Дейтерид лития-6 очень важен по двум причинам. Он не только обеспечивает возможность хранения дейтерия при комнатной температуре и, таким образом, исключает необходимость превращения его в жидкое состояние при температуре, близкой к абсолютному нулю. Он также делает возможным получение трития — второго элемента, необходимого для создания водородной бомбы в конечной стадии — в самый момент ее взрыва. Дело в том, что в дейтериде лития содержится в виде твердого вещества не только водород-2, но потенциально имеется и водород-3.

Это чудо совершают нейтроны, выделяемые детонатором — атомным «снарядом». Нейтрон, попадающий в ядро атома лития-6, образует составной элемент из трех протонов и четырех нейтронов. При попадании нейтрона большой энергии составное ядро становится крайне неустойчивым и немедленно распадается на две части: водород-3 (тритий) с ядром из одного протона и двух нейтронов и гелий с ядром из двух протонов и двух нейтронов.

Меньше чем за миллионную долю секунды взрыв атомной бомбы освобождает дейтерий и тритий и в тоже время создает температуру более чем в 50 млн.°С, при которой дейтерий и тритий синтезируются за миллиардные доли секунды.

Возможна и другая, хотя и менее вероятная, реакция синтеза. Две ядерные частицы дейтерия (один протон и один нейтрон) могут при высокой температуре ядер- ного деления соединиться с ядром лития (три протона и три нейтрона), образовав ядро из четырех протонов и четырех нейтронов. Это ядро очень неустойчивой разновидности бериллия, которое немедленно распадется на два ядра гелия, содержащих по два протона и два нейтрона. При синтезе одного килограмма исходных продуктов освободится огромная энергия, эквивалентная 60 000 тонн тротила, что в три раза больше взрывной силы атомной бомбы.

Получение нового химического соединения, позволившего создать водородную бомбу, показывает, что может быть в принципе создано еще более страшное оружие — кобальтовая бомба.

Кобальтовая бомба — это в сущности та же водородная бомба, но в качестве материала для корпуса, внутри которого находятся активные вещества, вместо стали, превращающейся при взрыве в слабо радиоактивное облако пара, используется кобальт. Превратившись при взрыве в пар, кобальт образует радиоактивное облако в 320 раз смертоноснее радия.

Об этом виде водородной бомбы Альберт Эйнштейн сказал: «Если удастся ее создать, то радиоактивное отравление атмосферы, а следовательно, уничтожение всякой жизни на Земле станет в пределах технических возможностей».

В то время как в реакции деления используется лишь один процент (по весу) расщепляющихся элементов — урана-235 или плутония, при синтезе ядер дейтерия и трития (реакция D—Т) используется до 20% общего веса двух изотопов водорода. При синтезе ядер 600 граммов трития с ядрами 400 граммов дейтерия, т. е. одного килограмма, выделится 200 граммов свободных нейтронов. Это небольшое количество нейтронов вызовет образование 12 килограммов смертоносного кобальта (атомный вес его 60), радиоактивность которого эквивалентна громадному количеству (3832 килограмма!) радия.

Кобальтовую бомбу можно взорвать на пустой барже в середине океана; вес ее может быть любым. Если к обычным компонентам добавить около тонны дейтерия в виде твердого соединения, то такое чудовище, синтезируясь в гелий, выделит до ИЗ килограммов свободных нейтронов. Они сделают радиоактивными 7,5 тонны радиоактивного кобальта, что эквивалентно почти 2,3 миллиона килограммов радия.

По мнению профессора Гаррисона Брауна, радиохимика из Калифорнийского технологического института, если кобальтовую бомбу с одной тонной дейтерия взорвать в Тихом океане в тысяче километров к западу от Калифорнии, то через день после взрыва радиоактивная пыль достигнет Калифорнии, а через четыре-пять дней — Нью-Йорка и уничтожит жизнь на всем своем пути.

Он добавляет: «Аналогичным образом, если западные державы взорвут водородно-кобальтовые бомбы на долготе Праги, то они уничтожат всю жизнь на площади в 2300 километров ширины (от Ленинграда до Одессы) и в 3000—4800 километров длины (от Праги до Уральских гор). Это привело бы к созданию невиданной в истории «выжженной земли».

Профессор Сциллард подсчитал, что 400 однотонных кобальтовых бомб выделят такое количество радиоактивного излучения, которого будет достаточно, чтобы уничтожить все живое на Земле.

Это произошло за час до рассвета в понедельник 21 мая 1956 г. в северной части Тихого океана. Я стоял на палубе флагманского военного корабля «Маунт МакКинли» и наблюдал за взрывом первой экспериментальной американской водородной бомбы.

Бомба была сброшена в районе острова Наму атолла Бикини с бомбардировщика «Б-52», имевшего в то время самую высокую скорость в мире. Взрыв произошел на высоте около 5 тысяч метров, в то время как бомба была сброшена с высоты 16 километров.

Хотя водородные бомбы огромной разрушительной силы и ранее взрывались на тихоокеанском полигоне на Маршальских островах, это была первая транспортабельная бомба, которая могла нанести катастрофический удар по любому агрессору. Это была первая бомба, способная донести до потенциального противника апокалипсическую силу мегатонною разрушения, эквивалентную миллионам тонн тротила.

Через темные очки я наблюдал за тем, как над сине-черными просторами Тихого океана поднималось сверхсолнце, заливая все ослепительным зелено-белым светом, сила которого в какой-то миг была равна свету пятисот полуденных солнц. Потрясенный, я смотрел, как на глазах рос огромный огненный шар, диаметр которого в доли секунды достиг шести с половиной километров, что в двадцать раз превышало диаметр огненного шара атомных бомб, разрушивших Хиросиму и Нагасаки.

Почти в течение часа после исчезновения огненного шара я с изумлением следил за громадным многоцветным облаком, рожденным в гигантской колонне огня. Это облако поднималось и расширялось, пока кипящий гриб на ее вершине не поднялся примерно на сорок километров в стратосферу и не закрыл участок неба длиной в полторы сотни километров, окрашенный лучами восходящего солнца.

Я видел своими глазами, что огненный шар и грибообразное облако меньших размеров сделали с городом Нагасаки, и был потрясен, представив, что может сделать водородная бомба, взрыв которой я сейчас наблюдал, с такими великими городами мира, как Нью-Йорк, Вашингтон, Чикаго, Париж, Лондон, Рим или Москва. Но тут мне пришла в голову утешительная мысль, в правоте которой я все более убеждался после этого исторического утра.

Это громадное сверкающее облако и его грибообразная вершина, думал я, в действительности являются как бы зонтиком, который навсегда защитит человечество от угрозы уничтожения в случае любой атомной войны.

Растущее сверхсолнце казалось мне символом восхода новой эры, в которой станет невозможным любая большая война, потому что ни один агрессор не сможет теперь развязать войну, не рискуя, что сам будет немедленно полностью уничтожен.

Этот покрывающий весь мир «зонтик», как я впоследствии убедился, будет защищать нас повсеместно до тех пор, пока не настанет время, а оно должно настать, когда человечество сможет перековать атомные мечи на орала, обуздав гигантскую силу водорода в океанах и вступив в эру такого изобилия, о котором мир никогда еще не осмеливался мечтать.

Тем, кто хотел бы прекращения нами испытания в Тихом океане, я бы сказал: «Эти испытания и испытания других будущих совершенных моделей являются эффективным суррогатом войны. Я уверен, и история это засвидетельствует, что третья мировая война произошла и была выиграна на тихоокеанском полигоне на Маршальских островах без потери единой человеческой жизни и без нанесения малейшего ущерба какому-либо населенному пункту на Земле».

То, что это не просто пустые мечты, может быть подтверждено рядом простых фактов. Атомная бомба, взорванная в пустыне Нью-Мексико 16 июля 1945 г., была того же образца, что и бомба, которая через три недели после этого, как я сам видел, превратила город Нагасаки в атомную пыль, поднявшуюся в небо на восемнадцать тысяч метров. Эта бомба несла заряд, эквивалентный двадцати тысячам тонн тротила, т. е. ее взрывная сила составляла двадцать килотонн.