– Ты, я смотрю, патриотка, – улыбнулся Костя. – Кстати, сюда на своем самолете никто не прилетел. А так хотелось посмотреть самолет за триста миллионов, навороченный еще на столько же (или на два раза по столько же), чтобы выпендриться и «чтоб уважали», как сказал один известный олигарх, – Костя явно смеялся.
– Ну вот, я же говорила! – закричала черноволосая. – Я предупреждала!
– А проклятие-то где? – с усталым видом повернулся к ней муж. – От прибытия американцев, конечно, никогда не следует ждать ничего хорошего, но я на самом деле не вижу угрозы нашему курорту в этой стране.
Потом он резко повернулся к комиссару.
– А вам сообщили, зачем они прилетели? Или систему ПРО с собой притащили?
– Ловят какого-то террориста, – сказал комиссар. – К ним поступила информация, что террорист скрывается на этом курорте.
– И что они намерены делать? – спросил восточный мужик. Наверное, в России его неоднократно просили предъявить регистрацию. Хотя в России он, скорее всего, пешком по улице не ходит, и одна из припаркованных на улице машин – его.
– Проверять всех, – пожал плечами комиссар.
Все русские, или, правильнее будет сказать: русскоговорящие, разразились диким хохотом. Проверить всех наших граждан, собравшихся на облюбованном ими горнолыжном курорте, первого января, – непосильная задача даже для русского спецназа. И вообще как они собираются наших проверять? И на каком основании? Спрашивать: ты – террорист? Так я не сомневаюсь, многие для прикола ответят, что да. Или ответят, не протрезвев и не понимая, что у них спрашивают. Решат, что предлагают выпить за дружбу народов. Конечно, да!
– А террорист из какой страны? – спросила я.
Комиссар назвал родную страну Абдуллы, а также пояснил, что этот товарищ (который американцам совсем не товарищ) совершил несколько показательных акций на территории США и успел сбежать, пока американские спецслужбы до него не добрались. Теперь они каким-то образом узнали, что международный террорист скрылся в этой тихой европейской стране, договорились с властями и намерены провести зачистку.
– Знаем мы, как американцы проводят зачистку, – буркнул Карасев. – Сколько мирных граждан гибнет в процессе. Вон Югославию можно вспомнить. А на Востоке что творят? Да пусть лучше один террорист живет, чем наши и ваши люди гибнут!
Он гневно посмотрел на комиссара.
– Я предупреждала, что сюда идет зло! – опять завела свою песню бывшая супруга Карасева. – Я только не знала, в какой форме оно придет…
Дверь распахнулась, и двое полицейских ввели Лену в весьма потрепанном виде. Пока полицейские что-то говорили комиссару на своем языке, взгляд Лены остановился на бывшей супруге Карасева.
– Ах ты, гадина! – заорала Лена, но гораздо громче и яростнее, чем орала на Василия, когда увидела у него меня. – Это ты все устроила!
И Лена прыгнула на Наталью. Дамы сцепились – и рухнули на постель, на не успевшего отпрыгнуть Карасева.
– Я, пожалуй, пойду, – объявил восточный мужчина и еще разок облизал меня взглядом, потом быстро скрылся за дверью. Его никто не остановил.
Правда, Костя почти сразу же вышел в коридор, буркнув мне, что ему надо позвонить. Карасев выбрался из-под дерущихся женщин и сидел на полу, хватаясь за голову. Полицейские после недолгого совещания бросились разнимать дам, но вскоре оставили это занятие, поскольку несколько раз получили болезненные удары и явно не хотели, чтобы дамы ненароком заехали им по самому дорогому.
Костя вернулся с двумя баночками – с заспиртованной лягушкой и заспиртованной змеей, передал их комиссару и рекомендовал осмотреть весьма любопытный склад. Костя остался, полицейские ушли с обещанием вернуться и на самом деле вскоре вернулись с удивленными лицами. Да они еще остального не видели! Или тут сейчас уже нет останков черного петуха? А веревку с крюка в «комнате висельника», как я ее называла, я в свое время забрала для спасения Абдуллы. Без веревки с петлей крюк с табуреткой явно не смотрелись зловеще.
Дамы продолжали драться и обзывать друг друга нехорошими словами. Спас ситуацию Василий, появившийся в сопровождении двух молодцев. Я не могу утверждать, что именно эти двое меня похищали, поскольку лиц не запомнила, но, наверное, они. Или у Василия несколько пар телохранителей? Ведь в его доме, насколько я помнила, было занято несколько спален. Он приехал со своими телохранителями и со своим поваром?
– А ну прекратили драку! – рявкнул Василий и растянул двух дерущихся женщин за шкирки.
Местные полицейские стояли в углу и не вмешивались.
– Мы пойдем, – сказал Костя комиссару и взял меня за руку.
– Так, опять она! – взревела Лена.
«Да тут, похоже, две сумасшедшие, а не одна», – подумала я.
Василий бросил взгляд через плечо и сказал:
– Она на меня не претендует. У нее свой мужик есть.
– Так, а этот восточный куда делся? – обвела взглядом комнату Лена.
– Он-то тебе зачем? – закричала черноволосая. – Хотя… Может, ты к нему уйдешь и оставишь Василия в покое?
– Да не нужен он мне, это я ему нужна!
– Значит, он приходил ко мне гадать на тебя?! – откровенно поразилась черноволосая.
Мы с Костей переглянулись.
– Он ко мне приставал! – тем временем орала Лена. – Я не знала, как от него отделаться!
– Цветы дарил? Драгоценности? – вкрадчиво уточнил Костя.
– Ничего не дарил! В номер заявлялся без приглашения, и не выставить было! Вопросы задавал, кто я, зачем приехала и прочую чушь. На улице подлавливал.
«А букет и колье прислал мне?»
Я ничего не понимала. Или у восточного дядьки просто зудит в штанах, и он выбирал себе жертву из одиноких женщин? Лена-то в номере остановилась одна. И я одна. Но он меня сразу же узнал! И букет узнал! И знал, что отправлял его мне!
Комиссар попытался прояснить ситуацию с помещением гражданки Российской Федерации в подземелье, откуда ее вызволили местные полицейские.
– Мы сами разберемся, – сказал Василий. – Это бабы меня делят.
По-моему, полицейских такой расклад очень устраивал (русские уже надоели до чертиков), и, более того, они поверили в представленную версию, став свидетелями драки женщин. Да и заявлений никто не писал и явно не собирался. Дамы собирались сами делить мужчину.
– А вот это что такое? – комиссар потряс банкой с заспиртованной лягушкой.
– Это хозяйское, – сказала бывшая жена Карасева. – Это все было в доме.
– А магические причиндалы? – спросил Костя.
– Большая часть была, кое-что мое. Я же сюда работать приехала! Спасать людей! Здесь опасно находиться! Вы понимаете, что я вам всем втолковываю?! Курорт проклят, и моих сил не хватает, чтобы снять это проклятие!
– Пошли отсюда, – тихо сказал мне Костя и посмотрел на комиссара.
В результате мы с Костей и полицейские помещение покидали одновременно. Карасев остался. Я не понимала, зачем. Может, спасать бывшую жену? Так ее, по-моему, следовало спасать при помощи медиков вполне определенной специализации. Или от Василия с Леной?
– Жалко девчонку, перерезавшую вены, – сказал комиссар. – Но это чистое самоубийство с предсмертной запиской. Предъявить этой даме мы ничего не сможем. Да, в общем-то, она и не доводила ее до самоубийства. И что такое покончившая с собой от несчастной любви русская девушка и русская ведьма в сравнении с отрядом американских морских пехотинцев?!
Комиссар тяжело вздохнул.
– Я думаю, что вы впервые порадуетесь такому количеству русских на курорте, – невозмутимо заметил Костя.
Все трое полицейских посмотрели на него.
– Вы в самом деле думаете, что наши граждане, выехавшие на отдых, позволят каким-то американцам, пусть и морским пехотинцам, его испортить? Да сейчас тут все враги и конкуренты объединятся и выступят единым фронтом, чтобы американцы ловили террориста где-нибудь в другом месте. Я бы вам только посоветовал подсказать нашим гражданам, куда направлять свою энергию. От этого всем будет хорошо, кроме американцев. Из вашей страны они уберутся, причем сделано это будет руками русских, а наши граждане просто хорошо отдохнут.
