– Передам, – пообещал Костя. – Еще один вопрос. Вам троим принадлежит все на этом курорте?

– Гостиницы, бары, рестораны, дискотеки, боулинг, то есть все, что находится на этой территории. – Владимир Станиславович сделал широкий жест рукой. – Я имею в виду долину. Земля взята в аренду на девяносто девять лет. На склонах все деревянные дома – наши.

– Их строил Иваницкий? – встряла я.

– Катенька, откуда ты знаешь такие вещи? – поразился мой бывший. – Да, Иваницкий. Но вкладывались мы все втроем. У нас равные пакеты акций плюс в проекте участвуют местные власти. Без этого никак.

– А замок Василия Токлеуса?

– Не наш. Из каменных домов нам удалось выкупить только два, большую часть хозяева продавать не пожелали. Но я могу выяснить, кто является владельцем какого дома. Я знаю тут всех чиновников, а у них есть все эти сведения в регистрационной палате. Но не факт, что сейчас там живут владельцы. Как правило, дома сдают. И если бы Токлеусы тут купили дом, я бы знал.

– Если курорт раскрутится, как Куршевель, все эти дома скупят наши, – заметил Костя.

– Думаю, поэтому нам и не стали их продавать. Через пару годочков сюда приедет другая публика, которая отдаст за эти дома их десятикратную стоимость. По крайней мере, я на это надеюсь.

– Если нефть не кончится, – заметил Костя.

– Через десять лет? Еще не кончится. Куршевель оказался раскуплен, как и Ницца, Сен-Тропе, хорватские, греческие острова… Людям надо куда-то вкладывать деньги! У всех есть яхты, самолеты, замки, охотничьи угодья, дома на всех модных курортах. Будут и здесь.

Владимир Станиславович вспомнил историю, которую я слышала от него не раз. Возможно, он рассказывал ее мне в воспитательных целях – чтобы знала, к чему стремиться. Это история об олигархе-сиротке, который после начала раскрутки одного из самых известных горнолыжных курортов прибыл туда и пожелал, чтобы ему показали в окрестностях двадцать самых лучших шале. Его совершенно не интересовало, кому они принадлежат (а это были самые богатые европейские семьи). Он просто попросил менеджера сделать соответствующие предложения хозяевам. Суммы превышали рыночную стоимость втрое. Правда, отдать должное представителям старых европейских родов, они сиротке отказали. Но сиротка с окружением тут же занял сорок самых дорогих гостиничных номеров.

Услышав этот рассказ, Костя, который тоже, вероятно, когда-то и где-то слышал эту историю (возможно, в немного другой интерпретации), заметил, что Владимиру Станиславовичу стоит построить побольше пятизвездочных отелей, а то у него он всего один. Или ориентироваться на другую публику. А то получается несоответствие.

Я напряглась. А ведь в самом деле несоответствие! И не будет тут одновременно жить средний класс и очень богатые люди!

Владимир Станиславович объявил, что в настоящее время они с партнерами ведут переговоры с местными властями о застройке соседней долины.

– Вон за той горой, – показал он в окно.

Там долина вообще пустует. То есть ее следует застраивать с нуля. Местные власти решили посмотреть, как будет работать курорт в эту зиму, в свой первый сезон, а потом дадут (или не дадут) разрешение.

– То есть мы хотим сделать что-то типа разделения по высотам, как в Куршевеле. Вы же, наверное, знаете, что там самые богатые живут на высоте тысяча восемьсот пятьдесят метров, менее обеспеченные – на высоте тысяча шестьсот пятьдесят метров, кто-то – на полутора тысячах метров, ну а самые бедные (доход не более ста тысяч долларов в год) – на тысяче трехстах метров. Здесь разделение будет по долинам, но мы хотим принимать и значительно менее обеспеченную публику, которая готова весь год копить на поездку на горнолыжный курорт! Сейчас самые обеспеченные сняли дома, живут в пятизвездочной гостинице, где остановился шейх Абдулла, или в этой, где живу я. Но это все равно не тот уровень!

Признаться, я сомневалась, что моему бывшему удастся привлечь «тот» уровень. Но не стала говорить об этом вслух. А он рассказывал о том, что им удалось заполнить все гостиничные номера и сдать все дома. Они должны окупить вложения – и заняться новым проектом.

– Однако меня смущает появление Василия Токлеуса, – признался Владимир Станиславович.

– Но он же, наверное, не будет заниматься вредительством, – заметил Костя. – Наверное, он приехал посмотреть, как у вас идут дела. Это естественно. Тем более раз контракт на застройку второй долины еще не заключен.

– Кто знает этого Ваську… – задумчиво произнес Сирый и повернулся ко мне: – Катенька, взгляни, пожалуйста, на курорт женским взглядом. Чего еще не хватает?

– Церкви, – сказала я, почему-то вспомнив про прорубь.

– Будет. Кто-нибудь захочет тут венчаться и перетащит.

– То есть как перетащит? – не понял Костя. – Не проще ли новую построить?

– Может, и новую кто-то построит, но только не я.

– А кто куда перетаскивал? – спросила я.

Владимир Станиславович рассказал еще одну историю. Оказалось, что перетаскивали во Францию. Жених хотел жениться только там, а невеста – венчаться в церкви из, так сказать, своих родных мест. Возможно, хотела щелкнуть по носам многочисленных родственников, одноклассников и бывших соседей – зная, что жених устроит пышную свадьбу. Я бы на ее месте хотела. Но жених нашел другое решение проблемы. Может, невеста неправильно формулировала свое истинное желание? Родственников, одноклассников и бывших соседей во Францию не возили, сами они поехать не могли.

– А попы? – спросил Костя.

– Что попы? Было очень много желающих венчать пару.

Костя усмехнулся и явно решил, что пока нам с Владимиром Станиславовичем больше обсуждать нечего, мужчины сказали, что будут созваниваться, Сирый еще раз попросил передать Абдулле, что готов начать переговоры в любое удобное для шейха время.

– Володя, а ты можешь выяснить, кому принадлежит один дом? – спросила я.

– Ну я же сказал, что могу!

Костя вопросительно посмотрел на меня.

– Это тот, в котором тебя держали? – понял Сирый.

Я нарисовала грубый план, правда, отметила два дома, в которых мне довелось побывать. Владимир Станиславович обещал позвонить, как только у него будет соответствующая информация. А у меня в голове рождался замысел статьи – или целой серии.

– Зачем ты у него это спросила? – поинтересовался у меня Костя уже в машине. – Я тоже могу выяснить про дома.

– Но я же не знала! И вообще будет любопытно посмотреть, совпадет ли информация из разных источников.

Костя усмехнулся. У него зазвонил телефон.

Как я поняла, звонила Алла. Костя внимательно слушал, пару раз бросил на меня странные взгляды, потом дал отбой и посмотрел на меня.

– Тебе прислали огромный букет роз.

– Куда?

– В гостиничный номер.

– Кто?! Там приложена какая-то визитка, карточка, записка?

– Ничего. Принес курьер. Значит, у тебя все-таки есть поклонник, про которого знает Василий Токлеус, но не знаешь ты.

– Я в самом деле не в курсе, кто мог бы мне прислать цветы!

– Вспоминай, с кем ты общалась в последнее время. Ты же, как я понял, ходила по всяким презентациям.

– Но никто не демонстрировал ко мне интереса!

– Так уж и никто? Ты себя недооцениваешь, Катя. Кто-то заинтересовался. Да и Сирый к тебе до сих пор неравнодушен.

– Надо у Василия спрашивать. Мне тоже интересно. Кстати, а он выходит из своего замка?

– Не знаю. Но можно попробовать поискать его на каких-то мероприятиях. Сейчас тут начинаются или уже начались соревнования по подледному лову. Можем пойти посмотреть. Наверное, кто-то опять будет купаться в проруби. Тоже занятное зрелище.

И мы пошли на озеро. Машину Костя оставил на стоянке у гостиницы.

На построенной вчера сцене выступали какие-то артисты, на льду, на примерно равных расстояниях друг от друга сидели рыбаки, прорубь затянуло тонким слоем льда. Сегодня, вероятно, еще не купались. Мы потолкались в толпе, собравшейся у берега, выпили горячего чая, который тут всем разливали, правда, граждане предпочитали собственные крепкие напитки.