– А где Александра Петровна работала три года назад? – спросила я. – В смысле, у кого?

– Сейчас вспоминает. Она не ведет учета по датам. Человек, за которым она ухаживала, явно умер. Она же ухаживает за лежачими стариками, родственники которых не хотят убирать дерьмо, но могут оплатить эту работу. Эти старики уже не встают. Один умер – Александра Петровна переходит к другому. Возможно, кто-то из родственников воспользовался паспортом Свиристелкиной, а она этого даже не заметила. Он же ей не нужен постоянно. Лежит в сумочке и лежит. А трудовая книжка не у всех есть. Она же официально безработная. Можно сказать, что потеряла. Или еще что-то. Наши граждане очень находчивые.

– Но раз недвижимость здесь оформлена на Александру Петровну, это означает, что по ее паспорту выезжали и раньше.

– М-да… И ведь паспорт-то настоящий! Внесен в базы данных. Официально выдан. Конечно, теперь будут служебные разбирательства, но они ничего не дадут. Правда, ту дамочку, которая выехала как Свиристелкина, по возвращении на границе тормознут и допросят. И на нее повесят всех собак. Хотя, может, настоящая Свиристелкина изображает святую простоту, а на самом деле в курсе, кто путешествует по ее паспорту. В общем, нужно ждать возвращения путешественницы.

– А здесь ее можно найти?

– Навряд ли. Я не думаю, что она зарегистрирована в гостинице. Зачем, если у нее два дома? Кстати… А ведь она вполне может проживать вместе с Василием Токлеусом.

Я вспомнила Гюльчатай. Наверное, о ней подумал и Костя. Наряд восточной женщины – прекрасное прикрытие. Правда, Костя сказал, что ни в Петербурге, ни в Москве никакая женщина в парандже или чаршафе не проходила мимо таможенников и пограничников. Ее бы однозначно запомнили, обязательно отправили бы на досмотр и лицо бы заставили показать. Значит, она переодевалась уже в самолете – или вообще по прибытии, перед тем, как сесть в автобус. Но не факт, что Гюльчатай путешествовала по паспорту Александры Петровны.

– Ладно, поехали в супермаркет. И надо будет в гостиницу заглянуть, выяснить, нашли ли нашего «друга» и что думает полиция. И подарок заберешь. Потом в курьерскую фирму заглянем.

Я предложила также заглянуть к Владимиру Станиславовичу. Во-первых, ему следовало сообщить про финнов, то есть про их желание с ним сотрудничать (насчет местонахождения пусть решает Костя), во-вторых, он, как один из владельцев курорта, должен знать про очередной труп – если его нашли. Ведь наши граждане вполне могли не обратить внимания на мужика, валяющегося под кустом! И про девушку-утопленницу он уже мог что-то выяснить.

Финны продолжали спать, Абдулле мы сообщили о наших планах и уехали. Я, правда, предложила первым делом проехаться мимо дома Василия, хотя он и располагался в противоположной стороне. Но мне было интересно, убрал Василий камень или нет.

Камень отсутствовал. Но у дома, в который мы забирались ночью, стоял джип. Мы решили не напрашиваться в гости. К сожалению, с дороги было не рассмотреть номер.

Мы затоварились в супермаркете, выяснили местонахождение курьерской фирмы, доставившей букет и колье, и отправились туда.

С сотрудниками беседовал Костя, я сидела на креслице в зале и ни во что не влезала. До меня долетали обрывки фраз. Костя говорил про нашу таможню и про желание выяснить имя поклонника своей сестры. Я с трудом сдержала смех. Хотя он все делает правильно. Мужу-ревнивцу про поклонника явно не расскажут.

В результате мы получили справку, которая, как заявил Костя, подойдет в случае возникновения вопросов (но он обещал приложить усилия, чтобы вопросов не возникло никаких). Однако точно описать моего таинственного поклонника никто из сотрудников не смог. Клиентов в последнее время было много. Он говорил на прекрасном английском, но в нем явно было что-то восточное. Все.

– Не араб? – уточнил Костя.

– Вроде нет, – ответили ему.

– Нет чтобы он тебе верблюда или слона подарил, – заметил Костя, когда мы выходили из курьерской фирмы. – Тогда бы его было легче найти.

– А если проверить ювелирные магазины?

– Ты знаешь, сколько их здесь?!

– Нет, – сказала я. – А что, много?

Как выяснилось, Костя вчера занимался выяснением этого вопроса. На самом курорте и в окрестностях работало девять ювелирных магазинов. Они открылись явно в расчете на русских покупателей.

– Здесь еще куча всяких бутиков, в которых продают все, от нижнего белья до шуб. И как это ты еще не сподобилась по ним пробежаться?

– Так мне не с чем, – честно ответила я и напомнила, сколько у меня с собой денег. И я ведь теперь даже по двадцать евро от Ларисы не получаю, так как не работаю на нее.

Костя напомнил по вчерашние пятьсот долларов от Аллы.

– Я найду, на что их потратить. А здесь все явно очень дорого. Кстати, а про кражи ты не выяснял? Или нельзя выяснить, ворованное колье или нет?

– Попросил комиссара. Но я все-таки не думаю, что оно ворованное.

Костя решил отвезти продукты в дом, чтобы ничего не растаяло, там мы все быстро выгрузили. Проснувшиеся финны бросились к банкам с пивом, словно путники в пустыне к колодцу.

– Вы в состоянии что-нибудь приготовить на всех? – спросил у них Костя.

В качестве благодарности за пиво и водку они обещали нас порадовать закуской.

Позвонила Алла и сообщила, что под окнами гостиницы собралась толпа, включающая журналистов с камерами и фотоаппаратами. Мы поспешили присоединиться к ней.

Нашли два тела – мужчины, в сбрасывании которого с балкона я принимала непосредственное участие, и женщины.

Женщина была в восточных одеждах с закрытым лицом.

– Ты вчера ее видел? Ты понял, что это она? – очень тихо спросила я у Кости.

– Помолчи, – ответил он, протискиваясь в первые ряды.

Вскоре на месте уже работала полиция, появился Владимир Станиславович с сопровождающими, а также Карасев (в одиночестве) и Иваницкий с супругой. Мы с Костей присоединились к владельцам курорта.

– Две бабы шейха живы и здоровы, – сообщил Сирый. – Но они безвылазно сидят в номере. Ни разу не выходили. Третьей, американки, как не было, так и нет. Но она должна была ходить без чаршафа. Хотя кто ее знает.

– Вы ее узнаете, если увидите? – уточнил Костя.

Владимир Станиславович кивнул. Ему доводилось видеть Рейчел и в европейской одежде. Я сказала, что была еще Гюльчатай, – и рассказала про нее тем, кто еще не слышал. Про то, что Гюльчатай может быть еще и Леной, промолчала. Костя об этом знал, другим знать было необязательно.

Костя отправился к комиссару и рассказал про Рейчел и про Гюльчатай. Оказалось, что про Гюльчатай полицейский уже слышал, причем неоднократно, и толпа считала, что это она. Все почему-то думали, что на курорте только одна женщина ходит в восточной одежде, и эта женщина – русская. Она появлялась в разных местах, со многими общалась, рассказывала про выстрелы по микроавтобусу, напоминала про убийство администратора, в общем – нагнетала напряжение. Но наш народ так просто не испугаешь. Все добрались нормально, а администратор… Ну мало ли причин, по которым его могли убить. Правда, никто не видел лица Гюльчатай. Некоторые утверждали, что узнают голос, но ведь мертвая-то ничего не скажет!

Судмедэксперт открыл лицо мертвой женщины.

Все собравшиеся испытали шок. Это был мужчина, скрывавшийся под восточными женскими одеждами. Кто-то сломал ему шейные позвонки. Причем этот «кто-то» точно знал, куда бить и как бить. При мужчине в восточных женских одеждах был обнаружен маленький дамский пистолет.

Что подумает полиция, когда выяснит, что второго убили как раз из этого пистолета?! Я лично в этом не сомневалась. Костя тем временем спросил про вчерашнюю утопленницу. По мнению врача, проводившего вскрытие, девушке вначале вкололи большую дозу снотворного, потом утопили. Она не осознавала, что с ней делают, и никакого сопротивления не оказала. Шейные позвонки ей не ломали, вообще никакого насилия не применяли. Незадолго до смерти она занималась сексом, но выяснять с кем (а современные возможности позволяют это сделать по сперме) местные правоохранительные органы не собирались. Это ж сколько денег налогоплательщиков нужно потратить, чтобы взять анализ у всех мужчин, в настоящее время отдыхающих на курорте!