К концу дня бомба была подвешена к бомбовому отсеку самолета «Б-29», специально приспособленного для данного случая. Командир самолета, полковник Поль У. Тиббетс младший, назвал самолет «Энола Гэй» в честь своей матери. На бомбе было сделано много надписей, шутливых и торжественных.

В тот вечер я присутствовал на инструктаже в зале заседаний, похожем на амбар. Когда полковник Тиббетс поднялся на трибуну, воцарилась напряженная тишина, ощущаемая почти физически.

«Наступает ночь, которую все мы так ждали,— сказал он 509-й смешанной авиагруппе 20-й воздушной армии.— Это проверка результатов нашей многомесячной тренировки. Скоро станет известно, справились мы с заданием или нет. Этот налет изменит ход истории. Мы вылетаем, чтобы сбросить бомбу, не похожую на то, что вы до сих пор когда-либо видели или о чем когда-либо слышали. В этой бомбе содержится взрывная сила, эквивалентная взрыву двадцати тысяч тонн тротила. Это настолько мощная бомба, что наши действия будут отличаться от действий при обычной бомбардировке».

Затем он объяснил план налета. У отряда будет три выборочные цели в зависимости от состояния погоды. Первая цель — Хиросима. Вторая — город Кокура па острове Кюсю. Третья — Нагасаки, также на Кюсю. За час до старта бомбардировщика должны вылететь три самолета-метеоразведчика, в задачи которых входит определение видимости над этими целями, так как в интересах абсолютной точности бомбу надо сбросить при визуальном наблюдении.

В полночь состоялся еще один инструктаж. Летчикам рассказали, что произошло во время испытаний в Аламогордо. Каждому члену экипажа «Б-29» были выданы очки со специальными стеклами-фильтрами, какие применяются при сварке, и их предупредили, что нельзя смотреть невооруженным глазом на вспышку, которая последует за взрывом бомбы. Инструктаж закончился молитвой за успех задания; капелланом был капитан Уильям Б. Дауни из лютеранской церкви в Миннеанополисе.

Мы молча покинули помещение и пошли в столовую, где нас ждал традиционный ужин перед полетом.

Точно в 2.45 ночи по марианскому времени с трех параллельных дорожек взлетели три «Б-29». Затаив дыхание, мы смотрели, как ведомая полковником Тиббетсом «Энола Гэй» оторвалась от земли лишь за несколько метров до конца дорожки, грациозно поднялась и исчезла в северном направлении.

Вся ночь прошла в тревожном ожидании. Мы знали, что, если самолет метеослужбы сообщит о хорошей видимости, бомба будет сброшена на Хиросиму в 9.15 утра, и ожидали вскоре услышать сообщение полковника Тиббетса.

Точно в 9.30 над просторами Тихого океана прозвучало: «Задание успешно выполнено!»

Около трех часов дня мы увидели «Энолу Гэй», подлетающую с севера. Серебряное тело машины сверкало в лучах солнца на фоне синего океана и ясного голубого неба. Мы посмотрели на часы, чтобы заметить время приземления. Было точно три часа дня по марианскому времени, понедельник, 6 августа 1945 г. Первое атомное боевое задание закончилось успешно после полета протяженностью в пять тысяч километров в течение 12 часов 15 минут.

«Энола Гэй» достигла главного острова Японии в 8.50 и направилась к своей исходной точке, откуда должна была лететь прямо на цель. Точка была достигнута в 9.11. С этого момента началась удивительная по согласованности работа бомбардира майора Томаса У. Фереби из Моксвилла (штат Северная Каролина), штурмана капитана Теодора Дж. Ван Кирка (по прозвищу «Голландец») из Нортумберленда (штат Пенсильвания) и оператора радиолокационной установки сержанта Джо А. Стиборика из Тейлора (штат Техас).

«Эноле Гэй» предстояло пролететь четыре минуты до совершенно открытой, не закрытой тучами, цели. Майор Фереби отрегулировал механизм наводки бомбы. Великий миг наступил. Фереби нацелил бомбу на Хиросиму и сбросил ее.

В «Эноле Гэй» сначала увидели маленькую ярко светящуюся точку. В один миг она превратилась в колоссальный малиновый шар диаметром около 800 метров. Затем этот огромный огненный шар неожиданно взорвался и превратился в массу огня и фиолетовых облаков. Из него вылетали гигантские концентрические белые кольца тумана, как будто сама Земля выпускала громадные кольца дыма.

На какое-то мгновенье вся масса огня, казалось, замерла. Вдруг из клубящихся фиолетовых туч поднялся огромный белый столб дыма. Он рос все выше и выше, пока не достиг высоты в три тысячи метров.

Затем наступила новая фаза. Колонна высотой в три километра неожиданно превратилась в гигантский гриб, у основания которого на расстоянии в пять километров бушевали пылевые бури. Гриб рос и рос, поднимаясь до невероятной высоты перед изумленными глазами членов экипажа «Энолы Гэй» и других самолетов «Б-29», которые сопровождали ее как самолеты технической и фотослужбы.

Гриб продолжал подниматься вверх, пока не достиг высоты в 13,5—15 километров, разделившись на несколько слоев бело-кремового цвета с аловатым оттенком, ясно различимых среди белых облаков.

Вслед за вспышкой раздался взрыв, который был слышен за сотни километров вокруг. Он отозвался эхом от холмов к востоку и западу от Хиросимы. Взрывная и отраженная волны ударили по «Эноле Гэй», и она задрожала, хотя была уже в нескольких километрах от места взрыва.

Члены экипажа «Энолы Гэй» все еще видели огромную колонну клубящихся пыли и дыма на расстоянии более чем шестьсот километров. «Она была настолько плотной, что по ней, казалось, можно было ходить»,— рассказывал потом один из членов команды.

Вот что докладывал ныне покойный капитан (затем контр-адмирал) Уильям С. Парсонс («Дики») сразу по возвращении:

«Это было ужасное зрелище. Огромное облако пыли покрыло все. Основание нижней части гриба, масса фиолетово-серой пыли в пять километров диаметром, кипела — вся местность кипела. Огромное белое облако отделилось от вершины гриба и поднялось вверх. Затем в воздух поднялось второе белое облако и помчалось вслед за первым. Вершина гриба также кипела, это была кипящая крутящаяся масса. Дым от гриба поднялся до высоты, где мы находились; затем появился другой крутящийся гриб. Сбоку поднялась еще одна колонна дыма, поднимавшаяся под углом в сорок пять градусов к земле. Казалось, что дым от гигантского пожара поднялся вверх и снова опускается на землю. Фиолетовые облака и языки пламени вились вокруг. Было такое впечатление, что весь город стерт в порошок».

Одновременно с приготовлениями для второго удара по японским милитаристам в том случае, если они не извлекут урока из первого, были приняты другие меры. Надо было проинформировать японский народ, что его ждет, если он не обратится к императору с петицией о заключении мира. Вот текст листовки, которая, размноженная миллионным тиражом, была сброшена над Японией:

«К японскому народу.

Америка просит вас немедленно обратить внимание на то, что написано в этой листовке.

Мы обладаем самым разрушительным взрывчатым веществом, которое когда-либо создавалось человеком. Одна из только что созданных атомных бомб имеет взрывную силу, равную такому количеству фугасок, которое могут сбросить 2000 наших гигантских «Б-29» во время одного налета. Задумайтесь над этим ужасным фактором; мы заверяем вас, что все это абсолютная истина.

Мы только что начали применять это оружие против вашей родины. Если вы все еще сомневаетесь, поинтересуйтесь, что случилось в Хиросиме, где была сброшена всего одна атомная бомба.

Прежде чем применить такую бомбу для уничтожения военных объектов, при помощи которых милитаристы продолжают эту бесполезную войну, мы просим вас обратиться с петицией к императору, чтобы положить конец войне. Наш президент определил для вас тринадцать условий почетной капитуляции. Мы призываем вас принять эти условия и приступить к созиданию новой, лучшей и миролюбивой Японии.

Вы должны немедленно прекратить вооруженное сопротивление. В противном случае мы полны решимости применить эту бомбу и другие мощные виды оружия для того, чтобы быстро завершить войну с помощью силы».

В конце июня 1945 г. основная часть взрывчатого вещества для хиросимской бомбы была доставлена на остров Тиниан на крейсере «Индианаполис». Через несколько дней после доставки этого драгоценного груза «Индианаполис» был торпедирован японцами на пути в Филиппины. Почти весь экипаж погиб. Впоследствии это привело к ошибочному сообщению о том, что японцы затопили судно с атомной бомбой. Как мы затем узнали, японцы совершенно не знали о миссии «Индианаполиса», и его гибель была трагической случайностью.