Мужчина говорил по-английски с каким-то туземным акцентом. Сколько я слышал его вариантов за последние несколько недель — уму непостижимо, но все же вслушивался в речь звонившего. В каждый произнесенный им слог.

— Где моя семья? С ней все нормально? — спросил я. — Прошу ответить хотя бы на этот вопрос.

— Захвати с собой сотовый. Нас много, и мы контролируем каждый твой шаг, так что следуй всем нашим указаниям. И не вздумай звонить кому-нибудь, иначе твоей семье крышка. Все понятно? Тогда иди, Кросс, — топай, куда тебе сказано. И слушайся нас.

Я сидел на диване и смотрел в окно гостиной, надевая туфли.

Но сколько ни напрягал взгляд, ничего подозрительного за окном не обнаружил. С того места, где я сидел, не было видно ни машин, ни каких-либо огней.

— А почему, собственно, я должен вам повиноваться? — спросил я своего абонента.

Внезапно в микрофоне послышался еще один мужской голос:

— Потому что я так сказал!

Потом в телефоне раздался щелчок, и разговор прервался.

Этот грубый, сильный и низкий голос явно принадлежал человеку, который был значительно старше первого. И я мгновенно узнал его.

Последнюю фразу произнес Тигр. Он находился здесь, в Вашингтоне. И моя семья была у него в плену.

У меня возникло множество вопросов.

Эти ублюдки позвонили на сотовый, позаимствованный мной. Как они узнали его номер?

Собственно, ничего невозможного в этом нет — но как это удалось сделать банде нигерийских бандитов, только что прибывших в страну?

Признаться, я не сторонник теории заговоров, хотя многие думают обратное, но отрицать очевидные вещи трудно. Кому-то срочно понадобилось узнать, какой информацией я разжился в Африке. А потом навсегда заткнуть мне глотку.

Примерно через минуту после состоявшегося телефонного разговора я вышел на порог дома. Но хотя я специально выключил на крыльце свет, мне не удалось увидеть на улице ни одного человека, следящего за мной.

Вот дьявольщина! Куда они все делись? Или, быть может, уже уехали отсюда? Интересно, где они прячут Нану и детей? В каком-нибудь грузовике или фургоне, который следует за их машиной?

Я не хотел изображать из себя мишень дольше, чем необходимо. Поэтому торопливо сбежал по лестнице и забрался в свой «мерседес» — семейный автомобиль, купленный мной за размеры, прочность и способность обеспечить безопасность экипажу в случае столкновения.

Заведя мотор, я подал назад, чтобы выехать со двора, с удовольствием ощущая мощь и силу большой машины. У меня появилось странное чувство, что сегодня они мне понадобятся, как и помощь любых других внешних сил.

Снова зазвонил сотовый — и я остановился.

— А ты все такой же глупец, как и прежде. — На этот раз я с самого начала услышал в трубке грубый голос старшего мужчины. Мне очень хотелось обругать его самыми последними словами, но я сделал над собой усилие и сдержался. Вдруг моя семья находится рядом с ним? Удивительное дело, я надеялся на то, что моя семья находится рядом с убийцей, но мне ничего другого не оставалось. И потом: надо же человеку на что-то надеяться, не так ли?

Мужчина расхохотался.

— Не понимаю, что смешного? — сказал я.

— Ты смешон. Неужели не хочешь узнать, куда поворачивать, когда выедешь со двора?

— А куда? — спросил я.

— Налево. Как выедешь, поезжай в левую сторону от ворот. И не забывай выполнять все мои распоряжения, пока будешь в пути. Так, глядишь, прямо до самых ворот ада и доедешь.

Он оставался на связи, пока я катил по Пятой улице, но говорил мало, отделывался короткими фразами и сразу замолкал — так что понять, где находится этот тип и куда мы держим путь, мне никак не удавалось. Но я вновь и вновь прокручивал в голове последние события, пытаясь придумать план действий, который смог бы применить при удобном случае. Должен заметить, что планы у меня в мозгу роились самые разные, включая отчаянные до глупости.

— Позвольте мне поговорить с кем-нибудь из моей семьи, — еще раз попросил я.

— С какой стати?

Я хотел нажать на тормоза и остановиться, но потом вспомнил, что у него на руках все козыри.

— Куда дальше? — спросил я.

— На следующем перекрестке направо.

Я так и сделал.

— Война в Африке тебя не касается, белый человек! — Я слушал, как Тигр выплевывал из себя напитанные злобой слова, ведя машину по Малколм-Эйч-авеню. — Ну-ка прибавь! Чего ползешь как черепаха? — сказал он вдруг, как если бы сидел рядом со мной на сиденье для пассажира.

Выполняя его распоряжения, я через некоторое время вырулил на шоссе И-295, протянувшееся к югу в сторону Мериленда. Сто раз ездил по нему и, казалось, знал здесь каждый поворот, но сегодня ночью оно представлялось мне странным, незнакомым и нереальным.

Впрочем, ехать по И-295 мне почти не пришлось, поскольку, повинуясь командам Тигра, я свернул на дорогу 95, а оттуда перебрался на шоссе 210, по которому проехал почти пятнадцать миль, показавшиеся мне тысячью.

Прошло еще какое-то время, и я уже катил по шоссе 425.

Тигр низким голосом произнес:

— Позволь сказать тебе одну вещь. Ты едешь сейчас только для того, чтобы забрать трупы. Но ведь тебе нужны трупы, не так ли?

— Я хочу, чтобы мне вернули семью, — возразил я.

Тигр лишь посмеялся над моими словами.

Интересно, что я говорил с Тигром лишь тогда, когда он задавал мне прямой вопрос. Но ему было на это наплевать. По-моему, ему просто нравилось слушать самого себя.

Общаясь с Тигром, я отключил рациональное мышление. Поэтому его многочисленные угрозы и оскорбления стекали с меня, как вода. И это не стоило мне большого труда, поскольку я в любом случае мало что воспринимал и чувствовал.

Я катил по шоссе, управлял машиной, выполнял распоряжения Тигра, но вместе с тем меня как бы не было там вовсе.

— Съезжай с этой дороги! — скомандовал Тигр.

Я съехал и огляделся. Но нигде не увидел ни одной машины. Более того, я не помнил, чтобы мимо меня проехала хоть одна с тех пор, как выбрался на дорогу Лейлес-Ник-роуд где-то в районе Нэнджемоя, что в Мериленде.

Но я ни в чем не был уверен. Слишком угнетали горе и страх, не говоря уже о том, что у меня резко притупилось восприятие.

— Смотри не пропусти следующую развязку. Там повернешь направо. И поторапливайся, поторапливайся, чтоб тебя черти взяли!

Я повернул направо, а потом, как мне было сказано, поехал прямо. Кусты и деревья по краям дороги казались совершенно черными и очень густыми. Возможно, потому, что в темноте мое периферическое зрение значительно сузилось.

Над головой расстилалось бескрайнее небо, заполненное сверкающими звездами. Эта картина напомнила мне о Дженни, очень любившей звезды. Я было расчувствовался, но через секунду усилием воли отделался от эмоций.

Нечего давать волю чувствам и распускать слюни. Сейчас это совершенно не ко времени.

Впрочем, очень может быть, что мне больше никогда не придется давать волю чувствам.

— Выключи мотор и выходи из машины! Делай все так, как я тебе говорю.

— Я так и делаю…

— Видишь впереди деревню? Иди туда — и встретишься с семьей. Трупы можешь забрать хоть сейчас. Знаю, тебе не хочется верить в худшее, но все обстоит именно так, как я тебе говорю. Все твои близкие мертвы, доктор Кросс. Впрочем, к чему слова? Придешь на ферму — и сам все увидишь.

С замирающим сердцем я стал продвигаться в указанном направлении среди густой травы и высоких кустов. Маленькая ферма находилась на расстоянии не менее пары сотен ярдов от меня. Между тем идти было трудно, поскольку конечности у меня онемели и мне казалось, что они принадлежат другому человеку.

Я старался успокоиться, делая медленные глубокие вдохи. И ни о чем не думая. Под конец я успокоился, собрав всю свою ненависть к Тигру в очень тугой небольшой клубок, который должен был взорваться в подходящий момент.