— Чтобы помешать мне сбежать,— продолжала Ниуса,— они приставили ко мне стража, способного выследить меня по запаху. Это он хрипел, спеша по моему следу. Эту тварь зовут Дольф. Он — отродье нечестивого союза нашего и потустороннего мира. Наполовину — зверь, наполовину — стихийный дух. Точнее объяснить не могу. Дольф — это клубы дыма, это туман... но если бы он настиг нас сегодня, ты бы на своей шкуре почувствовал, насколько он материален. Он без ума от человеческой крови, поэтому меня он жрать не станет, я ведь только наполовину человек, а новы... новы тоже не вполне люди. Они...—Девушка вдруг умолкла на полуслове.

Смит настороженно прислушался. Его острый слух уловил еле слышные шаги призрачных ног за дверью, потом снаружи донеслось отчетливое сопение и хриплое дыхание. Босые ноги Ниусы мягко прошлепали по доскам пола. Она остановилась возле двери и принялась шипеть и нашептывать — Смит легко отличил звуки, которые издавала она, от грузного пыхтения Дольфа. Странный свистящий речитатив становился все громче и наконец оборвался резким приказом. За дверью снова засопели, затем раздался шорох тяжелых бесформенных конечностей по мостовой. Шорох постепенно удалялся.

Над ухом Смита тихо перевела дыхание Ниуса.

— На этот раз помогло,— сказала она.— Иногда мне удается приказывать ему — сила, доставшаяся от отца, бывает полезна. Новы об этом не знают. Забавно, правда: они словно забыли, что я унаследовала не только невидимость и способность проникать в иные миры. Они держат меня под замком, наказывают меня, распоряжаются мной, как обычной храмовой танцовщицей,— мной, полубогиней! Может быть... да, я верю, что однажды двери откроются, повинуясь моему приказу, и я ускользну в иные миры. А вдруг... а вдруг я уже сейчас могу это сделать?

Ее голос перешел в глухое бормотание. Смит понял, что Ниуса забыла про него, вдохновленная мыслью о своем могуществе. И снова он ощутил неприятный укол тревоги. Она наполовину человек, но только наполовину. Кто знает, какие способности скрыты в ней, зачатой от нечеловеческого семени? Настанет день, и она сможет... сможет... в общем, Смит не хотел бы оказаться рядом, когда новы зайдут слишком далеко.

Внезапно его внимание снова привлекли шаги девушки. Ниуса шла медленно, нога за ногу. Он отчетливо слышал, как ее ступни касаются пола. Вот она уже почти у стены. А потом нерешительные шажочки вдруг перешли в отчаянный бег. Стена оставалась глухой стеной, в ней не было ни дверей, ни каких-либо иных проемов, но Смит слышал, как Ниуса бежала прочь — быстрее, еще быстрее, и стук босых пяток затихал вдали... Да, Смит знал, хоть и не задумывался об этом, что кроме наших трех существует несметное множество иных измерений. Ниуса бежала куда-то далеко-далеко, дерзко поправ законы природы, которые непреклонно удерживали ее в плену обжитого пространства. А потом он услышал, как она побежала медленнее и сбилась с шага. Кажется, сердито заколотила кулачками по какой-то преграде и разок всхлипнула. Шлепки босых: ног стали возвращаться — тихие, медленные, они раздавались все ближе, и вот они уже снова в комнате. Слушая их, Смит отчетливо представил себе ее опущенную голову, понуро ссутуленные от разочарования плечи...

И вот у него над ухом прозвучал ее голос:

— Не сегодня. Сегодня мне удалось забраться гораздо дальше, чем раньше, но путь по-прежнему закрыт для меня. Новы слишком сильны... Но все еще изменится. Теперь я знаю. Знаю! Я — дочь бога, и мне тоже дана сила. Больше я не буду убегать, когда новы погонятся за мной или Дольф пойдет по моему следу! Я — дитя Мрака, и они еще узнают! Они...

Наступившая темнота обрезала ее ликование, будто острый нож.

Через мгновение свет вспыхнул снова, но одновременно комнату залило розоватое свечение — и тут же померкло, словно отхлынуло.

Ниуса вздохнула.

— От этого я и пыталась сбежать,— призналась она.— Теперь я больше не боюсь, но мне по-прежнему не по душе то, что должно произойти. Тебе лучше уйти... ой, нет, Дольф все еще сторожит дверь, через которую мы вошли. Мне нужно подумать.

Она замолчала, а тем временем последние розоватые отсветы погасли, после чего последовала новая вспышка. Трижды волны красного света затапливали комнату и отступали, прежде чем Смит почувствовал руку Ниусы на своем запястье и ее голос прошептал из пустоты:

— Идем. Тебе нужно спрятаться, пока не кончится ритуал, в котором я участвую. Эти вспышки означают, что служба началась и я должна явиться. Пока они не отзовут Дольфа, тебе не уйти — если я попробую провести тебя к выходу, он почует меня и пойдет следом. Нет, лучше спрячься — спрячься и смотри, как я танцую. Заманчиво, правда? Никто из настоящих людей не видел мой танец, ты станешь первым. Идем же!

Невидимые руки отворили дверь в дальней от входа стене и потащили Смита в проем. С непривычки он иногда оступался — странно было идти за невидимым поводырем. Они шли по коридору, а приливы алого света все продолжались. Проход много раз изгибался, но ни одной двери не было в его стенах, и никто не встретился им по пути. Минуло минут пять, они все шли, а воздух по-прежнему пульсировал красным.

Наконец коридор закончился, приведя их к огромной, закрытой на засовы двери. Ниуса выпустила руку Смита, и он услышал ее тихие шаги и как невидимые руки неумело возятся с чем-то металлическим. В полу открылся люк, прежде совершенно незаметный. Вниз уходила крутая винтовая лестница, вьющаяся по стенам узкой шахты,— в венецианских постройках такое встречается часто. Лестница явно была построена много веков назад. Смиту уже приходилось ходить по таким, и всегда они вели в весьма странные места. Гадая, что его ждет внизу на этот раз, он стал медленно, осторожно спускаться. Девушка крепко держала его за руку, другую руку он положил на перила.

Идти пришлось довольно долго, и наконец маленькие невидимые руки заставили его выбраться сквозь отверстие в каменном дне шахты в короткий коридор, ведущий в темноту. В конце коридора девушка остановилась, и Смит несколько раз моргнул, привыкая к странному свету — точнее, к бледной, жидкой тьме, заливавшей гигантскую пещеру впереди.

— Жди здесь,— шепнула Ниуса.— В темноте тебя вряд ли заметят. Этим путем, кроме меня, никто не пользуется. Я вернусь после службы.

Руки соскользнули с его предплечья, и девушка исчезла. Смит прислонился спиной к стене, вытащил бластер и удостоверился, что тот легко снимается с предохранителя.

Оттуда, где он стоял, Смит мог видеть просторный зал с куполообразным потолком. Странный жидкий полусвет не позволял разглядеть помещение целиком. На полу поблескивал мрамор, черный, как гладь подземного озера. Шли минуты, и Смит понял, что в пещере, скрытой от него завесой сумрака, что-то происходит. Слышались осторожные шаги, глухое бормотание, какие-то силуэты сновали в отдалении. Новы занимали свои места перед службой. Ему удалось разглядеть их сквозь полумрак — они стояли на другом краю зала все вместе, огромной черной толпой.

Потом послышалось пение, низкое, звучное, оно раздавалось ниоткуда и отовсюду, становилось все громче, наполняло пещеру гулким монотонным эхом. Были и другие звуки, оставшиеся загадкой для Смита,— непонятное гудение и посвистывание, похожее на то, которым Ниуса отдала приказ Дольфу, только гораздо торжественнее, мощнее, звучнее. Смит чувствовал, как религиозный экстаз новов сгущается в пещере, заполняет ее до самого купола,— неистовство адептов неведомого культа, рвение слуг безымянного бога. Он ждал, сжимая в руке бластер.

Постепенно, почти незаметно для глаза, середина высокого свода начала светиться. Тусклое свечение набирало силу и глубину, и вот уже словно паутина затвердевшего света соединила потолок пещеры с мрачно поблескивающим полом. Отразившись от полированного мрамора, лучи устремлялись обратно вверх уже рассеянными и туманными. Зрелище было таким удивительным и чарующе прекрасным, что Смит невольно затаил дыхание, не в силах отвести глаз. А потом паутинные нити света налились цветом — потусторонней туманной зеленцой, как свет того фонаря, с которым нов разыскивал Ниусу на прибрежных улицах. Памятуя о ее словах, Смит не удивился, когда там, где струящиеся потоки света падали гуще всего стал проступать силуэт — полупрозрачная девичья фигурка, стройная, прекрасная и призрачная.