Девицы переглянулись – и их как ветром сдуло. Вероятно, решили остаться с порчей и венцом безбрачия, но на свободе.

При виде нас с Костей бывшая жена Карасева, окруженная черными свечами, истошно заорала:

– Что вам еще от меня нужно?!

– Это мой суженый? – робким голосом спросила юная дева, сидевшая в кресле напротив ведьмы. – Вы же говорили, что я после вашего сеанса встречу своего будущего мужа…

– Сеанс еще не закончен, а это искушающий дьявол во плоти. Я тебе, деточка, еще и про него говорила.

– А кто с дьяволом? Я ее несколько раз у нас в городе видела.

– А с ним исчадие ада. Тебе нужно бежать быстро-быстро, как только ты видишь кого-нибудь из них. А то она уведет твоего суженого. А дьявол во плоти собьет тебя с пути истинного, отвадит от тебя суженого и…

– Так, прервитесь на секундочку, – спокойно сказал Костя. – Кто у вас сейчас в подземелье сидит?

– Ах! – сказала юная дева и закатила глазки.

– Вы о чем? – удивленно посмотрела на Костю бывшая жена Карасева.

Неужели она не знала, что у нее в доме кого-то держали в подземелье? Надо бы ее показать Абдулле, финнам и французу. С другой стороны, она ведь тут, насколько я поняла, постоянно не живет. Она живет в доме, который снял Василий Токлеус. Или то тут, то там. То есть ее здесь часто нет. Мог кто-то использовать этот дом без ее ведома? Запросто. Ведь мы же выпустили всех предыдущих заложников, и нам никто не помешал.

«И кто это мог быть?» – продолжала прикидывать я. По-моему, ответ напрашивался сам – Лена-Гюльчатай в компании с Василием Токлеусом и его окружением. Одна Лена, конечно, не могла. Но не исключено, что это было ее идеей. Ведь эти дамы одновременно претендовали на одного мужчину. Лена могла убедить Василия использовать для таких преступных целей дом, снятый Натальей. Василий согласился. Зачем ему держать заложников там, где живет он сам? Только для меня он хотел сделать исключение.

Кстати, а Наталья снимала дом? По идее, его покупала Лена. Значит, Лена взяла деньги у Натальи. Значит, между ними еще и финансы стоят. Или Наталья ничего не снимала, а Лена ничего не покупала, а все дела делал Василий, используя двух влюбленных в него женщин? И подставляя их вместо себя? А они-то хоть о чем-то догадываются? Или только думают о том, как его заполучить?

Костя тем временем предложил ведьме пойти осмотреть подземелье, расположенное у нее под домом.

– Если там кто-то есть, иск будет предъявлен вам, – добавил Костя.

– Ну Ленка тварь, – прошипела бывшая жена Карасева и убедила меня в том, что я думала в правильном направлении. – Подожди меня, деточка, – сказала она деве. – Я наколдую тебе мужа.

В коридоре уже никого не было. Мы спустились на первый этаж, и Костя направился к месту, где находился вход в подземелье. У Натальи при виде Костиных действий округлялись глаза.

Однако в подземелье никого не оказалось.

– Там в самом деле кого-то держали?! – шепотом спросила она у Кости.

Он кивнул.

– И… где они?

– Спасены, – уклончиво ответил Костя, мы распрощались с обалдевшей (или играющей роль?) Натальей и покинули дом.

– Куда теперь? – спросила я.

– К комиссару.

– Но мы же не имеем никакого отношения к Рейчел! У нас не примут заявления!

– Ты не в России, Катя. Это в России тебя могут отфутболить, если ты не родственница, и заявление принимают только по прошествии трех дней после исчезновения. Здесь другие порядки. Да вообще-то в крайнем случае и Абдулла может обратиться в полицию. Но думаю, что и я смогу объяснить ситуацию. А местной полиции лишние проблемы не нужны.

– Ты думаешь, что она мертва?

– Скорее всего. Навряд ли она сбежала. Тем более все документы остались. Если бы она еще исчезла одновременно с отъездом морских пехотинцев, можно было бы решить, что она отправилась на родину – или какую-то американскую базу – вместе с ними. Но она исчезла на сутки позже. В подземелье ее не держат.

– Тут может быть много подземелий, – заметила я.

Костя только усмехнулся.

Комиссар внимательно нас выслушал.

– Я не знаю, где ее искать, – вздохнул он. – Если она на самом деле мертва, то труп может быть закопан в снег, спущен на дно озера… По крайней мере, никто никаких трупов не находил. В морге лежат только те, про которые вы знаете. Могу выяснить, не покидала ли она страну на самолете или поезде…

– Документы остались.

Комиссар развел руками. Я подала голос и сказала про мобильный телефон. Ведь можно выяснить не только местонахождение трубки, но и номер последнего звонившего абонента. Комиссару явно очень не хотелось заниматься еще и исчезновением американки, но он сказал, что попробует что-то сделать. Это все-таки входило в его обязанности.

Комиссар позвонил Косте на следующий день и сказал, что звонили из гостиничного номера – той самой гостиницы, где зарегистрировалась я, а теперь жила Алла, где жил Майкл, а с ним сама Рейчел, где изначально жила моя работодательница Лариса.

– Кто живет в этом номере? – тут же уточнил Костя.

Оказалось, что Александра Петровна Свиристелкина (в настоящее время находящаяся в Петербурге), которая на этом курорте почему-то носит восточные одежды. Правда, в последнее время вроде бы никто никаких женщин в восточной одежде здесь больше не видел. Номер, по словам комиссара, был оплачен до десятого января.

Я вообще не понимала, зачем Лена-Гюльчатай, она же – Александра Петровна Свиристелкина номер два, снимала гостиничный номер. Она же вроде живет у Василия. Или это нужно было для каких-то дел? Как база среди основных зданий курорта?

Комиссар попросил нас приехать. Вероятно, ему не хотелось самому разбираться с русскими, да он мог и не понять всех нюансов русского языка.

На двери номера висела табличка «Не беспокоить». Комиссар попросил пригласить горничную, и та заявила, что табличка висит уже третий день, и она в номер не заходила. Комиссар с Костей переглянулись. Рядом стоял администратор с ничего не выражающим лицом. Комиссар попросил принести универсальный ключ. Администратор достал его из кармана и раскрыл дверь. Сам в номер зайти даже не пытался.

Первым вошел комиссар, за ним последовал Костя, затем заглянула я.

На кровати на боку, лицом к окну и спиной к двери, лежала женщина, прикрывшись одеялом до шеи. На спинке кресла висело черное одеяние, в котором ходила Гюльчатай – или точно такое же. На звук открываемой двери женщина никак не отреагировала. Она вообще не шевелилась. Одеяло не вздымалось от дыхания.

В комнате было холодно. Балконная дверь оказалась приоткрытой, и в комнату постоянно поступал холодный воздух. Комиссар тихо выругался и обошел кровать с другой стороны, потом достал мобильный телефон и вызвал помощь.

– Официально опознаете ее? – спросил он у Кости и у меня.

Это была Рейчел. Она была мертва.

Костя пригласил Майкла, и тот разрыдался, как ребенок. Мне было его жаль. Вроде бы только что снова обрел свою любовь – и снова потерял, теперь уже навсегда.

– Ее застрелили? – спросила я у Кости уже в коридоре.

Я видела только лицо Рейчел, потом меня попросили выйти.

– Нет. Ее убили голыми руками. Как того мужчину в женском восточном наряде…

– Хасан? – одними губами спросила я.

Костя пожал плечами. Неужели Хасан, брат Абдуллы, связан с Леной-Гюльчатай? Или даже с Василием Токлеусом? Какие у него с ними могут быть общие дела? Но я понимала, что, наверное, никогда не получу ответов на эти вопросы.

Майкл сказал, что займется организацией отправки тела Рейчел в США, чтобы похоронить ее на родине. Это устраивало всех, включая Абдуллу.

Еще через день Костя получил странный звонок. Мы лежали в постели, расслабленные после любви, и в этот момент позвонил незнакомый номер. Я ничего не поняла из реплик Кости на английском, а абонента на этот раз не слышала.