— Не понимаю, — покачал головой Орлаф.

— Ну какой же ты тупой, — вздохнул Яролк, — мы ж в армии! Понимаешь? А в сражении главное знаешь, что? Главное — чтоб товарищи верные рядом были. Если слева от тебя кто-то побежит, то тебе мечей-то тут же в бочину насуют. У меня так братишка помер. Ладно, хватай свой меч. Пойдём добудем оружие, соответствующее твоим… способностям.

Говоря последнее слово, Яролк с сомнением окинул взглядом Орлафа. Этот его жест прекрасно показал принцу, какого мнения тот был о его "способностях".

Яролк провёл Орлафа к самому центру лагеря. Там, вопреки ожиданиям принца, бесконечные ряды палаток сменились несколькими зданиями, сложенными из свежесрубленных брёвен. Одно из них, то, что поменьше, осаждали десятки людей, выкрикивающих какие-то ругательства.

— Тут командиры заседают, — проследив за взглядом Орлафа, сказал Яролк. — Решают свои командирские вопросы… кто-то пустил слушок, что тут же и солдатскими вопросами занимаются и с тех пор сюда стягиваются все недовольные.

Сказав это, он указал в сторону толпы.

— Но нам не сюда. Пошли дальше.

И они шли. Протиснувшись мимо толпы "недовольных", они вышли ещё к нескольким зданиям, проходя мимо которых, Яролк, сразу смекнув, что Орлаф нихрена не понимает, называл:

— Трактир, трактир, бордель, трактир, жральня, трактир…

— Зачем тут столько трактиров? — удивился Орлаф, когда они миновали шестой по счёту.

— А сам как думаешь? — глянул на него Яролк.

Молчаливое недоумение было ему ответом.

— Какой же ты тупой, Орлаф Дерьморукий, — вздохнул Яролк. — Это ж всё Йортские трактирщики сюда перебрались. Они-то сразу смекнули, что толпа воинственных мужиков всегда будет не прочь подвыпить чего-нить крепкого, вот и делают деньги на лагеростоянии этом. Ты-то уж должен знать, как они народ обдирать готовы.

— Почему это? — удивился Орлаф.

— Так у тебя на роже написано, что полжизни ты в таких местах провёл. А остальную половину, думаю, уделил выблёвыванию того, что выпил раньше. Ладно, не заворачивайся. Мы уже пришли.

А пришли они к низенькому (по сравнению с другими зданиями), домишке, более всего походившем на торговую лавку. Сходство это, в основном, заключалось в том, что рядом с дверью в стене было вырублено широкое окно с выделанной на нём стойкой, на которую опирался толстый, бородатый мужик в загаженном фартуке.

— Привет Яролк, — улыбнулся толстяк, — кого привёл?

— Орлаф это, — ответил Яролк, пожав руку толстяку.

— Орлаф? Хм. Знакомое что-то… Дерьморукий чтоль?

— Ага, — кивнул Яролк, — тот самый.

— Откуда?… — только и смог выдавить из себя Орлаф. Он то, не зная походной жизни, не знал о странном феномене, прозванном на севере — Закон Трёх.

Что же такое Закон Трёх? Появился он ещё в незапамятные времена, когда люди начали собираться в большие стаи и, разумеется, давать друг другу обидные, позорные прозвища. Как только кто-то в стае, лагере или чём-то подобном получал подобное прозвище об этом, в ту же секунду узнавал каждый третий из обитателей этого места. Как это происходило? Неведомо. Но факт остаётся фактом. Каждый третий воин в лагере отныне и навсегда знал Орлафа только как Дерьморукого и никак иначе.

Яролк попросил торговца подобрать Орлафу надлежащее оружие, а пока тот копался по своим закромам, он рассказал непутёвому принцу о Законе Трёх и о том, что бороться с этим бесполезно.

— Законы мироздания, — пожал он плечами на все возражения Орлафа, — с ними ничего не поделать. У меня тоже прозвище есть, если что.

— Какое? — мрачно спросил Орлаф, никак не желавший смириться с тем, что теперь его будут звать не иначе как "Дерьморукий".

— Огромный Член, — гордо сказал Яролк. — Вот так то.

— Да что же тут позорного?!

— Ну как это, что? Завидуют же…

Именно в этот момент мимо них прошёл какой-то воин, судя по всему знавший Яролка.

— Здорова, Мелкий Член, — крикнул он приветственно махнув рукой.

— Мелкий Член? — переспросил Орлаф, торжествующе глядя на Яролка.

— Я же говорил, — пожал плечами тот. — Завидуют.

— Ага.

— Эй! Стал бы я тебе врать? Да и где там этот пузан… Гирдольф! Ты куда пропал?! — крикнул Яролк, перегнувшись через стойку и заглянув внутрь оружейной.

— Да тут я, тут, — пробормотал торговец, выложив перед Орлафом и Яролком простецкий охотничий лук. — Во. Для Дерьморукого дерьмовое оружие!

И тут же он расхохотался сражённый на повал своей же собственной шуткой.

— Эм… — протянул Орлаф, взяв лук в руки, — как-то он… не воинственно выглядит.

— Так это ж лук, — хмыкнул Яролк. — Бабы с такими воюют. Тебе в самый раз.

— Не хочу!

— А тебя никто не спрашивает! — рявкнул Яролк. — Давай десять серебряных.

— За что?!

— За лук, чтоб тебя!

— Но у меня денег нет…

— Так у вас денег нет? — оживился торговец. — Какого хера приперлись тогда?! Яролк, я тебе говорил уже — в долг ничерта не дам!

— Дай сюда меч! — прошипел Яролк, без всякой помощи со стороны Орлафа снимая у него с пояса тот самый меч.

— Нет! — попытался было возразить Орлаф, но Яролк быстро осадил его.

— Ты, со своими кривыми руками, ничего этим мечем, не сделаешь, тебя в первом же бою зарубят! С луком хоть издалека бить будешь, баран ты тупой.

— Это меч моего отца, я не стану продавать его! — не унимался Орлаф.

— Да? — поморщился Яролк.

— Да, — кивнул Орлаф, стараясь вырвать меч из его рук.

— Тогда мы его выкупим. Потом. Понял?! — последнее слово он сказал, обернувшись к торговцу. — Не смей продавать!

— Тогда получите только половину суммы, — сказал тот, сложив руки на животе.

— Ты говори да не заговаривайся, — рыкнул Яролк, вырвав меч из рук Орлафа и приставив его к горлу Гирдольфа, — мы тебе меч дадим, а ты нам лук и тридцать монет.

— Э, Яролк, ты это…

— Тридцать монет и лук! А если лук поломается или ещё чего, ты его заменишь!

— Хорошо-хорошо! Только хватит в меня тыкать этим! — пробормотал торговец, осторожно отводя лезвие от горла.

Спустя минуту, Орлаф держал в руках потёртый лук, а Яролк пухлый мешочек монет.

— Держись поближе ко мне, — подмигнул он Орлафу, подбрасывая мешочек в руке, — со мной не пропадёшь. Пошли проведаем эти кабаки.

Кабаки Орлаф любил. Очень. Но гадкий, вредный, поганый внутренний голос невзначай шепнул ему, что именно кабаки довели его до того состояния, в котором он казался сейчас. Стоило ли уходить из дворца ради того, чтобы вернуться в то же дерьмо в котором он бултыхался последние годы? Разумный ли это выбор?

Яролк же подобными терзаниями не мучился. Хлопнув Орлафа по плечу, он сказал:

— Не хочешь пить, иди к восточной стене. Через часик поучу тебя с лука стрелять.

— Но я…

— Иди-иди, — бросил Яролк, скрываясь в одном из трактиров.

Около часа Орлаф потратил на поиски стрельбища, а когда наконец-то нашёл его, он понял две весьма обидные для собственного самомнения вещи. Первая — он забыл взять у торговца стрелы, а вторая заключалась в том, что он забыл не только стрелы, но и тетиву. Как можно было быть таким идиотом? Не раз и не два задавал себе этот вопрос Орлаф, обречённо глядя на лук, стремительно превращавшийся в бесполезную палку. А три соломенных тюфяка, служивших здесь мишенями, служили ещё большей насмешкой над его, Орлафа, глупостью.

Он уже готов был в отчаянии бросить все эти попытки стать солдатом и вернуться во дворец, умоляя и упрашивая Арнгора простить его и принять обратно, но в этот миг он заметил, что на стрельбище, помимо него, была какая-то женщина. Она тоже держала в руках лук, но делала это куда более уверенно, да и тетива со стрелами у неё тоже имелись…

— Чего глядишь? — улыбнулась она, поймав на себе взгляд Орлафа. Поглядеть, честно говоря, было на что. Незнакомка была девушкой фигуристой, невысокой, с большими карими глазами и милым личиком.