– Так, погоди-ка! – воскликнула Вероника, приглядевшись, потом подошла к Абдулле и что-то сделала с маской.

Загорелись красные глаза! Цвет был жуткий, мигал в раздражающем ритме, и мне стало как-то не по себе. Вероника пояснила, что специальные лампочки включаются сбоку, и показала Абдулле как, чтобы он мог это сделать сам. Вероника рассказала, что у ее ребенка была маска какого-то инопланетного существа с подобной зеленой подсветкой.

Костя предложил идти пешком. А то где оставлять машину?

И он оказался прав еще и потому, что на подъездной дороге к дому Василия валялся очередной камень с надписью «Налево пойдешь?», но нарисованная на нем стрелка почему-то указывала направо (на дом Василия). Интересно, кто-то из проходивших или проезжавших мимо граждан завернул по приглашению?

Дом стоял, погруженный во мрак.

– Надеваем маски, – шепотом приказал Костя. – Только ничего пока не включай, Абдулла.

– Фонарик у тебя есть? – вспомнила Вероника.

– Есть, – кивнул Костя.

Я подозревала, что у него еще много чего с собой есть, но промолчала. В руках Костя ничего не нес. Но, наверное, у него было много карманов. Я вспомнила про мобильный и на всякий случай выключила его, хотя он тут и находился вне зоны.

Дверь оказалась заперта, Вероника спросила Костю про отмычки, он покачал головой и предложил осматривать окна. Как показала практика, они тут не везде хорошо закрыты. Но мы нашли черный ход, расположенный с другого торца, который почему-то не заперли. К нему была протоптана дорожка, правда, уже немного заметенная, но было маловероятно, что сюда пожалуют воры.

Мы все уже были в масках. Шли в них по улице. В новогоднюю ночь масками никого не удивишь. Правда, мы никого не встретили по пути. Похоже, что и дом пустовал. Интересно, Василий Токлеус и Лена-Гюльчатай все еще на курорте? Может, празднуют где-то в гостях? Или сидят в ресторане, танцуют на дискотеке?..

Меня в этот дом заносили в бесчувственном состоянии, выходила я из него с другой стороны, поэтому часть, прилегающую к черному ходу, не видела вообще. Кругом стояла тишина. Костя включил фонарик.

Мы осмотрели первый этаж, оформленный «под старину». Наверное, замок был одним из оставшихся в этих местах со старых времен. Владимир Станиславович говорил, что в округе имеются замки возрастом по несколько веков. Их, конечно, периодически реставрируют, но стараются сохранить дух того времени, когда они были возведены. Сносить подобные строения запрещено. Это только в Петербурге можно уничтожить свыше ста исторических зданий – и вроде так оно и надо. В других странах за подобное чиновники не только бы должностей лишились, но и на долгие сроки отправились бы на нары.

Единственное, что я бы изменила в этом замке, – это провела отопление. Или оно тут есть и включается по желанию, а в остальное время тепло экономят? Во многих странах обогрев постоянно не работает. Но сейчас даже в зимней одежде было холодно. Возможно, в старину каждый день топили печи и камины, и с утра до вечера, но теперь это явно не делалось – хотя бы из-за недостатка дров. В этой стране активно защищают зеленые насаждения, и никакому чиновнику не придет в голову давать разрешение на вырубку парка и сада, чтобы какая-нибудь строительная фирма возвела очередной бетонный монстр. Дрова есть, но они очень дорогие. Углем камин топить не будешь. По большей части дома в Европе отапливают газом. Камин держат как элемент интерьера. Иногда в нем устанавливают муляжи с электрической подсветкой. Если сидишь не у самого камина, то кажется, что горит настоящий огонь. Владимир Станиславович также как-то рассказывал мне, что видел в продаже в Англии некие бруски – специально для каминов. В ряде европейских стран уже организовано производство таких брусков из отходов деревообрабатывающей промышленности, которые закупают у нас по дешевке. Их прессуют по специальной технологии, они ровные и гладкие и разных размеров. Вероятно, при производстве используются еще какие-то отходы.

Правда, когда я сама находилась в этом доме в предыдущий раз, Василий топил камин настоящими дровами. Но он же наш человек, пусть и греческого происхождения. Вполне мог где-то срубить дерево на дрова. Хотя они сейчас влажные стоят… Но, может, нашел?

– Костя, а в этой стране дрова купить можно? – спросила я. – Или баснословно дорого?

– А ты в супермаркете не обратила внимания? – удивился он.

Я покачала головой.

– Упаковка шесть килограммов. Я их в нескольких европейских странах видел. И специальный уголь продают для каминов.

– И у нас продают, – вставила Вероника. – В дорогих супермаркетах. В магазинах экономкласса не найдете. А вообще я обалдела, когда впервые увидела. Причем у нас три килограмма угля дороже, чем шесть килограммов березовых дров. В Европе наоборот. И дороже совсем не в два раза.

На первом этаже мы никого не обнаружили. Вход в подвал имелся на кухне, и Костя даже туда слазал с фонариком. Вернувшись, объявил, что увидел там только какие-то пустые полки, хлам и толстый слой пыли. То есть под этим домом точно никого не держали. В соседнем с кухней помещении стоял огромный бойлер. Видимо, дом обогревался с его помощью.

На втором и третьем этаже нашлись жилые помещения. Постель в самой большой спальне стояла неубранной, и на ней явно спали двое – судя по примятости ложа и подушек. В большом шкафу-купе висела мужская и женская одежда. Никакого восточного одеяния мы не заметили. В комнате имелась батарея – вероятно, в нее поступала горячая вода из бойлера.

Жилыми оказались все спальни, за исключением одной. В трех мы нашли мужские вещи, в одной – женские. Интересное кино получается. Значит, тут, по всей вероятности, живет Василий с женщиной, еще одна какая-то женщина и трое мужчин. Трое мужчин – это, наверное, те, которые меня усыпляли. Нет, на меня нападали двое. Или третий стоял на шухере и я его просто не видела? Так же они прихватывали Абдуллу и финнов. Одна из женщин – Лена-Гюльчатай. Скорее всего, она проживает с Василием. А еще кто? Или с Василием как раз живет другая? И стоит ли нам дожидаться возвращения этой компании? Их много. Больше, чем нас.

Внезапно на первом этаже послышались какие-то звуки. Мы замерли на своих местах. В дом вошли люди. Через черный ход, как и мы.

– Расходимся по разным помещениям, – прошептал Костя. – Вероника…

– Я залезу в спальню к паре, – объявила дама.

– Зачем?!

– А предложу им организовать троечку. Посмотрим, что ответят.

«Увидев тебя в волчьей маске?!»

– Лучше постарайтесь тихо уйти и…

– Не беспокойся, парень. Я сама разберусь со своей личной жизнью.

По-моему, Костю личная жизнь Вероники волновала меньше всего, но нетрезвой женщине после сорока, жаждущей приключений, что-либо объяснить сложно. Только хотелось надеяться, что обитатели этого дома примут Веронику как раз за такую жаждущую приключений пьяную гостью. Иначе ей не поздоровится – судя по тому, что я уже знала об обитателях этого дома.

– За меня не волнуйся, – сказал Косте Абдулла. – Встречаемся у тебя дома. Я им сейчас такую корриду покажу…

Вероятно, Абдулла просто засиделся в четырех стенах. Но я уже думала об этом. Пусть выпустит энергию.

Шейх направился в сторону главной лестницы. Я не смогла рассмотреть, что он стал делать дальше – отправился вниз, наверх, зашел в какую-то комнату. Костя потащил меня за руку к черной лестнице. Мы встали на площадке второго этажа, готовые бежать наверх или вниз.

– Лучше уйти, ни с кем не встречаясь, – тихо сказал Костя мне в ухо. Потом чмокнул меня в это самое ухо.

От его близости, его дыхания, его тепла мне тоже стало жарко, и я расстегнула пуховик. Правда, мы никак не могли позволить себе заниматься любовью. Не в этом доме! Но желание у меня возникло, и Костя это почувствовал. Он взял меня за руку, сжал ее и шепнул:

– Не сейчас, малыш. Я тоже очень хочу тебя. Но нам нужно уходить отсюда. Здесь опасно оставаться.