Шестой член их группы, Кнут, остался в Норвегии для выполнения нового задания. Группа «Ласточка» тоже осталась на месте, чтобы сообщить о достигнутых результатах, а затем прекратила свое существование.

В Норвегии остались лишь Клаус и Эйнар, ставший к тому времени исключительно опытным радистом. От них в Лондоне узнали, что в Веморк немедленно после катастрофы прибыл генерал фон Фалькенхорст, немецкий главнокомандующий в Норвегии. Он охарактеризовал операцию как «сильнейший удар, который когда- либо мне приходилось переносить».

На рапорте сил Сопротивления о действиях «Гуннерсайда» и «Ласточки» премьер-министр Черчилль написал: «Что сделано для награждения этих людей?». Они получили восемь английских и девять норвежских военных наград.

Реакция фон Фалькенхорста была бурной. Немецких часовых наказали и заменили другими. Снова гестаповцы стали рыскать по Рьюкану и арестовывать многих не виновных ни в чем норвежцев. Горные части патрулировали район, случалось, что по ошибке они обстреливали друг друга. Немецкие разведывательные самолеты кружили над районом, один из них разбился. Немцы врывались в горные хижины и сжигали их.

Клаус был единственным участником экспедиции, который встретился с противником. На высоком плато Хардингервидда 25 марта 1943 г. он наткнулся на трех немцев, которые появились на холме в сотне метров от него и открыли стрельбу. Клаус развернулся и помчался на лыжах, однако после двухчасовой гонки понял, что один из немцев неизбежно его догонит. Лучше всего об этом рассказывал он сам:

«Я повернулся, вынул кольт и выстрелил. К своей радости, обнаружил, что у немца был лишь люгер, таким образом, тот, кто первым израсходует патроны, должен проиграть. Поэтому я больше не стрелял, а стоял, как мишень, на расстоянии 150 футов от стрелявшего. Немец истратил на меня все патроны, повернулся и помчался назад. Я выстрелил. Он зашатался и, наконец, остановился, повиснув на лыжных палках. Я постарался вовремя убраться, так как двое других могли вскоре подойти. Через полчаса совсем стемнело. А еще через два часа я свалился со скалы, пролетел вниз 120 футов, повредил правое*плечо и сломал правую руку».

На следующий день Клаус наткнулся на другой большой патруль, но сумел обмануть немцев, и они даже направили его к немецкому доктору, дав провожатого. Доктор оказал ему помощь и отправил в больничной машине в гостиницу «Баркедил турист», где ему отвели номер. Когда настала ночь, в гостиницу вместе со своим штабом прибыл рейхскомиссар Норвегии Тербовен и потребовал их разместить. Клауса не побеспокоили, а Тербовен занял соседний номер.

На следующее утро всех обитателей гостиницы, включая Клауса, посадили в автобус и отправили в концлагерь в Грини, так как одна из женщин, находившихся в гостинице, отказалась удовлетворить требования Тербовена. Проявив большую хитрость, Клаус с помощью этой женщины сумел отвлечь внимание охранника и пересел ближе к двери. Когда стало смеркаться, он, улучив минуту, открыл дверь и выпрыгнул. Поднявшись, он бросился через поле к лесу, слыша позади себя взрывы гранат, брошенных охранником, и свист пуль из автомата мотоциклиста, сопровождавшего автобус. Клаусу удалось убежать, и после дальнейших приключений он сумел уехать в Англию.

Дирекция завода «Норск Хайдро» пыталась убедить немцев в необходимости сократить вдвое производство тяжелой воды, но их просьбу не удовлетворили.

В Англии Объединенный комитет начальников штабов решил применить к немцам более веские способы внушения. 16 ноября 1943 г. мощные соединения 8-й бомбардировочной американской авиационной дивизии разбомбили Веморкскую гидростанцию и завод электролиза. Было уничтожено еще 54 килограмма тяжелой воды.

Дирекция «Норск Хайдро» вновь обратилась со своей просьбой, и на этот раз немцы были вынуждены согласиться. 30 ноября 1943 г. неизменный Эйнар сообщил, что получен приказ все установки по производству тяжелой воды в Веморке демонтировать для отправки в Германию. 7 февраля 1944 г. он сообщил, что оборудование должно быть перевезено в течение недели.

Военное ведомство в Лондоне приказало принять немедленные меры для уничтожения груза в пути. К вечеру из Лондона было получено согласие министра обороны Норвегии на совершение нападения, несмотря на риск возможных репрессий против мирного населения Норвегии.

Немедленно об этом было сообщено Эйнару и Кнуту Хаугланду, последнему из группы «Гуннерсайд», который в это время находился в восьмидесяти километрах от Эйнара. Кнут получил задание присоединиться к Эйнару и проследить за тем, чтобы остаток тяжелой воды не попал в Германию. В то же время другой группе сил Сопротивления был дан приказ идти в Скиен и помешать разгрузке в порту специального груза, который поступит из Рьюкана.

10 февраля Кнут получил разрешение выполнить предложенный им план затопления плота «Хайдро» на озере Тиннсё. На этом плоту контейнеры с оставшейся тяжелой водой должны были быть переправлены в Гамбург. В ответе Кнута перечислялись все контейнеры, готовые к отправке.

Противник был настороже. В долину Рыокан были направлены специальные части СС. Два самолета ежедневно кружили над головами; вдоль железной дороги от Веморка до пристани была усилена охрана. Но в результате чьей-то оплошности ни один часовой не был поставлен на охрану самого плота «Хайдро».

Вот как рассказывает об этом Кнут — начальник группы подрывников.

«В воскресенье 20 февраля в час ночи я и трое моих товарищей покинули Рыокан на машине, которую раздобыли специально для этой цели. Я взошел на борт «Хайдро» с двумя людьми, а третий (Эйнар) остался на берегу у машины.

Почти вся команда корабля собралась внизу у длинного стола. Там шла азартная игра в карты. Лишь машинист и кочегар остались в котельной, поэтому туда идти не стоило. Мы зашли в одну из кают, но здесь нас обнаружил норвежский часовой. Слава богу, он оказался хорошим норвежцем. Мы ему сказали, что скрываемся от гестапо, и он разрешил нам остаться.

Оставив одного в каюте для прикрытия, мы с товарищем выбрались через иллюминатор и пробрались к носовой части. Я положил взрывчатку в трюм, надеясь, что при взрыве дыра в носовой части, подняв корму плота, немедленно выведет его из строя. Подвесив взрывчатку к обоим стрингерам, подсоединил ее к часовым механизмам, сделанным мною специально для этой цели из будильников. Взрывчатки должно было хватить, чтобы потопить плот за четыре-пять минут.

Часовой механизм был поставлен на 10.45 утра. По моим расчетам, это было самое подходящее для взрыва время. Как я выяснил в свое прошлое посещение «Хайдро», к этому времени паром должен будет находиться в самом удобном месте для затопления.

К четырем часам утра мы закончили работу и ушли. На машине добрались до Йондала и в тот же воскресный вечер оказались в Осло».

Рано утром в понедельник Эйнар читал квислинговскую газету «Фритт Фольк», где под жирными заголовками сообщалось о таинственном затоплении «Хайдро» 20 февраля около 11 часов утра. После сильного взрыва носовая часть корабля заполнилась водой. Винт и руль были сильно повреждены, несколько грузовиков свалилось с палубы в глубокие воды озера Тиннсё.

Позднее «Ласточка» в лице Кнута сообщила по радио, что вместе с кораблем потонуло 1732 килограмма сырья для производства тяжелой воды.

В дальнейшем члены группы, находившиеся в Скиене, жаловались, что они долго ждали прибытия специального груза и даже установили наблюдение и подготовились к уничтожению корабля, который должен был перевезти груз в Гамбург, но он так и не прибыл.

Двое героев этой саги отдали жизнь за то, чтобы нацистам не удалось восстановить завод тяжелой воды в Веморке. Одним из них был профессор Лейф Тронстэд, отлично знавший завод, который он проектировал и которым руководил. Именно он познакомил людей «Ласточки» и «Гуннерсайда» с каждым уголком завода. Другим был Гуннер Сюверстэд, его лаборант, который входил в шестерку «Гуннерсайда».

Они уже находились в безопасности на английской земле, когда разведка сообщила профессору Тронстэду очень тревожные новости о том, что нацисты создают «Фау-3» с атомной боеголовкой — оружие, с помощью которого они надеются завершить войну. Он также узнал, что завод тяжелой воды вновь возобновил работу.