Ресторан располагался даже не на берегу, а, по сути дела, в самом океане. Он был построен из дерева и стоял на высоких сваях в небольшой лагуне на мелководье. От берега к нему вела извилистая деревянная дорожка, освещенная факелами. Никаких электрических осветительных приборов в ресторане не было вообще. Только свечи и факелы. Где в «Драконе Тао» находится кухня, я так и не поняла. Ослепительной красоты официантки возникали из ниоткуда и исчезали в никуда. Меня потрясло то, что в ресторане не было меню и никто не приносил посетителям счет.

– Это клуб, – пояснил Большой Тао. – Здесь нет посторонних посетителей. Каждый член клуба имеет право привести с собой не более трех гостей. Выбор блюд совсем невелик – каждый вечер не более пяти для любителей рыбы, морепродуктов и вегетарианцев. Мяса здесь не держат. Что готовить, определяет повар в зависимости от сезона и своей фантазии. Напитки к блюду подбирает сомелье. Он предлагает выбор из двух-трех вин. Для тех членов клуба, кто вообще не пьет алкоголь, в баре имеется пять лучших в мире сортов минеральной воды. Включая боржоми, разумеется! Счет составляет обычно от двухсот до пятисот долларов на человека и высылается на электронный или почтовый адрес члена клуба. Оплата только с банковского счета. Чаевые запрещены.

– А если счет покажется клиенту…

– Члену клуба! – поправил меня Большой Тао.

– Если счет за ужин покажется члену клуба, – продолжила я, – чрезмерно большим. Что делать тогда?

– Тогда он может его не оплачивать, но… тогда он навсегда выбывает из числа членов клуба «Дракон Тао».

– И часто такое случается?

Старик пожал плечами:

– За десять лет существования клуба ничего подобного не случалось ни разу! Но очередь в члены клуба велика. При первом посещении кандидат оставляет залог и заполняет анкету. Не менее месяца уходит на проверку данных.

Этот короткий разговор состоялся, пока я и старый Тао шли от берега к входу. Мы представляли собой довольно странную пару: молодая и, как мне самой кажется, еще вполне эффектная женщина в вечернем костюме и в авторских украшениях из чешского хрусталя и мой спутник-таец – сутулый, худощавый старик в цветастой шелковой рубахе, шортах и резиновых шлепанцах-вьетнамках. На левой руке его, правда, красовались черные керамические часы «Радо», но издалека они вполне могли сойти за копеечную подделку. На входе нас уже ждал, как я поняла, администратор или метрдотель. Это был сорокалетний, необычайно рослый для этой страны человек, одетый во фрак. Он с достоинством поклонился мне и приложился губами к сухой ладони моего спутника. Большой Тао что-то тихо сказал по-тайски, и человек с поклоном развернулся и нырнул во тьму.

– Я думаю, что мы с тобой получим удовольствие от беседы, которая будет происходить за соседним с нами столиком, – шепнул мне на ухо Большой Тао. – Но сами молчим! Как это по-русски: когда я ем, я глух и нем!

Я согласно кивнула.

После Лалита Чатурвэди и Крошки Сингха Большой Тао был третьим знакомым мне иностранцем, столь свободно владеющим русским языком.

Уже сервированный для нас столик находился с краю зала. Вместо сплошной стены за нашими спинами была витая деревянная решетка, сквозь нее блестела черная водная гладь, в которой отражались холодная белая луна и желтые языки факелов. Зал был полон. На небольшом возвышении располагались друг против друга два рояля: белый и черный. Белый был пока закрыт, а на черном играла неопределенных лет тайка в вечернем фиолетовом платье. Пустовал только один, соседний с нами, столик.

– Сегодня вечером сюда придет поужинать столь интересующий нас российский вице-консул Александр Петрович Назарченков, – сообщил Большой Тао и посмотрел на часы. – Через полчаса он займет место за соседним столиком.

– Он также член клуба?

Старик отрицательно покачал головой:

– Нет, он гость.

– Ваш гость?

– Что ты! Его приведет Дайана.

– Кто, простите, его приведет?

– Позавчера машину вице-консула стукнула спортивная «Мазда». Произошло это прямо на глазах у самого Александра Петровича, как раз собиравшегося выезжать на работу. Удар пришелся таким образом, что «Мазда» почти не пострадала, но переднее крыло назарченковской «Тойоты» смялось так, что деформация металла мешала нормально поворачиваться передним колесам. Из спортивной машины выскочила очень красивая девушка. Ты скоро сможешь оценить, что она… скажем так, действительно очень хороша. Она немедленно сняла с шеи кулон из белого золота с крупным голубым сапфиром и отдала его дипломату. «Это утешение для вашей жены!» – сказала она Александру Петровичу, и тот безропотно принял вещицу стоимостью в несколько тысяч долларов США.

– Господин Тао! – перебила я старика. – Учтите, что все ваши расходы, связанные со мной, я считаю себя обязанной возместить! Наличными, чеком, банковским переводом – для меня это не имеет значения! Я…

Большой Тао жестом остановил меня.

– Ты в первый и в последний раз заговорила со мной о деньгах! Не забывай, что твой мальчик – Маленький Тао, а девочка – Маленькая Линя.

– Я просто не хотела вас затруднять деньгами, господин Тао! Я и так…

– Я не русский олигарх, конечно… – мрачно ответил старик, – но пока, слава богу, даже миллион долларов немного для меня значит. Тем более мне некуда его тратить, кроме как на детей, которых у меня самого нет… Не было, пока не появились Маленький Тао и Линя. Не смей меня оскорблять обсуждением денежных проблем!

Он снова уперся взглядом в мои глаза. И снова в его зрачках отражалась решетка, витая деревянная решетка ограды. И снова кошмар моих снов всплыл жутковатой явью. Я поняла, почему это место названо «Дракон Тао». Ведь он и впрямь дракон! Конечно, может быть, он добрый дракон? Но, увы, – нет! Драконы не бывают добрыми. И злыми драконы не бывают. Дракон может быть только драконом. И Большой Тао – Большой Дракон. Во всяком случае, я думаю, он сам себя видит именно драконом, старым и уставшим.

Словно угадав мои мысли, старик усмехнулся и продолжил:

– Александр Петрович принял подарок, и девушка предложила подбросить его до посольства на своей роторной колеснице. Она попросила господина Назарченкова не вызывать полицию и не составлять никаких протоколов, так как она боится, что это станет известно ее папе и, главное, дяде, подарившему ей спортивный кабриолет. Она пообещала, что за два дня «Тойоту» приведут в порядок, а на это время пригласила господина Назарченкова съездить с ней на Кануй, где у ее семьи есть вилла. Разумеется, вся поездка будет за ее счет. Александр Петрович от природы туповат. Он самоуверенно решил, что сам лично очень нравится девушке. Он предупредил начальство, что в выходные его не будет в Бангкоке, без труда наплел что-то жене, впавшей в эйфорию от полученного в подарок кулона, и примерно двадцать минут назад приземлился в аэропорту Кануя. Через несколько минут Дайана со спутником сядут за соседний столик.

– А эта Дайана тоже член клуба?

– Дэйв, отец Дайаны, здесь шеф-повар. А дядя – владелец клуба.

– Значит, Назарченкова приведет сюда ваша племянница.

– Пожалуй, что так… племянница… – с неожиданной странной грустью вздохнул старик.

В этот момент передо мной возникла тарелка дымящегося супа. На середину стола установили серебряное ведерко со льдом, в котором торчала запотевшая бутылка с белым эльзасским креманом. С легким хлопком бутылка открылась, и мой бокал наполнился ароматным игристым вином. От лопающихся на поверхности вина пузырьков исходил неповторимый аромат винограда сорта гевюрцтраминер. «Ну что ж, – подумала я. – Видимо, в моем молоке всегда будет шампанское!» И тут же стало очень тошно, когда я осознала, что не могу проверить, не пьет ли сейчас какую-нибудь бурду та дрянь, что кормит моего ребенка.

– Этот суп приготовлен в твою честь, – прервал мои размышления Большой Тао. – Том-ям а-лярус.

– Не поняла, – удивилась я и взяла в руку серебряную ложку с эмалированным золотым дракончиком на ручке.