— Хорошо, Мозес, — пообещал я. — Я расскажу американскому народу о том, что здесь происходит. Может, тогда что-нибудь и изменится.

Зал для проведения общественных мероприятий именовался, как ни странно, «Приют безмятежности». Эта надпись была выведена голубой краской на старой деревянной вывеске, украшавшей фасад, и вызвала у меня ассоциации с недавно прочитанным романом Александра Макколла-Смита «Дамское детективное агентство № 1».

Возможно, это здание изначально строили как церковь. Теперь же его использовали для разных целей. Оно представляло собой большую, довольно грязную и запущенную комнату, заставленную столами и стульями. С заходом солнца помещение постепенно начало заполняться.

Кто-то включил музыкальный ящик; появился парень с подносом, на котором стояли полные кружки с пивом. Сгрузив кружки на один из столиков, он собрал пластиковые подставки от предыдущих порций выпивки, пересчитал их и принял от клиентов плату.

Хотя я предлагал угостить выпивкой Мозеса и его приятелей, они отказались войти в холл, мотивируя это тем, что если клиент не в состоянии расплатиться за пиво или виски самостоятельно, то его изгоняют из заведения. Вместо этого, сказал Мозес, они будут прогуливаться около разложенного на улице огромного костра недалеко от холла, петь там песни и плясать, и я легко найду их, если они мне понадобятся. С этими словами он махнул здоровой рукой, указывая направление, где искать его с товарищами.

Я провел в холле несколько часов, задавая посетителям вопросы и пытаясь завязать беседу, но ни на шаг не продвинулся. Даже несколько парней, готовые посудачить о порядках на шахте, мигом затыкались, когда я пытался перевести разговор на другую тему… например, потолковать о нелегальной торговле алмазами.

Пару раз я сталкивался с парнями в камуфляже и вьетнамках на босых ногах.

— Есть бриллианты на продажу, — шепотом говорили они. — Чтобы вывезти камни из страны, достаточно проглотить их.

Впрочем, стоило им понять, что я ничего не продаю и не покупаю, как они мгновенно теряли ко мне интерес.

Я уже подумал, что вечер потерян и мне так и не удастся ничего узнать, когда увидел юношу лет восемнадцати, стоявшего у стены рядом с моим столиком и смотревшего на меня в упор.

— Говорят, вы кое-кого ищете, мистер, — тихо сказал он, чтобы никто, кроме меня, не слышал его. Впрочем, музыкальный ящик в этот момент исполнял на предельной громкости композицию в стиле хип-хоп Баста Раймса, так что подслушивания можно было не опасаться.

— Кого же, по-твоему, я ищу? — спросил я.

— Одного человека. Только он уже уехал, и я не знаю, где его искать. Зато знаю, что его зовут Тигр.

Я внимательно посмотрел на парнишку. Хорошо сложенный, мускулистый, пяти футов девяти дюймов ростом, он выглядел моложе, чем мне показалось сначала. «Не более семнадцати», — приглядевшись, подумал я. Если и старше Дэймиена, то самую малость. Как многие подростки на континенте, он носил фуфайку с эмблемой команды Американской национальной баскетбольной лиги. В данном случае это была эмблема «Хьюстон рокетс», за которую когда-то с блеском выступал нигериец Хаким Оладжувон.

— А сам-то ты кто? — спросил я.

— Хотите знать больше того, что я уже сказал, платите. Сто зеленых американских долларов. Буду ждать вас на улице. Здесь опасно разговаривать. Слишком много ушей и глаз. Так что выходите на улицу, мистер. Там и поговорим. И запомните: дополнительная информация обойдется вам в сотню американских долларов.

Он оттолкнулся от стены и вальяжной походкой направился к двери, широко распахнутой из-за жары. Задержавшись у стойки, он взял у парня с подносом кружку пива, выпил ее, поставил на стол и вышел на улицу.

Мне не хотелось отпускать этого парня, не поговорив с ним, но и соглашаться на его условия, тем более выходить за ним на улицу через широко открытую дверь, я тоже не хотел. Его акцент дал мне куда более ценную информацию, чем я купил бы за сто долларов. Парень был родом не из Сьерра-Леоне. Он говорил на йоруба и приехал из Нигерии.

Сосчитав до тридцати, я выскользнул из «Приюта безмятежности» через заднюю дверь.

Скажу без ложной скромности, что разведка и наблюдение — мои сильные стороны как детектива. Обычно они помогали мне опережать подозреваемого как минимум на шаг. Поэтому, даже вступив в борьбу с таким сильным противником, как Тигр, я очень на это рассчитывал.

Выйдя из задних дверей, я обошел здание по широкой дуге, двигаясь по направлению к фасаду. Приблизившись к нему, я укрылся за углом ближайшего здания и стал наблюдать за тем, что там происходило, тем более что главный вход из моего укрытия просматривался отлично.

Парень в красной фуфайке с надписью «Хьюстон рокетс» на груди стоял чуть в стороне от дверей и беседовал с другим, еще более молодым человеком. При этом они смотрели в разные стороны, то есть, разговаривая, держали под наблюдением оба конца улицы.

Засаду мне готовили? Очень может быть.

Через несколько минут старший вернулся в заведение. Возможно, хотел выяснить, куда я подевался. Я не стал ждать, пока он это выяснит, поскольку понять, что я вышел через задний ход, не составляло никакого труда, и решил сменить наблюдательный пункт.

Я незаметно пересек грязную улицу и расположился в обгоревшей дверной пристройке, примыкавшей к бетонной коробке какого-то заброшенного здания — видимо, склада или магазина в прошлом. Теперь я имел возможность наблюдать за входом с противоположной стороны главной улицы.

Все это время меня не покидало чувство, что я вынужден действовать во враждебной или по крайней мере совершенно чуждой среде. Так что временами мне казалось, будто я провожу расследование на Марсе.

Как я и думал, «Хьюстонская ракета» очень скоро вышел из холла и разглядывал то самое место, где двумя минутами раньше находился я.

К нему подбежал его юный напарник, и они с минуту возбужденно о чем-то шептались, нервно шаря глазами по улице.

Я собирался последовать за ними, куда бы два этих юных типа ни направились, а если они разделятся — следить за старшим, то есть за «Хьюстонской ракетой».

Вдруг сзади послышался голос:

— Эй, мистер! Хочешь камушек купить?.. Или по башке получить?

Я быстро повернулся на голос, но прежде чем успел разглядеть кого-либо в кромешной темноте, меня ударили по голове чем-то тяжелым — камнем или, возможно, кирпичом.

Удар был сильный и неожиданный, и я, отчасти оглушенный им, упал на одно колено, после чего у меня перед глазами все стало расплываться. Затем я почувствовал, как чьи-то грубые руки втащили меня в пустую, выгоревшую изнутри бетонную коробку. Как выяснилось, в постройке были и другие люди; в мгновение ока они повалили меня на спину и прижали к бетонному полу, держа за запястья и щиколотки.

Все это время я делал глубокие вдохи и выдохи, пытаясь восстановить дыхание и прочистить мозги. Но даже когда зрение стало приходить в норму, я не смог разглядеть в темноте тех, кто прижимал меня к полу, удерживая в беспомощном положении. Осталось лишь смутное ощущение, будто вокруг меня сгрудились какие-то маленькие, но жестокие и злобные существа вроде сказочных гномов, которых было много.

И тут меня словно озарило: да это мальчишки!

— Эй! — крикнул один из удерживавших меня гномов таким тоненьким голосом, что я сразу понял: мои предположения полностью оправдались. — Идите сюда! Мы схватили парня, которого вы ищете, крепко дали ему по башке и теперь держим. Крепко держим, не вырвется!

Хотя я был отчасти оглушен и у меня сильно кружилась голова, сдаваться без борьбы не собирался. Ибо плен для меня, весьма возможно, означал смерть.

Для начала я попытался стряхнуть с себя тех, кто удерживал мои руки. Разумеется, я был гораздо сильнее каждого из этих сопляков, но все вместе они смахивали на липкую ленту, стягивавшую мне конечности, и отодрать ее стоило невероятных усилий. Но я бился за свою жизнь, и это добавляло мне сил.