Монсеньор был вынужден подписать жалкий мир, освободить все города, кроме Камбре, распустить армию и покинуть страну. Вильгельм Оранский, смущенный тем, что у него такой жалкий союзник, укрывается в Нидерландах, а Фарнезе за несколько месяцев подчиняет себе Брабант. Генрих запрещает своему брату снова набирать армию, требует «прекратить все затеи, ведущие только к разорению Франции… и жить спокойно».

Филипп II мог торжествовать победу: он выиграл все сражения, тогда как постоянные волнения протестантов грозили низвергнуть Францию в бездну анархии.

После подписания договора во Флише Генрих готов был на все, дабы сделать мир в стране более прочным. Он снова и снова обращался к королю Наваррскому, приглашая его в Лувр, обещая осыпать почестями и деньгами. Но Беарнец уклонялся, предпочитая оставаться в Нераке в обществе своей любовницы Фоссёз, чем оживлять в памяти страшные воспоминания о Варфоломеевской ночи. Отчаявшись, король обращается за помощью к Маргарите.

Когда брат попросил ее приехать в Париж и принять участие в празднествах, Маргарита не могла скрыть своей радости. Фоссёз, фрейлина королевы Наваррской, должна была сопровождать ее величество и Генриха Наваррского.

Король проводил жену и любовницу до Ламот-Сен-Эрайе, где их должна была ждать королева-мать: радостная семейная встреча была предлогом для серьезных политических переговоров. Беарнец представляет целый список требований, среди которых регулярно выплачиваемое содержание, жалованье для королевской стражи, разрешение ввести войска в испанскую Наварру.

Екатерина, слегка изумленная, обещает передать его требования королю; больше ей ничего не удается добиться. После нескольких дней совершенно бесполезных переговоров Генрих Наваррский покидает королев под тем предлогом, что ему нужно уладить некоторые дела в Пуатье, обещает вскоре вернуться и спокойно возвращается в Нерак. Екатерина отыгрывается на бедной Фоссёз, которую она, едва вернувшись в Фонтенбло, унижает самым постыдным образом. На протесты Беарнца королева-мать отвечает, что он «показал себя недостойным мужем достойной женщины».

А тем временем Генрих, заболев от постоянных волнений, переживал период религиозного кризиса; он создал Братство Кающихся, зачастил на моления в Шартр, в Лион, в Нотр-Дам-де-Клери. Вакханалии на улице Сент-Катерен, куда перебралась из Лувра Маргарита, и неверность придворных выводили его из себя. Разбитый, больной и озлобленный вернулся во Францию монсеньор. Королева Наваррская советует ему возглавить оппозицию, сообщает ему план действий. Надеясь перехватить какие-нибудь компрометирующие письма, она постоянно следит за курьером, с которым король отправляет свои послания Жуайёзу в Италию.

Узнав об этом, король приходит в ярость. Мы не знаем точно, действительно ли он оскорбил ее на балу, но Генрих приказал Маргарите покинуть двор. Маргарита швыряет свои туалеты и драгоценности в сундуки и в сопровождении свиты выезжает из города по дороге, ведущей на юг страны. В Палесо путь им преграждают королевские аркебузиры, которые всех тщательно обыскивают и заставляют королеву снять ее маску, что считалось высшим оскорблением.

Король весьма неосмотрительно спровоцировал этот скандал именно тогда, когда по договору, заключенному в Бержераке, протестантам пришло время отдавать предоставленные им на полгода укрепленные крепости. И напрасно писал он своему шурину, рассказывая о вызывающем поведении Маргариты и даже приписывая ей тайное материнство, – случай был слишком удобным, чтобы хитрый Беарнец его упустил.

Король Наваррский отказывается принять обесчещенную женщину и поручает д’Обинье потребовать у короля возмещения.

«Возвращайтесь к вашему господину, – кричит посланцу Генрих, – и скажите ему, что если он выбрал этот путь, я сумею взвалить ему на плечи такое бремя, что он запросит пощады!»

В ответ Генрих Наваррский захватывает Мон-де-Марсан, на который зарился давно. А бедная Маргарита все томилась в Кутра, отвергаемая как своим мужем, так и своим братом!

Но король не хочет новой гражданской войны, и он посылает в Гасконь верного Бельевра, поручая ему устранить все разногласия и вернуть Маргариту к ее семейному очагу. В новом послании к Беарнцу он отказывается от своих прежних обвинений в адрес сестры – разве репутация многих честных женщин не страдала из-за клеветы?

Беарнец выдает свои истинные намерения, требуя сохранить за протестантами еще на пять лет укрепленные крепости, а поскольку Бельевр колеблется, он тайно созывает ассамблею протестантов в Монтобане.

С тяжелым сердцем готовился Генрих III к новому противостоянию, но тут неожиданно приехал месье Дю Плесси-Морнэ, доверенное лицо короля Наваррского. Этот нежданный гонец привез поразительные новости. Один офицер из Дофине, Борегар, еще недавно служивший у герцога Савойского, рассказал протестантам о существовании обширного заговора испанцев, целью которого было убийство королевы Англии, принца Оранского, Генриха III и короля Наваррского, после чего армии испанцев хлынули бы на север. Уже стоял в иберийских портах флот, на корабли которого со всех сторон стекались солдаты Филиппа II.

Серьезность угрозы заставляет обоих королей пойти на компромисс. Король разрешает проведение кальвинистской Ассамблеи, оставляет протестантам все укрепленные крепости, включая Мон-де-Марсан, а униженная Маргарита возвращается в Нерак, где к тому времени уже блистала новая любовница короля Наваррского, графиня де Гиш, которую все звали Прекрасная Коризанда.

Монсеньор, сильно обиженный на короля за то, что он не оказал ему достаточной поддержки, удалился, оскорбленный, в один из своих замков, Шато-Тьери. Здесь его настиг туберкулез, наследственная семейная болезнь. Ему было всего двадцать восемь лет, а выглядел он стариком. Но с наступлением весны Франсуа немножко ожил и по настоянию своей матери решил приехать на карнавал в Лувр. Братья-враги мирятся в десятый раз; теперь их можно было увидеть рядом на маскарадах, на религиозных процессиях, на ярмарке в Сен-Жермен.

Прекрасная Шарлотта де Сов, во втором браке ставшая маркизой де Нуармутье, по-прежнему блистала яркой звездой, над которой не властно время. Франсуа растрачивает последние силы в объятиях этой красавицы, и когда он возвращается в Шато-Тьери, болезнь его резко обостряется – 10 июня 1584 года, покрывшись кровавым потом, который так пугал всех, кто видел Карла IX перед смертью, Франсуа испускает дух.

Генрих не выказывает особого горя, но сам отдает распоряжения о мельчайших деталях траурной церемонии. В одеждах из черного бархата, что совершенно не соответствовало этикету, согласно которому цветом траура при дворе считался фиолетовый, проходили принцы, придворные, офицеры, высшие должностные лица перед парадным ложем в Сен-Жак-дю-От-Па, на котором в герцогском облачении покоился монсеньор. Целый лес свеч горел вокруг, бросая дрожащие отблески на затянутые черной тканью стены залы. Когда приблизился его величество, все преклонили колена, стоять остался лишь король; бледный, благородный, казавшийся еще выше из-за своей длинной мантии, хрупкий символ уходящего мира…

Этой церемонией не только воздавались последние почести покойному принцу – она ясно обозначила, что близок конец династии. Генрих был последним Валуа, а после него корона должна была перейти к старшей ветви Бурбонов, ведущих свой род от Людовика IX Святого и представленных теперь Генрихом Наваррским, Генрихом де Конде и их дядей, старым кардиналом Карлом. И ни у одного из этих трех принцев не было наследника.

В других обстоятельствах страна признала бы Беарнца, чья храбрость и любовные похождения снискали ему любовь народа. Но он был гугенотом. Как может он при короновании принести клятву истреблять ересь? И если Англия вполне спокойно отнеслась к тому, что три ее последних монарха – Эдуард VI, Мария Стюарт и Елизавета – представляли разные конфессии, то большинство французов никогда бы не смирилось с тем, что их король не являлся старшим сыном Церкви.