Прорыв смог совершить У лам, который однажды вечером в конце января 1951 года стоял и пристально смотрел в окно. Проблемы, с которыми пришлось столкнуться при создании бомбы «Супер», сводились к сложностям, возникавшим с одновременным или почти одновременным инициированием ядерного распада и термоядерного синтеза. Проблема заключалась в том факте, что весьма значительная часть энергии, выделявшейся при ядерном распаде, мгновенно распылялась в виде радиации, точно как в опыте Гамова, когда хлопковый шарик сгорал, не успев поджечь окаменевшее дерево. Теперь У лам понял: если образовать последовательность — то есть отделить «первичный» ядерный механизм от «вторичного» термоядерного устройства — можно использовать идущий от первого устройства мощный поток нейтронов

для сжатия и нагревания топлива в термоядерной сборке, достаточного для запуска реакций термоядерного синтеза.

Идея стала быстро развиваться. Теллер понял, что сжать топливо можно рентгеновским излучением, идущим от первичного ядерного устройства, и в таком случае бомбардировка будет производиться быстрыми фотонами, которые, в отличие от медленных нейтронов, гораздо активнее воздействуют на термоядерное топливо. Сама по себе идея радиационного сжатия была не нова: Фукс и фон Нейман подали на нее заявление о патенте в 1946 году — но Теллер до сих пор не воспринимал ее серьезно. Теперь, когда радиационное сжатие можно было применить в двухступенчатой модели, он осознал, что совершил одну из «простых, великих и очень глупых»[184] ошибок.

Когда Оппенгеймер изучил двухступенчатую модель Теллера — У лама на заседании Комитета советников при Комиссии по атомной энергии в июне 1951 года, он назвал это решение «технически привлекательным» и поддержал дальнейшие работы по созданию водородной бомбы. На тот момент моральная сторона этого оружия не обсуждалась. Кажется, как и раньше, страх перед потенциалом «вражеских» ученых, которые могли совершить такой же прорыв, заставлял физиков закрывать глаза на дурные моральные предчувствия. Бете, решительно выступавший против создания водородной бомбы, признал, что новая модель все меняла. Советские физики были вполне способны изобрести подобную модель, и, поскольку ситуация в Корее грозила выйти за пределы регионального конфликта, он чувствовал, что американцы должны попытаться сделать это первыми. История повторялась. Как и в прошлый раз, великое открытие в области ядерной физики совершалось под грозовыми облаками надвигающейся войны. Немного поколебавшись, Бете вернулся в Лос-Аламос летом того же года.

Теллер, решительно продвигавший идею создания супербомбы с 1942 года, со времен летней школы в Беркли, наконец выиграл спор, показав при содействии Улама, как это можно сделать. Он мог бы удовлетвориться, но достигнутого ему было мало. Теллер предложил остаться в Лос-Аламосе и взять на себя административную ответственность за программу по созданию водородной бомбы. Но ему ответили, что он может продолжить работу лишь в качестве заместителя руководителя или консультанта. Поставить неуравновешенного Теллера во главе проекта было бы безумием. Когда Брэдбери поручил руководство программой водородной бомбы Маршаллу Холловею, Теллер покинул Лос-Аламос. Он продолжал высказывать недовольство со стороны, в частности лоббировал создание второй лаборатории по разработке ядерного оружия.

С некоторыми превратностями модель первой водородной бомбы одобрили в марте 1952 года. Она работала на основе последовательности физических реакций. Сначала ядерный заряд взрывался на кончике 6-метрового 82-тонного цилиндра. Рентгеновские лучи, испускаемые при делении ядер, направлялись вдоль цилиндра и вокруг внешней части второго устройства, расположенного по длинной оси цилиндра. Полиэтиленовая прокладка превращалась в плазму и испускала еще больше рентгеновских лучей по направлению к центру вторичного устройства. Радиационное сжатие вызывало рост концентрации холодного жидкого дейтерия, содержавшегося внутри второго устройства. При стекании дейтерия от краев к центру взрывался ядерный «запал» из плутония, прикрепленный снизу второго устройства, в центральной его части. Так инициировался второй ядерный взрыв, катализируемый быстрыми нейтронами, испускаемыми при ядерном распаде. Теперь дейтерий начинал распространяться также и изнутри наружу. Нагревание дейтерия рентгеновскими лучами запускало в нем серию реакций ядерного синтеза. Все эти реакции высвобождали ядерную энергию, но основным источником взрывной силы служили быстрые нейтроны, испускаемые из ядер урана-238, из которого состоял специальный

Эпилог

урановый стимулятор, расположенный по внешней стороне вторичного устройства.

Бомбу, названную «Майк», испытали на атолле Эниветок 1 ноября 1952 года в рамках серии испытаний «Айви». Сила взрыва составила 10,4 миллиона тонн в тротиловом эквиваленте — примерно в 1000 раз сильнее взрыва атомной бомбы, сброшенной на Хиросиму. Через несколько секунд после начала реакции образовался гриб диаметром 5 километров. Он стер с лица земли маленький остров Элугелаб, оставив на его месте круглый кратер шириной около 2 километров и глубиной 60 метров.

Чего бы это ни стоило, но Америка восстановила свое лидерство в сфере ядерного оружия.

5 марта 1953 года от кровоизлияния в мозг умер Сталин. Позже Молотов писал в своих мемуарах, будто Берия признавался, что отравил вождя, но точные обстоятельства смерти Сталина, возможно, никогда не раскроются. Руководителем Совета Министров назначили Георгия Маленкова. Самого Берию 26 июня арестовал маршал Жуков. В конце июля в материалах пленума ЦК Берию объявили «буржуазным перерожденцем» и подробно описали его чудовищные преступления. Но к аресту Берии привело совсем не осуждение выстроенной им власти террора. Реализуя свой план захвата власти после смерти Сталина, Берия инициировал ослабление советской политики, что немедленно обернулось восстанием в Восточной Германии. Берию арестовали, так как он зашел слишком далеко и должен был за это ответить. Его казнили 23 декабря.

Сталин умер, но жизнь продолжалась. 12 августа 1953 года в СССР провели испытание бомбы РДС-6 или, как говорили американцы, Джо-4, — термоядерного устройства, в котором использовали реакцию синтеза в дейтериде лития для усиления взрыва атомной бомбы. Вячеслав Малышев, сменивший

Берию на посту руководителя советской атомной программы, после испытания объявил, что ему только что звонил Маленков. «Только что звонил Председатель Совета Министров СССР Георгий Максимилианович Маленков. Он поздравляет всех участников создания водородной бомбы — ученых, инженеров, рабочих — с их выдающимся успехом. Георгий Максимилианович [Маленков] особо просил меня поздравить, обнять и поцеловать Сахарова за его огромный вклад в дело мира».

Теперь установились суть и масштабы ядерной гонки вооружений. В своей речи, обращенной к Совету по международным отношениям 17 февраля 1953 года в Нью-Йорке, Оппенгеймер сделал такое сравнение:

Вот в чем проблема: в наше время атомные часы тикают все быстрее; можно представить себе ситуацию, в которой одна из великих держав уничтожит всю жизнь и следы цивилизации на территории второй, но не без риска для себя. Мы, как два скорпиона в бутылке: каждый может убить другого, но только рискуя жизнью.

Хотя советская «слойка» во многих отношениях уступала двухступенчатой модели Теллера — Улама, испытанной в ноябре 1952 года, советские физики совсем незначительно отставали от американцев как минимум в теоретическом отношении. Рассмотрев в начале 1954 года различные «экзотические» варианты модели РДС-6, Сахаров отказался от них в пользу двухступенчатой модели с применением радиационного сжатия — в сущности, аналога устройства Теллера — Улама, независимо разработанного группой физиков-теоретиков в Арзамасе-16. В своих мемуарах Сахаров назвал этот вариант «Третья идея».