Я рассматривал фотографию на ксерокопии документа. Неужели этот мальчик превратился в огромного мужчину, которого я видел в Дарфуре? Убийцу десятков людей здесь и в Вашингтоне? Палача моей доброй знакомой Элли?

— По этой фотографии ни черта не поймешь. Откуда такая уверенность, что это именно Тигр?

— Помните убитого в Судане Мохаммеда Шола? Наш тамошний источник утверждает, что Шол похвалялся деловыми связями с Тигром и кое-что рассказывал о нем. Когда произошло это убийство, кто-то на всякий случай основательно копнул архив, где хранились сведения о детях, числившихся среди пропавших, и нашел вот эту бумагу. Заодно обнаружились отпечатки пальцев, которые мы сравнили со снятыми на месте преступления, и выявили кое-какие совпадения. Неплохо, не правда ли?

— Даже не знаю, что и сказать. — Я закрыл папку. — Тем более не знаю, что с этим делать. Сомневаюсь, что сообщенные вами сведения хоть как-то мне помогут.

Флаэрти быстро повернулся ко мне, едва не врезавшись из-за этого в корму двигавшегося впереди автомобиля:

— Боже мой, Кросс, не понимаю, какая еще помощь вам нужна? Мы сделали для вас все, что смогли.

— Сделали все, что смогли? — переспросил я с сарказмом, поскольку мне очень хотелось побольнее ужалить его. — Сначала вы бросили меня, как ненужную ветошь, предоставив мне право сушиться на здешнем солнышке в одиночестве, а потом неожиданно объявились, назвав имя человека, которого, возможно, и в живых-то нет. Быть может, он был наемником, но мы в этом не уверены… Вы эту информацию, что ли, имели в виду, когда говорили о проделанной вами работе?

— Ваши претензии просто смешны, детектив. Если помните, в первый же день вашего пребывания здесь я сказал, чтобы вы не особенно рассчитывали на мое содействие. Как я уже отмечал, у меня полно действительно важных дел и времени катастрофически не хватает.

— Нет, вы сказали мне это на четвертый день — после того, как я провел трое суток в тюрьме.

Флаэрти, выслушав мое саркастическое замечание, резким и злым движением выбросил докуренную почти до фильтра сигарету в окно машины.

— Вы хоть знаете, Кросс, почему все еще живы? Потому что все думают, что вы из ЦРУ, а мы не мешаем распространению этого слуха. В своем роде мы носимся с вами как с капризным ребенком, всячески оберегая от опасностей. И я — в первую очередь. А вы даже не изволили поблагодарить меня за это.

Я несколько раз сжал и разжал кулаки, стремясь превозмочь овладевший мной гнев. Меня доставали не только самоуверенность и беспардонность этого типа, но и наплевательское отношение к моему расследованию в целом. Тигр представлял собой худшего из серийных убийц, с какими мне только приходилось иметь дело. Между тем этот парень преспокойно разъезжал по стране и летал за границу, и никто, кроме меня, даже не пытался его задержать или остановить.

Я посмотрел на Флаэрти в упор:

— Вы вот все жалуетесь на нехватку времени. Но что конкретно вы делаете в этой стране?

— Работаю копировщиком в посольстве, — не моргнув глазом ответил он. Потом, закурив очередную сигарету и выпустив дым в окно, добавил: — Не беспокойтесь, я действительно агент ЦРУ, находящийся здесь в командировке и занимающийся важными делами. Такой ответ вас устраивает?

— Вполне. Однако напрашивается вопрос: почему в таком случае вы сами не занимаетесь делом Тигра? Зачем передаете мне информацию о нем, вместо того чтобы ловить его? Абидеми Сованде, если Тигра действительно так зовут, террорист и убийца. И вы отлично об этом знаете.

То, что мы сказали друг другу в глаза много неприятных вещей, иными словами, выпустили пар, несколько разрядило обстановку, и я уже не испытывал к Флаэрти прежней неприязни. Тем более что у меня не было никаких сомнений в своей правоте, а это всегда важно для меня. Короче говоря, я чувствовал себя на коне, и в этой связи позволил себе немного расслабиться.

— Может, скажете хотя бы, какого дьявола предложили мне надеть этот глупый галстук?

Впервые за время поездки Флаэрти улыбнулся.

— Вот на этот вопрос я готов ответить. Причем нисколько не покривив душой.

Часом позже я сидел в приемной на тринадцатом административном этаже огромного здания, принадлежавшего корпорации «Юнилайт интернэшнл». Я знал, что корпорация «Юнилайт» считается одной из крупнейших в мире по торговле предметами гигиены и различными фасованными товарами, но никаких других сведений об этом концерне не имел.

Со стен на меня взирали роскошные дивы с ярких глянцевых постеров, рекламировавших мыло «Лубра» и зубную пасту «Орал», я же, созерцая всю эту гламурную красу, размышлял, какого дьявола мне здесь надо. Флаэрти высадил меня у небоскреба, сунул в руку визитную карточку с нацарапанным на ней номером этажа и на прощание произнес загадочную фразу:

— Виллем де Бьюз хочет встретиться с вами, а вы, соответственно, с ним.

— Доктор Кросс? — окликнула меня расположившаяся за конторкой девушка. — Директор готов принять вас.

Она поднялась со стула и проводила меня по коридору до двойных дверей, которые распахнула предо мной, и я оказался в большом угловом офисе с окнами от пола до потолка.

Предстояла встреча двух незнакомцев, и мне оставалось только гадать, какое отношение богатейшая многонациональная корпорация имеет к расследуемым мной убийствам.

Массивный письменный стол располагался в противоположном конце комнаты под углом к двери; перед ним помещались два удобных кресла для посетителей. В другом конце офиса стоял большой мягкий диван, а рядом с ним я увидел двух мужчин в темных костюмах, белых рубашках и черных галстуках.

— Здравствуйте, доктор Кросс, — произнес высокий господин с коротко подстриженными светлыми волосами и в очках в толстой роговой оправе, подходя ко мне и протягивая руку. — Я — Виллем де Бьюз, — представился он, произнося английские слова с сильным иностранным акцентом. Голландским, подумал я, отвечая на его рукопожатие. Затем хозяин кабинета указал на второго мужчину: — А это Томас Лэсситер — ведущий адвокат нашего юридического отдела.

— Рад знакомству, — сказал я, не зная еще, так ли это. Да и откуда мне было об этом знать? Я видел их первый раз в жизни, поэтому, направляясь на встречу и памятуя о своем африканском опыте, не исключал того, что меня здесь могут избить или в очередной раз сломать нос.

— Насколько мы понимаем, вы преследуете местного уроженца, известного по кличке Тигр, — сказал де Бьюз, чем еще больше меня озадачил. Я не имел понятия, откуда он об этом узнал. Кроме того, мне не давал покоя вопрос, где, когда и каким образом пересеклись пути крупного бизнесмена и наемного убийцы. Последнее предположение представлялось мне аксиомой, поскольку де Бьюз знал его кличку.

— Совершенно верно, — сказал я. — Ради этого я прилетел сюда из Вашингтона, где он совершил несколько зверских убийств. По крайней мере по нашим стандартам.

— Коли так, то у нас с вами, возможно, найдется общая тема для серьезного разговора. Прошу садиться, — произнес мистер де Бьюз таким тоном, что у меня не осталось никаких сомнений: он привык отдавать приказы и распоряжения. — Должен заметить, что ваша репутация талантливого детектива, способного раскрывать самые сложные дела, известна за океаном. Она достигла этих мест еще до того, как вы прибыли в эту страну, так сказать, во плоти.

— Почему бы вам сразу не сообщить мне, чему посвящена эта встреча и по какой причине вместе с вами находится ведущий адвокат вашей фирмы?

После моего дерзкого заявления поведение мистера де Бьюза не изменилось. Более того, он даже улыбнулся.

— Мы хотим помочь вам поймать Тигра. Но, принимая во внимание то, что такого рода содействие с правовой точки зрения выглядит, хм… не совсем безупречно, я пригласил на эту встречу своего лучшего адвоката. Пусть проследит за тем, чтобы сделанные вам предложения и взаимные обязательства, которые договаривающимся сторонам в данном случае придется принять на себя, полностью соответствовали букве и духу закона. Надеюсь, такое объяснение вас устраивает? Но что же вы стоите, детектив? Садитесь, прошу вас. Садитесь…