– Но как они все-таки сделали паспорт Свиристелкиной?

– Пока не знаю. Наши пытаются выяснить связь. Может, эта Лена какое-то время отсиживалась в Петербурге, в квартире, где был лежачий больной. Или в соседней. Но сейчас Новый год, потом длинные каникулы, из-за которых создается масса дополнительных проблем. Работать сложнее. Выяснят, конечно, но позже. Ладно, пошли вниз, к празднику готовиться. Как раз фотографии в фас и в профиль в компьютере посмотришь. Может, узнаешь подружку.

Финнам было уже не до Нового года. Я подумала, что мы с Костей, наверное, закупили мало водки и пива. Абдулла сидел за компьютером, как я поняла – работал. На экран были выведены какие-то чертежи.

– Уже думаю о проекте с Владимиром, – объявил он нам. – Расчеты провожу. Спа-центр будет отдельным зданием. Надо только выяснить местный высотный регламент. Может, сауну придется в подвале делать, раз он сауну хочет.

Абсолютно трезвый Абдулла презрительно посмотрел на ничего не соображающих финнов, которые только пучились на нас, как две рыбины. Периодически у рыбин открывались рты и из них вылетало по слову – почему-то русскому матерному. При взгляде на меня произносились три буквы, при взгляде на Костю – пять. К Абдулле не обращались. Я так и не поняла, они нам что-то предлагали? Или выражали свое отношение? Или им не понравилось, что я выбрала Костю и уединялась с ним наверху? Получить вразумительный ответ не представлялось возможным (ни на одном языке).

Я отправилась на кухню, Костя стал обсуждать с Абдуллой что-то строительное. Как я поняла, изучение мною снимков откладывалось. Но я не очень переживала по этому поводу. К тому времени, как я собралась накрывать на стол в гостиной, финны от нас отсоединились – в смысле, были препровождены Костей и Абдуллой в освобожденную мною спальню, где прекрасно улеглись на одну постель. Я перетащила свои вещи к Косте.

Уже за столом Абдулла объявил, что вспомнил одну вещь, про которую нам не рассказывал. Возможно, для нас это не играет никакой роли, но знать нужно.

По его словам, «Игл Констракшн», компания, принадлежащая их семье, всегда внимательно и подробно изучает потенциальных партнеров.

– Это естественно, нормально и разумно, – кивнул Костя.

– Мы нанимаем частных детективов. Фирму, которая работает на нас уже много лет. У них имеются представительства во многих странах.

– И вы собирали информацию о новых партнерах.

– Об одном Сиром. Он один на нас выходил. Все переговоры шли с ним. Он упоминал, что в проект инвестируют еще двое, но он – главный в тройке, и так на самом деле и есть. Да, что-то выяснялось и по двум партнерам, но нас, конечно, интересовал главный человек, с которым нам предстояло иметь дело. Как и обычно, детективы подготовили подробный отчет. И про тебя, Катя, там было. Я сейчас вспомнил. Я голову ломал над тем, где тебя раньше видел. А там были фотографии.

– И что? – я не понимала, к чему клонит Абдулла.

Костя, по-моему, тоже не понимал.

– Отчет пропал, – объявил Абдулла.

– Где? – спросил Костя.

– У нас дома. Не в офисе «Игл Констракшн», а в доме, где мы живем! Я не знаю, кому он мог понадобиться в доме!

– Слуги…

– Хозяйством занимаются жены – моего отца и мои – и мои сестры по отцу. У нас нет слуг. Зачем брать слуг, если в доме есть женщины?

Костя хмыкнул и бросил хитрый взгляд на меня.

– Но кто-то из них… – открыла рот я.

– О несравненная Катя Левченко, ты никогда не жила в восточной стране и в восточной семье, – витиевато заговорил Абдулла.

Из его речи я поняла, что женщинам его семьи совершенно не нужна информация о моем бывшем сожителе, о его компании, финансовой состоятельности и обо мне.

– А Рейчел? – спросил Костя.

– Не знаю, – тяжело вздохнул Абдулла. – Она исчезла, как вы сами знаете. И она – американка, а не восточная женщина. И ее двоюродный брат имеет строительную фирму. Но зачем им информация о Владимире?!

– А может, двоюродный брат Рейчел имеет виды на этот курорт? – высказал предположение Костя.

– Не имеет. Я знаю, чем он занимается, и сейчас еще раз проверил, – Абдулла кивнул на ноутбук. – Не нужен ему ни этот курорт, ни Владимир Станиславович. И я не представляю, где может быть Рейчел!

– Абдулла, ты звонил в гостиницу?! – воскликнул Костя. – Ты понимаешь, что это опасно!

– Нет, я все сделал через Интернет. Это наш секретный канал связи с Рейчел. Про него знаем она и я. Но ответа нет. Я боюсь за нее.

Костя задумался. Я почему-то вспомнила про озеро и девушку-утопленницу. Ведь и Рейчел вполне может находиться на дне озера. Но станут ли местные власти отправлять туда водолазов? Хотя, если Абдулла оплатит их услуги, станут. Наши бы точно полезли.

Хотя тут везде вокруг сугробы. Рейчел (и многие другие граждане) вполне могут оказаться в одном из них. Или в каком-нибудь снеговике. Есть тут снеговики? Прекрасный способ спрятать тела. «Да что я такое думаю-то? – одернула я себя. – Хотя с кем поведешься…»

– Может, она у Василия? – высказала я предположение вслух.

– Как это проверить? – спросил Абдулла.

Костя объявил, что я предложила сегодня ночью залезть в дом к Василию. Полезет он сам, и мы еще предложим это Карасеву, партнеру Владимира Станиславовича. Но Карасев пока не знает об этом.

– Я полезу, – сказал Абдулла. – И не спорьте.

И тут мне в голову ударила мысль… И как только мы раньше до этого не додумались?

Абдулле следовало купить маску, как, впрочем, и нам с Костей. Но теперь все магазины уже закрыты.

– Костя, у тебя случайно ничего нет?

Костя напряженно думал. Ему моя мысль явно понравилась. Потом он принял решение.

– Маски у кого-то точно найдутся. Пока ты останешься здесь, Абдулла. Мы с Катей отправимся к месту основных празднеств, потом заглянем на вечеринку к владельцам курорта. Маски раздобудем – тем или иным способом. И как я раньше не додумался?! Абдулла, у тебя никаких моральных терзаний не будет? Или можно брать любую маску, кроме свиньи?

– Если не будет никакой, кроме свиной, и ее бери. Лучше быть живым в свиной маске, чем мертвым с открытым лицом. Но надо не на пол-лица, а на все. Чтобы ничего не было видно!

Разговоры о масках заставили меня вспомнить о Гюльчатай.

– Костя, ты говорил про двух постоялиц в восточных одеждах. Помнишь, ты заходил в гостиницу с комиссаром? Одна ряженая – это, скорее всего, Лена с паспортом Свиристелкиной. А вторая?

– Может, это одна и та же. Сотрудники гостиницы не были стопроцентно уверены. Просто она заходила в два разных номера, как я тебе уже говорил. В одном живет одна женщина, в другом – один мужчина.

– Ну и… – открыл рот Абдулла.

– Да, почему бы Лене не заходить к мужчине? Кстати, кто он?

– Агент ЦРУ, – объявил Костя с ничего не выражающим лицом.

Мы с Абдуллой открыли рты.

– Он представился? – наконец спросил Абдулла.

– Удостоверение показал? – промямлила я.

– Нет, я с ним просто лично знаком, но мы не стали этого демонстрировать местной полиции. Но он проживает в гостинице как гражданин США, под своим подлинным именем Майкл Робинсон. В номере живет один, женщин, как он заявил комиссару, к себе водит, но не восточных. Зачем, если есть русские? Более доступные, более дешевые и более качественные и умелые, как он выразился.

– То есть к нему могла ходить Лена, как русская женщина, – сказала я.

– Но заходила она к нему в восточном наряде. Что она ему говорила, я не знаю. Надеюсь, что он мне это расскажет при встрече без комиссара и без других свидетелей.

– А что вообще здесь делает ЦРУ? – напрягся арабский шейх.

– Думаю, что следит за русскими, – высказал свое мнение Костя. – Конечно, не за всеми, а за вполне определенными. Это я тоже у него выясню. Не исключено, что мы сможем быть друг другу полезны.

– Но раз на этот курорт прибыл представитель ЦРУ, а еще может десантироваться американская армия, мне здесь делать нечего! – воскликнул Абдулла. Наверное, он, как большинство арабов, не любит американцев.