? И умрут еще!

– Наташка, да ты спятила! – заорал Карасев, повернулся к полиции и стал объяснять, что его бывшая супруга, неизвестно откуда узнав, что он купил акции этого курорта, стала ему названивать и убеждать от них отказаться.

Супруга тут же встряла и стала объяснять про какой-то хрустальный шар, потом про хрустальный столб, фарфоровое блюдо и прочие предметы, используемые ею в магических ритуалах. Оказалось, что ее также посещают видения во время курения кальяна. Когда черноволосая углубилась в объяснение того, какие травы нужно добавлять в кальян, чтобы получить необходимые видения, комиссар замахал руками.

Но к разговору неожиданно подключился восточный мужик, который, как выяснилось, был большим специалистом по кальянам, и они с Натальей (как я поняла – бывшей женой Карасева) принялись обсуждать близкую обоим тему. Комиссар пытался встрять, Костя тоже пытался встрять, Карасев объявил, что с его бывшей женой бессмысленно о чем-либо спорить. Его этому научили десять лет семейной жизни.

– И после десяти лет со мной ты ушел к другой бабе! – услышала его бывшая супруга, подскочила к восточному мужику, выхватила у него из рук букет, который ему не удалось вручить мне, и принялась хлестать Карасева букетом по лицу.

Восточный мужик требовал отдать букет мне, так как он по праву принадлежит мне, поскольку он сам посылал его мне, а букет непонятным образом оказался в этом доме. Черноволосая орала, что Карасев сломал ей жизнь. Сам Карасев орал, что у нее после развода осталась квартира родителей, которую она благодаря его деньгам превратила неизвестно во что и стала заниматься неизвестно чем. Мало Карасеву рекламы магических услуг жены в тех же журналах, где он рекламирует свое производство, так она еще и поперлась на курорт, который он отстроил вместе с партнерами. Бывшая супруга орала, что на нее возложена священная миссия (по-моему, никто не понял, кем) и она приехала сюда спасать людей в целом и бывшего мужа в частности. Курорт проклятый – и она попыталась это аргументированно объяснить. Я лично не поняла ни одного аргумента. Полицейские, как мне казалось, даже не все слова знали из речи бывшей жены Карасева. Я, признаться, тоже – хотя в последние годы глаз невольно останавливается на рекламе колдовских услуг, заполнивших наши газеты. Но черноволосая явно была продвинутой колдуньей, ведьмой или кто она там. По крайней мере, говорила очень складно. Я подумала, что для нее было бы неплохо податься в политику. Вроде говорит много, связно, все ее слушают и пытаются вникнуть в суть, и в то же время по сути не говорит ничего.

Комиссар тем временем почти незаметно кивнул полицейским, и те нас покинули. Решили осмотреть дом? Ну что ж, разумно. Или комиссар решил проверить, кто орал из-под земли?

Карасев устало опустился на разобранную кровать и схватился руками за голову.

– Она всегда такая была? – участливо поинтересовался Костя.

– Когда женился – нет. И когда разводился – нет. А потом ее в магию потянуло. Я ей при разводе заплатил отступные единовременно и посоветовал вложить в дело. И доход будет, и сама чем-нибудь займется. Но мне и в голову не могло прийти, что она в квартире родителей устроит салон магических услуг!

– А чем я, по-твоему, должна была заняться? – воткнула руки в боки черноволосая. – Ты мне виды деятельности перечислил? Я сама до всего дошла и всего добилась! Скажешь, не так?!

– Так что же ты мне жить-то мешаешь?!

– Как это я тебе жить мешаю? Я тебя спасаю! По старой памяти! Все-таки десять лет, которые мы с тобой прожили, из жизни не выкинешь. Поэтому и говорю тебе: вали с этого курорта, пока не поздно! Продай свою долю, пока еще можно! Может, из наших олигархов кто-то купит.

«Да она же точно сумасшедшая», – снова, как и при прошлой нашей с ней встрече, подумала я. Костя бросил быстрый взгляд на меня, потом переглянулся с молчавшим комиссаром. Восточный мужик тем временем широко улыбался мне и раздевал глазами, будто собирался съесть.

Я отвернулась от восточного типа и снова посмотрела на бывшую жену Карасева. Интересно, сколько ей лет? По-моему, она делала пластическую операцию, скорее всего – круговую подтяжку лица. Если они прожили с Карасевым десять лет, развелись, как я поняла, не в прошлом году и даже не в позапрошлом… Карасеву где-то около сорока. Значит, ей как минимум тридцать пять.

Внезапно у комиссара зазвонил телефон. Бывшая жена Карасева не обратила на это внимания и продолжала головомойку супруга. Костя повернулся к комиссару. Восточный мужик все так же улыбался. Я напряглась. Неужели еще кто-то умер?

Глаза у комиссара тем временем лезли на лоб. Отвечал он на родном языке, которого я не знала. Когда отключил связь, ошалело посмотрел на Костю и, не обращая внимания на речь дамы и всех остальных, собравшихся в комнате, сообщил:

– Высадились американские морские пехотинцы.

– Где? – спросил Костя.

– Так у вас же моря нет, – поднял голову Карасев. – На озере, что ли?

– Что им здесь делать? Устанавливать демократию? – спросил восточный мужик. – Так у вас же, кажется, и так…

– Может, за кем-то из наших олигархов? – высказала предположение я. – Просто так их не возьмешь. Во-первых, они могут сесть на свои самолеты и улететь, во-вторых, у них же вооруженная охрана из наших бывших спецназовцев, а наши будут получше американцев.