С большой пышностью Маргарита отправилась во Фландрию, теша себя призрачными надеждами. Запуганные Генеральные штаты мятежных провинций клюнули на эту удочку и направили к монсеньору делегацию, умоляя защитить их. Принц принял посланников и, не дав никакого определенного ответа, вручил им золотые медали, где были выбиты изображения его и Маргариты.

Тем временем герцог де Гиз, невзирая ни на какие договоры, привел свои войска к дону Хуану. Война возобновилась с новой силой, и Маргарита, опасаясь попасть в руки испанцев, была вынуждена бежать.

Она останавливается в Ла Фер и вызывает сюда Франсуа. Они проводят тут несколько месяцев в уединении, наводящем на мысль об инцесте, и строят несбыточные планы. Битва при Жамблу, где дон Хуан разбил принца Вильгельма Оранского, отрезвляет их. Они вернулись в Лувр и попросили короля ввести в Нидерланды войска.

Генрих с крайним недовольством наблюдал за их маневрами. Он совершенно не понимал, почему Франция, едва оправившись после гражданской войны, должна выступить против испанского колосса и почему нужно жертвовать людьми и деньгами ради выгоды его жалкого брата.

Король сухо отказывает герцогу Анжуйскому в поддержке, которая могла открыть границы Франции испанцам. Теперь монсеньор не считает даже нужным скрывать свою жгучую ненависть к брату. Обеспокоенный Генрих удваивает свою охрану.

Между дворянами монсеньора и короля происходят постоянные дуэли, а нельзя забывать, что всем им меньше тридцати – в XVI веке миром правила юность.

По случаю бракосочетания Сен-Люка и богатой наследницы Жанны де Коссе-Бриса 9 февраля 1578 года был устроен большой бал. Бюсси оскорбляет «мальчиков» короля. Келюс, Можирон, Ливаро и сам новобрачный поджидают его, чтобы отомстить. Но де Бюсси избегает возмездия, воспользовавшись вторым выходом. Генрих III высылает Бюсси, а двумя днями позже монсеньор демонстраивно приглашает его в Лувр.

Выйдя из себя, король запер своего брата и Маргариту в их покоях и приказал арестовать Бюсси, но тот выскользнул из рук королевской стражи и сумел организовать побег монсеньора, с которым они вместе укрылись в Анжу. В честь знатных беглецов епископ Анжерский устроил банкет, за что и поплатился: абсолютно пьяные гости покорежили его мебель, разбили сервизы, изнасиловали служанок.

А в Париже тем временем царила полная паника – начнет ли Франсуа новую гражданскую войну? Королева-мать, как обычно, тут же отправилась вслед за сыном. Он принял ее отвратительно – жаловался, угрожал: Нидерланды его завораживали. Чтобы он не устроил во Франции такого же погрома, как в епископском дворце, было решено не мешать ему и позволить во главе армии отправиться во Фландрию, но не вмешивать в это короля. Екатерина идет еще дальше: она обещает возобновить переговоры о браке монсеньора с Елизаветой Английской. Герцог Анжуйский в мечтах уже видел себя королем Англии и Нидерландов.

Герцог де Гиз решил воспользоваться семейными неурядицами и появился в Париже в сопровождении компании воинственно настроенных задир, не менее опасных, чем окружение герцога Анжуйского. Ближайшее окружение короля, его «мальчики», чтобы защитить своего монарха, объявляют открытую войну людям Гиза. Сен-Мегрен бросил вызов противнику, став любовником самой мадам де Гиз, сестры Марии де Конде.

В пять часов утра 27 апреля 1578 года около Бастилии сошлись Келюс, Можирон и Ливаро, у которых была назначена тут дуэль с давнишним любовником Маргариты, Шарлем д’Антрагом, с Рибера и Шембергом, людьми, близкими к Лотарингскому дому. Жестокий даже для тех времен поединок кончился трагически: Можирон и Шемберг скончались на месте, Рибера – на другой день, Ливаро был на грани смерти целых два месяца, Келюс получил от д’Антрага девятнадцать ударов шпагой.

При каждом ударе фаворит кричал: «Да здравствует король!» Его перенесли во дворец Буасси, где в течение тридцати трех дней его молодой организм боролся со смертью. Генрих ухаживал за ним, пообещав хирургам сто тысяч экю, если они его спасут. И все же он уходит в другой мир, повторяя все время: «О, мой король! Мой король!» Это были его последние слова, и он ни разу не вспомнил ни о Боге, ни о своей матери.

А несколько недель спустя около дворца Гиза ударом шпаги был заколот Сен-Мегрен.

Горе короля не знало предела. Он приказал сделать для своих фаворитов прекрасные надгробья, а на каждом – мраморное изображение погибшего. Пряди волос Келюса и Можирона он всегда носил при себе, и каждый день, утром и вечером, возносил молитвы за души погибших друзей.

Королева-мать, очевидно, надеялась извлечь выгоду из того душевного кризиса, который переживал ее сын, и вернуть утраченную власть. Во время агонии Келюса 7 мая 1578 года она вручает Генриху свои знаменитые советы, подлинный учебник королевского ремесла. В них было учтено все – от науки управления самыми сложными государственными делами до личной гигиены. Но Генрих был теперь глух ко всему: он научился выслушивать добрые советы и не подпадать под влияние того, кто их дает.

Смерть любимых товарищей повергла короля в невыразимое горе и сделала его заклятыми врагами партию ультра-католиков, которые, как доносили осведомители, вступили в тайный сговор со своими сторонниками за рубежом.

Дон Хуан умирал – как поговаривали, от яда. Полагаясь только на собственные силы, Гиз не мог сбросить Валуа с престола. И он покоряется: сближается с Филиппом II, принимает от него денежную помощь. И хотя временами он делает попытки обмануть испанского короля, объективно Гиз становится одним из тех, кто работает ради того, чтобы вся Европа оказалась под властью Габсбургов.

И если буржуазия относилась к происходящему с недоверием и настороженностью, то крупное дворянство охотно взяло сторону Лотарингского дома. И тогда Генрих решает объединить высшее дворянство, создав свой собственный Орден. Он сам набрасывает эскизы пышного облачения, сам придумывает клятву верности, которую должны будут принести посвящаемые. На торжественной церемонии 1 января 1579 года, которую запечатлела известная гравюра, король посвящает первых двадцать шесть дворян в рыцари Ордена Святого Духа. Церемония эта будет проводиться ежегодно, и соперничество, которое начинается из-за права попасть в число счастливых обладателей этого звания, доказывает королю, что расчет его полностью оправдался.

Оставалось найти людей, чья верность королю была бы сильнее их честолюбивых устремлений; надо было, чтобы гражданский мир во Франции стал устойчивым. Несмотря на договор, заключенный в Бержераке, из-за фанатизма протестантов на юге страны еще оставались тысячи очагов сопротивления. Королева-мать предложила отправить Маргариту к ее мужу, а под этим предлогом проехать по провинциям, убеждая людей в необходимости веротерпимости и патриотизма. Генрих с энтузиазмом ухватился за этот план, и сама Маргарита его поддержала. Преданная ветреным Бюсси, отрекшись от монсеньора, она томилась в Лувре, который стал для нее чем-то вроде тюрьмы. За неимением лучшего муж казался ей вполне приемлемым союзником. И хотя в объятиях многочисленных любовниц король Наваррский совершенно забыл о жене, она надеялась, что, находясь рядом с ним, сумеет сыграть важную роль – стать посредницей между своими братьями и протестантами.

Обе королевы выехали из Оленвиля в сопровождении пышного кортежа. Дабы подчеркнуть свою симпатию к королю Наваррскому, Генрих, несмотря на огромные финансовые трудности, выделяет ему внушительное содержание в сто тысяч ливров.

Так король продолжает укреплять шатающийся трон. Но ему, увы, не хватало главного – наследника. Неуверенность в будущем, усиливавшаяся по мере того, как ухудшалось здоровье короля, давало другим надежду захватить власть. С рождением дофина монсеньор потерял бы все свое могущество, Гизы превратились бы в мелких интриганов, а протестанты перестали бы бояться введения инквизиции.

Генрих не переставая думал о необходимости дать Франции наследника. Всю зиму он провел подле королевы, прилагавшей все усилия к тому, чтобы удержать его. Они совершили паломничество в Шартрский собор, и 23 января торжественно освященные рубашки были одеты на статую Богородицы, а затем – на их величества, после чего они удалились в свои покои. Но небо было глухо к их мольбам.