Этот индеец, которого испанцы прозвали Турком, «поскольку он был похож на такового», рассказал о стране Великая Кивира, где полным-полно золота и драгоценностей. «Турок утверждал, — пишет Кастаньеда, — что в его стране средь равнин протекает река в две лиги шириною, и в той реке водится рыба величиной с лошадь, и плавает по реке превеликое множество огромных каноэ с парусами, и на каждом борту у них по двадцать гребцов. Вожди, говорил он, восседают на корме под навесом, а нос лодки украшен большим золотым орлом. Он рассказывал далее, что правитель той страны вкушает послеобеденный отдых под большим деревом, с ветвей которого свисают тысячи золотых колокольчиков, под дуновением ветра услаждающих его слух мелодичным звоном. Он добавлял также, что вся столовая утварь там сделана из серебра, а кувшины, блюда, кубки — из золота. Он называл золото „акочис“. Ему поверили, настолько убежденно он рассказывал обо всем этом. К тому же ему показали украшения из олова, он их понюхал и сказал, что это не золото, что он очень хорошо знает, как выглядят золото и серебро, а другие металлы его не интересуют».

Получив такие новости, Коронадо вместе с подошедшим в сентябре войском немедленно перебазировался в Тригуэкс, где застал Альварадо с Турком. Индеец повторил свой рассказ о богатой стране, мало того, сообщил, что жители пуэбло Сикуйе отобрали у него золотые браслеты, привезенные из Великой Кивиры. Правитель Сикуйе, индеец по прозвищу Усач, обвинил Турка во лжи. Но испанцы поверили тому, кому очень хотели верить. Они натравили на Усача свирепых псов, а тот даже во время пытки стоял на своем. Конкистадоры заковали вождя в кандалы, что вызвало возмущение индейцев. К этому добавились случаи насилия конкистадоров над индейскими женщинами, грабежи и поборы. В начале 1541 г. в стране Тригуэкс вспыхнуло восстание, но было жестоко подавлено. В результате одни пуэбло были сожжены, другие покинуты жителями. К весне 1541 г. конкистадоры, как говорилось тогда, «замирили» индейцев и в конце апреля смогли наконец выступить в поход на восток, к стране Великая Кивира. Усачу вернули свободу. Проводником экспедиции стал Турок, как бы заместивший Маркоса. Свято место пусто не бывает.

Когда армия выступала в экспедицию, Турок недоуменно спрашивал, зачем христиане так нагрузили мулов и лошадей провизией. Животные устанут, внушал Турок, и не смогут вывезти столько золота и серебра, как это хочется испанцам. Вскоре по пути отыскался еще один уроженец Кивиры. «Этот индеец, — вспоминает Кастаньеда, — настаивал на том, что турок лжет. Именно по этой причине никто не обращал внимания на его слова». Последняя фраза с удивительной точностью характеризует стиль мышления конкистадоров.

Двигаясь все время на север, экспедиция миновала обитаемые области и вышла в безлюдную прерию. Изредка здесь попадались лишь мелкие племена кочевников. Зато «лохматых коров» было видимо-невидимо. «Я нашел здесь так много скота, — писал Коронадо, — что нет никакой возможности оценить его количество. За время моего путешествия по равнинам не было и дня, чтобы мы не видели стада». Вокруг простиралась безбрежная травянистая равнина, усеянная костями бизонов. Глаза напрасно жаждали отыскать среди моря земли хоть какой-нибудь ориентир — камней и тех не было… «Хотя мы уже прошли по этой стране двести пятьдесят лиг, нам ни разу не встретились ни гора, ни холмик. Земля здесь кажется шаром — где бы ни находился человек, его со всех сторон на расстоянии арбалетного выстрела окружает небо». Стоило отойти от лагеря на милю-другую, и люди теряли направление. Охотничьи отряды, посланные на добычу бизонов, бывало, по несколько дней кряду блуждали по равнине, прежде чем выходили к своим. По ночам солдаты жгли костры и палили из аркебуз, чтобы указать путь заблудившимся.

Бизоны — это, конечно, неплохо, но где же золото? Индейцы-кочевники, встречавшиеся по пути, ничего не ведали ни о каменных городах Кивиры, ни о ее богатствах. Зато они знали, что в северных областях нет хлеба, да и с водою туговато. Меж тем запасы зерна у испанцев подошли к концу. В таких обстоятельствах надо было как можно скорее продвигаться вперед, но большое войско и обоз замедляли ход. И тогда Коронадо принял отчаянное решение: приказал войску повернуть назад, а сам с тридцатью всадниками двинулся дальше. Конкистадор покорит страну и с горстью воинов!

Семьдесят семь дней кряду испанцы шли на север. Впереди отряда по-прежнему брел Турок, правда уже закованный в цепи. Коронадо мрачнел день ото дня. Однообразная равнина была нескончаема. «Все это время мы питались одним только мясом коров, которых убивали по пути. По многу дней мы обходились без воды, а для готовки пищи жгли сухой коровий навоз, ибо иного топлива в тех краях не было».

Конкистадоры дошли-таки до страны Кивира — так, по крайней мере, называли ее местные жители. И что же? Вместо многоэтажных каменных домов — жалкие соломенные хижины, вместо увешанных золотом людей — одетые в шкуры дикари, предпочитавшие есть мясо сырым. «Туземный вождь подарил мне кусочек меди, который свисал у него с шеи. Я посылаю этот брусок вице-королю Новой Испании, поскольку других металлов я здесь не видел». Ничего не скажешь, славную добычу получил вице-король!

Почти месяц Коронадо провел в Кивире, рассылая во все стороны разведывательные отрады. Везде всеете же равнины, и нет им ни конца, ни края; везде только глушь, дикость или безлюдье. Последние надежды рухнули.

Турок, звеня оковами, предстал пред генерал-капитаном. Теперь отпираться и лгать ему уже не имело смысла. И тогда впервые за несколько месяцев правда прозвучала из его уст. «Он сказал, — пишет Кастаньеда, — что жители страны Тригуэкс попросили его увести испанцев подальше, на равнины, и сбить с пути. Тогда при нехватке провизии их лошади падут, а сами они так ослабеют, что на обратном пути жители Тригуэкса легко расправятся с ними и отомстят за все причиненные им обиды. Такова была причина, признался Турок, по какой он увел их на равнины, надеясь, что они без навыка не смогут охотиться и обходиться без маиса. А что касается золота, заключил он, то он вообще не знает, есть ли оно где-нибудь».

Как видно, у русского Ивана Сусанина имелся американский предшественник.

Коронадо не был жестоким человеком, но всему есть предел. В тот же миг по его приказу Турка задушили.

С горьким сердцем и пустыми руками возвращался Коронадо в Мехико, где его ждал холодный прием вице-короля.

Пусть Сибола оказалась вовсе не той страной, какой ее описал фрай Маркос, — все равно слухи о ее пресловутых богатствах еще долго будоражили воображение европейцев. Английский торговец Генри Хоукс утверждал даже, будто испанцы не нашли пышных городов Сиболы по той причине, что индейские колдуны скрыли их от конкистадоров пеленой тумана. Несмотря на факты, несколько скромных индейских пуэбло превратились в богатую страну или крупный город, и в этом качестве Сибола прочно и надолго легла на Карты североамериканского материка. Знаменитый картограф Ортелий в 1571 г. указал в Северной Америке город Сеуола в стране Тотонеак. Даже восемьдесят лет спустя после описанных событий профессор Оксфордского университета Генри Бриггс рассказывал своим студентам о «больших государствах Сибола и Кивира, где есть крупные города с огромным количеством жителей, где дома имеют пять этажей, а внутри — колонны из бирюзы». И Бриггс обозначил Сиболу на своей карте от 1625 г.

Столь же цепким оказался миф о Великой Кивире, которая, как мы знаем, была лишь жалкой деревушкой среди бескрайних равнин. Коронадо искал эту страну в Канзасе, в глубине материка, но на своей карте от 1556 г. итальянский писатель, автор книг о путешествиях Джованни Батиста Рамузио поместил Кивиру в Верхней Калифорнии, а Меркатор (1569) — на Тихоокеанском побережье. Там она, в конечном счете, и закрепилась. В представлениях многих людей того времени это была прибрежная тихоокеанская страна с богатейшими золотыми копями. Ее столица, город Кивира, находилась на побережье, в устье крупной реки. Имелись и другие города: Тучано, Акса и Сикуик (последний, видимо, является мифическим отголоском пуэбло Сикуйе). Все эти названия фигурируют на карте Ортелия от 1571 г. Хронист Франсиско Лопес де Гомара сообщал, что «Кивира расположена на сороковых градусах северной широты; это умеренная страна, в ней очень хорошая вода и много травы, слив, шелковиц, орехов, дынь и винограда. Люди облачаются в шкуры буйволов и оленей. Исследователи видели у морского берега корабли с большими птицами из золота и серебра на носу». Монах-кармелит Антонио из Асунсьона в своих записках утверждал, будто испанский король Филипп III, просматривая бумаги отца, натолкнулся на клятвенные заверения каких-то иностранцев о том, что они посетили город Кивира — «густонаселенный и богатый, укрепленный и обнесенный стеной, где жили цивилизованные, воспитанные и грамотные люди, носившие одежды».