Теперь мне оставалось поинтересоваться у уважаемого брахмана, каковы цели его приезда в Москву. Даже в стельку пьяный Лалит Чатурвэди оставался птицей высокого полета, и я понимала, что только что-то очень серьезное могло его заставить прилететь на свою вторую родину с чужими документами. Такие вещи слишком рискованны – в конце концов, не только со мной он мог вот так случайно встретиться в зале прилета.

Я зашла в гостиную и с раздражением убедилась в том, что Бахус и Морфей до сих пор не выпустили моего гостя из своих цепких объятий. Ладно, в конце концов каждая нормальная женщина при виде пьяного или похмельного мужика звереет и исполняется некоего садизма. Я решила проявить в отношении Лалита известную изощренность. В одном из отделений моей сумки лежал «драгоценный» подарок Космонавта – диск с тибетской ораторией «Реинкарнация», написанной по просьбе новоявленного мецената его другом, беспробудно пьющим композитором из Мытищ. Я вставила диск в проигрыватель, и гостиная наполнилась чарующими звуками вступления. Звуки эти если и были для кого-то привычными, то не столько для тибетцев, сколько для самих жителей Мытищ. Солировал один-единственный музыкальный инструмент, и ему вторили два голоса. Инструмент, судя по всему, представлял собой ржавую железяку, ерзающую по оконному стеклу. Певцы же, насколько я смогла понять, воспроизводили звуковую гамму, характерную для утренних похмельных часов в мытищинской привокзальной уборной. Один из солистов надрывно икал, а другой тщетно пытался исторгнуть из отравленных недр своего организма выпитое и съеденное им накануне. При этом он добивался от собственного истерзанного алкогольными суррогатами организма лишь мучительных и громогласных рвотных спазмов.

Уткнувшийся носом в подушку Лалит застонал и, не поднимая головы, произнес нечто совершенно неожиданное и по понятным причинам потрясшее меня:

– Космонавт, улетай со своей м… музыкой на Луну! Сил больше нет!

Он знает Космонавта?! Откуда? Я схватила Лалита за плечи обеими руками и начала трясти изо всех сил.

– Лалит! Просыпайтесь и расскажите, откуда вы знаете Алексея?

– Какого еще Алексея? – простонал господин Чатурвэди. – Алексия, патриарха, знаю, каюсь… А Алексея никакого не знаю! Звук! Уберите звук!

– Не морочьте мне голову, Лалит! – Я перевернула его на спину и впилась взглядом в его мутные зрачки. – Алексей, он же Космонавт. Это его диск.

– О боже! – Лалит с усилием сел на диван. Опершись на подушку, он достиг положения неустойчивого равновесия. – Как меня измучил этот эзотерист! Из-за него я две недели назад так напился, что не смог прийти домой и пожелать родителям спокойной ночи! Позор на мою седую голову!

– Простите, Лалит! Но сегодня вы напились безо всякого его участия!

– Ну вот я и докатился! – мрачно заметил брахман. – Видимо, я уже совсем русский, коли и на меня нашлась баба, попрекающая пьянством.

– Я вам не баба! – повысила я голос. – Тем более не ваша баба! Откуда вы знаете Космонавта?

– Что он вам дался! – воскликнул Лалит. – Дайте холодного пива! И выключите проигрыватель, Христа ради! Если вам дороги Моисей или Магомед, вырубите звук! Именем слоноподобного Ганеши вас заклинаю! По-хорошему прошу! А то напишу в Красный Крест, что вы меня пытаете на почве ненависти ко всему маленькому, но гордому индийскому народу! – При этих словах Лалит сам же хихикнул. – И вас опять посадят на нары… в Г-а-а-ге!

Последнее слово далось ему с трудом. Я прикрутила звук проигрывателя и направилась на кухню. Вытащив из холодильника огромную пластиковую бутыль с пенным напитком, изготовленным где-то в глубинах дальнего Подмосковья, я возвратилась в комнату.

– Держите, уважаемый коллега! – съязвила я. – Напиток произведен специально для приведения в чувства брахманов.

Лалит открутил пробку и прямо через горлышко одним глотком влил в себя минимум треть всего содержимого.

– Вы ангел, дорогая! Процесс над вами в Гааге отменяется! – поблагодарил и одновременно успокоил он меня. – Космонавта я знаю много лет. Он торговал в свое время всякой дешевой одеждой и обувью…

– Про куртки его серебристые я слышала…

– Правильно! Куртки и нейлоновые сапоги были китайскими. А вот мужские ботинки он одно время закупал в Индии, их шили на обувной фабрике в Агре. Плохо, надо сказать, шили. А я тогда был в Москве одним из представителей индийской торгово-промышленной палаты и помог ему часть денег вернуть. Потом с его помощью я отправлял в Россию индийский рис. Хорошо было и выгодно, пока его друзья не начали покупать этот самый рис в Таиланде на десять процентов дешевле. Тут мы с ним и расстались. Но, отмечу, расстались по-доброму, что уже само по себе в те времена было редкостью. А потом он, как мне рассказывали, сошел с ума на почве такой вот музыки. Нанимает каких-то идиотов-композиторов и тратит дикие деньги на записи, а потом насилует всеми этими какофониями приличных людей! – Индус опять приложился к бутылке. – Но пиво как-то облегчает восприятие даже этих шедевров, слава богу!

– Так вы знаете, где его найти? – При мысли об очередной нечаянной удаче сердце мое забилось в два раза чаще.

Лалит только пожал плечами.

– Он балдеет в Ришикеше. Приезжал в Дели на два дня. Мы встретились с ним в «Ле Меридиане», где вы когда-то останавливались. Начали в ресторане наверху, а закончили, извиняюсь, в турецкой бане! В ней же и заночевали под его ораторию! Страшно вспомнить!

– Да уж! – только и смогла я ответить, вспоминая свой умопомрачительный визит в это славное помывочное учреждение. – Так где он в этом Ришикеше остановился?

– Думаю, в каком-нибудь, извиняюсь, притоне – на коврике возле кальяна! – Лалит брезгливо поморщился. – Если реально потребуется, мы его, конечно, найдем, но…

– Что – но?

– Во-первых, он собирался мне через пару недель позвонить сам…

– Две недели – это очень долго! А что во-вторых?

– А во-вторых, зачем он, извините, вообще нужен? Вы хотите у него еще этих музыкальных дисков в подарок получить?

– Нет. Но я надеюсь через него выйти на другого человека. Вы мне поможете?

– Конечно, помогу. Сегодня же позвоню домой и попрошу приятелей из полиции перетряхнуть всех музыкантов и просто наркоманов в Ришикеше.

– А если не секрет, зачем он появился у вас в Дели?

Лалит опять пожал плечами.

– Гашиш, видать, надоел! Захотелось с кем-нибудь водки выпить.

– А если серьезно?

Лалит допил остатки пива и окончательно просветлел, если так можно сказать про почти чернокожего человека.

– Он предложил мне продолжить наши занятия зерновым бизнесом. Но несколько с другой стороны. И не с рисом, а с пшеницей. Дело в том, что российская хлебопекарная пшеница ценится, и на нее есть покупатели и в Европе, и на всем Ближнем Востоке, до Ирана включительно. Пшеница и в России товар не дешевый, но здесь, и это правда, другие критерии оценки. В России качество зерна оценивается по процентному содержанию так называемой клейковины…

Я с трудом преодолевала нетерпение, но все же решила дослушать до конца пространные рассуждения уже окончательно воскресшего индуса.

– Чем выше содержание клейковины, тем выше качество и тем дороже пшеница, – продолжал он. – А в остальном мире главный показатель – белок! И прекрасно здесь то, что самая дешевая в России кормовая пшеница, имеющая очень незначительное содержание клейковины, содержит в себе большое количество белка, обеспечивающее высокую цену на мировом рынке. Прекрасная тема для экспорта. Наш с вами друг Космонавт предложил скупать высокобелковое дешевое кормовое зерно через своего приятеля Бухарцева, владеющего элеватором в Волгоградской области.

– Бухарцев?! Лалит! Вы приехали на встречу с Бухарцевым?

– Да, – кивнул брахман. – На днях мы должны встретиться или здесь, в Москве, или в Волгограде…

– Почему в Волгограде?! – воскликнула я. – Почему Волгоградская область? Мне Космонавт говорил, что этот элеватор в Саратовской области.