В толпе я заметила кое-какие знакомые лица, но не было ни Василия с Гюльчатай-Леной, ни Ларисы с Николаем, ни каких-либо женщин в восточных одеждах. Внезапно внимание всех собравшихся привлек один из рыбаков. Он явно кого-то поймал, но не мог своими силами вытащить рыбину.

– Лунка маленькая, – высказал авторитетное мнение дядька лет пятидесяти, стоявший рядом со мной. У дядьки была красная физиономия, и, даже стоя рядом с ним, хотелось закусить. – Надо было больше делать. И вообще странно, что у проруби нет рыбы…

Он стал вспоминать какую-то очень морозную зиму (не знаю где, он не объявлял о месте своего постоянного жительства) и то, как они рубили прорубь у бани. И тогда рыба просто косяком подплывала к проруби. Они ее доставали руками.

– Но здесь-то нет сильных морозов! – ответили дядьке. – Хотя лунка на самом деле явно маленькая.

Двое бросились на помощь удачливому рыбаку. Кое-кто просто решил прогуляться по льду, посмотреть, дать совет. Организаторы пытались сдержать толпу, но куда там!

– Остаемся на берегу! – прошипел Костя. – Лед же может треснуть. Идиоты! Ведь провалятся же!

Но часть граждан это быстро поняли сами и вернулись. Никто не провалился. Сейчас.

Провалился раньше.

Уловом оказалась длинноволосая молодая девушка в вечернем платье с глубоким декольте. Я пораженно уставилась на нее. В ней было что-то знакомое… Где-то я ее видела…

Может, мы когда-то вместе ходили по подиуму? Участвовали в каких-то показах, кастингах, презентациях? Но я распрощалась с модельной карьерой после того, как начала жить с Владимиром Станиславовичем. В этом вопросе он был непреклонен. Его женщина не должна ходить по подиуму в полуголом виде и вообще в каком-либо.

Кое-кого из бывших коллег я помню, в особенности тех, кто мелькает на обложках до сих пор. Но ведь нас было очень много… И я могла видеть девушку во время своей работы на Ларису. Просто мазнуть взглядом…

Она лежала на льду как живая. Ее не раздуло, как обычно утопленников. Помню я, как утопленников вытаскивали из речки в моем родном городке… Бр-р-р… Или тут вода холодная? Да и она явно недолго пролежала на дне. Длинные светлые волосы разметались вокруг головы, создавая что-то типа ореола. Я достала телефон и сделала пару снимков.

Какая-то девица в толпе заголосила. Молодой парень, стоявший недалеко от меня, громко заметил, ни к кому конкретно не обращаясь, что на этом курорте уж больно много убивают для такого небольшого местечка.

– А почему ты думаешь, что ее убили? – спросил рыбак, с которым я летела в самолете. Рыбак то и дело отхлебывал из фляжки, извлеченной из внутреннего кармана дубленки. На этот раз граненого стакана в пределах видимости не наблюдалось. – Может, сама утонула. Я вообще ждал, что кто-то утонет. Вчера же тут столько народу купалось – и все пьяные.

– Так, может, еще кто-то на дне лежит? – высказал предположение его приятель, на этот раз тоже с флягой, а не с граненым стаканом. – Народ, у всех друзья-приятели на месте? Все своих проверили после вчерашнего? Ну-ка, давайте, пересчитайте!

Толпа стала прикидывать, не потерялся ли кто-то из знакомых, и активно звонить по мобильным телефонам. У Кости тоже зазвонил телефон. Он взглянул на экранчик и одними губами сообщил мне:

– Сирый.

Интересно, зачем звонит мой бывший? Узнал про утопленницу? А гибель второго человека может отрицательно сказаться на репутации его курорта. Или наоборот? Наши экстремалы и просто любители пикантных ситуаций потянутся потоком?

– Так… Спасибо, – тем временем произнес Костя, выслушав Владимира Станиславовича. – А тут утопленницу достали.

Костя описал место, где мы находились. Владимир Станиславович сказал, что сейчас придет, и попросил нас отделиться от толпы, чтобы его встретить. Костя быстро набрал текст SMS, отправил (не знаю, кому), потом мы тронулись в направлении гостиницы Владимира Станиславовича. От нее к озеру вела одна дорога, так что мы не должны были разминуться.

Когда нас уже не мог слышать никто из толпы, Костя первым делом позвонил в полицию, которую, как я понимала, никто из наших, собравшихся на берегу озера, и не подумал вызвать. Я, например, даже не знала, как в этой стране звонят в полицию, «Скорую» и прочие службы экстренной помощи. Правда, как я поняла, он звонил тому мужику, с которым беседовал в здании полицейского участка. Говорил на английском языке.

– А на русском тут в полиции не говорят?

– Говорят. Но этот человек предпочитает английский. А мне все равно.

– До тебя никто им не звонил?

Костя покачал головой и спросил:

– Ты девушку хорошо рассмотрела?

Я пожала плечами.

– Она очень похожа на тебя, Катя.

Я резко остановилась и открыла рот. Так вот что мне показалось знакомым! Я этот образ ежедневно вижу в зеркале! У меня такие же волосы, и лицо похоже, и рост, и фигура…

– Ты думаешь?.. – прошептала я, глядя на Костю.

– Я констатирую факт.

– Но меня же вчера похитили и…

– Может, это спасло тебе жизнь. Я на самом деле не знаю, Катя. Я еще могу понять мотивы похитителей. Они узнали о каком-то твоем тайном поклоннике и решили на этом подзаработать. Но убивать-то тебя зачем?

– Может, у поклонника есть ревнивая жена или постоянная любовница?

– Вот что значит женщина, – рассмеялся Костя. – Мне это не пришло бы в голову. Правда, никаких следов борьбы я на видимых частях тела девушки не заметил.

– Может, ее утопили уже мертвую? – высказала предположение я. – Навряд ли она вчера вечером выходила к проруби в открытом платье. Вчера же было гораздо холоднее.

– Согласен. Тело могли сбросить в прорубь, чтобы скрыть следы. Концы в воду в прямом смысле. Но зачем? При ней, похоже, нет никаких документов.

– Сумочка может лежать на дне. И верхняя одежда. И другие тела. А у них тут есть водолазы?

– В этом участке точно нет. Надо вызывать. И думаю, что вызовут.

В этот момент я увидела спешащего к нам навстречу Владимира Станиславовича с двумя сопровождающими. Один из них был его постоянным адвокатом, второй – верным шофером и телохранителем. Оба немного удивились при виде меня, но очень вежливо поздоровались и даже сказали, что рады меня видеть. Владимир Станиславович представил Костю как моего друга. Мы с Костей не стали это никак комментировать. Всей толпой мы тронулись к озеру.

Там народу стало еще больше. Вероятно, новость быстро распространилась по всем гостиницам, барам и ресторанам. Ах да, все же звонили своим знакомым, проверяли, не утонул ли кто-нибудь еще. Но насколько я поняла, девушку пока никто не опознал. Журналисты с камерами и фотоаппаратами кружили коршунами. Будет что передать работодателям.

Мы с Костей остались на краю толпы, Владимир Станиславович с сопровождающими протиснулся к месту, где она лежала, и вскоре вернулся к нам. Тут как раз подъехала полиция.

– А морг здесь поблизости есть? – спросила я у Владимира Станиславовича.

– Небольшая больница минутах в двадцати езды. Администратора, по крайней мере, туда отвезли. Одно из условий местных властей – строительство лазарета. Только в таком случае мы сможем строиться в соседней долине. Местным – рабочие места, ну и вообще на горнолыжном курорте обязательно нужен лазарет.

– Я что-то не видел, чтобы тут кто-то на лыжах катался, – заметил Костя.

– По разочку съезжают, – сказал присоединившийся к нам адвокат. – Надо же блеснуть экипировкой и запечатлеть для потомков спуск тела с горы. Причем лыжи у всех последних моделей, самые дорогие комбинезоны и ботинки, иногда расшитые стразами Сваровски.

– Шею еще никто не сломал? – спросила я.

– Так все ж с инструкторами. Некоторые стройные мальчики вынуждены чуть ли не на руках спускать тушу весом не менее ста килограммов, у которой еще голова кружится после вчерашнего. Туша орет благим матом, сияет стразами. На руке поблескивает золотой «Ролекс», в ухе торчит мобильник. Разок глянешь – и сразу понимаешь: наш человек.

– Я сам за то, чтобы побыстрее лазарет построить, – признался Владимир Станиславович. – Медкабинет есть, круглосуточный. Дежурят два врача – хирург и травматолог, две медсестры и два медбрата – для переноса туш. Но пока Бог миловал. Еще никто ничего даже не сломал.