С этой верой испанцы завоевывали и исследовали Новый Свет. Итак, в один период времени совпали три, казалось бы, разных события: открытие и завоевание Америки, распространение в Европе книгопечатания и бурное увлечение рыцарскими романами. Неудивительно поэтому, что в снаряжение конкистадора наряду с арбалетом, мечом, аркебузой, кирасой входили и рыцарские романы. Читались они обычно вслух, в часы отдыха от битв и утомительных переходов.

Самих себя многие конкистадоры равняли с героями этих романов — и, надо признать, не без оснований. Ведь конкистадоры тоже путешествовали в далекие неведомые страны. Ведь они тоже видели всяческие «чудеса»: необычайные растения, животных, людей, города и государства. Они тоже совершали немыслимые подвиги, горсткой воинов покоряя целые страны. Ну чем не герои рыцарских романов?

Рассказывают, некий конкистадор заслушивался рыцарскими романами, разумеется доверяя каждому их слову. В бою с индейцами он сражался с необыкновенным пылом, показывая чудеса храбрости. Когда же его, уже израненного, попытались увести с поля боя, он воскликнул в негодовании: «Оставьте меня! Ведь я не свершил еще и половины тех подвигов, что каждодневно совершает любой рыцарь из ваших книжек!»

Что же касается подвигов, то, пожалуй, конкистадоры оставили рыцарей позади. Трудно представить себе, чтобы Амадис четыре года кряду продирался через девственную сельву, мучимый голодом, москитами, адской жарой, лихорадкой и постоянным ощущением опасности. Вряд ли Амадис смог бы потратить всю свою жизнь на поиски Эльдорадо, как иные из рыцарей эпохи конкисты Америки, о которых будет рассказано в пятой главе нашей книги.

Новый Свет конкистадоры воспринимали тоже в духе рыцарских романов. Не случайно при виде столицы ацтеков Теночтитлана один из конкистадоров, впоследствии автор знаменитой хроники похода, Берналь Диас дель Кастильо, воскликнул, что чудес таких не видел и Амадис Галльский. Веря в правдивость рыцарских романов, многие всерьез полагали, будто найдут в новооткрытых землях все чудеса, о которых читали. Мало того, случалось, конкистадоры намеренно искали города и государства, упомянутые в романах, и экспедиции эти сыграли неоценимую роль в открытии и исследовании Америки. Так рыцарский роман стал одним из действующих лиц конкисты и даже оставил свои следы на карте континента.

Рыцарские романы горячили и без того донельзя разгоряченное воображение конкистадоров, и потому они с необычайной легкостью верили в самые фантастические слухи. Достаточно было какому-нибудь индейцу махнуть рукой в неопределенном направлении и наплести пару небылиц о городе, где стены и крыши домов из золота, как несколько сот человек очертя голову кидались в непролазную сельву себе на погибель. А часто у туземцев даже не возникало необходимости плести небылицы — достаточно было утвердительно отвечать на задаваемые вопросы. Этим, кстати, постоянно пользовались индейцы, чтобы побыстрее и подальше спровадить незваных гостей. Слепая доверчивость конкистадоров может показаться наивной, если не принимать во внимание той мощной культуры, что стояла за этим, если не понимать особого духовного склада этих людей. Вот почему важно подчеркнуть еще один существенный момент. Читатель уже смог составить представление, насколько глубоко географические и этнографические мифы укоренились в сознании западноевропейца к началу эпохи великих географических открытий. Но и на этом фоне испанцы в своем большинстве являли особую приверженность к фантазиям и чудесам, что можно счесть отличительным свойством испанского национального сознания в XVI–XVII вв. Историки, изучавшие ту эпоху, неоднократно отмечали, что испанцы жили как бы в зачарованном сне и гонялись за миражами, не желая видеть все более обострявшиеся реальные проблемы. Окончательное пробуждение последует лишь в конце XIX в., когда Испания потеряет Кубу, последнюю колонию в Америке, и станет это пробуждение очень горьким.

Обратим внимание и на то, что испанский рыцарский роман переживает эпоху расцвета в XVI в., когда в Англии и Франции этот жанр давно уже отошел в прошлое. Не этим ли свойством национального сознания можно объяснить такой анахронизм? И да и нет — здесь все тесно взаимосвязано. Ведь, с другой стороны, именно рыцарский роман оказал колоссальное влияние на самосознание испанцев, погрузив их на столетие в «сон золотой». Есть, наконец, еще одна, и, может, важнейшая, составляющая такого комплекса: открытие и освоение Америки — беспрецедентный в истории человечества опыт исследования двух громадных материков и покорения многих, в том числе и высокоразвитых народов. Эта грандиозная фантастическая эпопея сама по себе казалась чудесной, она стимулировала жанр рыцарского романа, придавая ему как бы обоснованность в реальности; и она же питала коллективное воображение нации.

У читателя, верно, не раз уже возникал недоуменный вопрос: при чем тут Америка? Ведь речь шла в основном о чудесах Индии! Вместе с тем все сказанное имеет самое непосредственное отношение к Америке. Получилось так, что восточные диковины дружно перекочевали в Новый Свет. Как же это произошло?

Что касается самого начального периода открытия Америки, то это вполне объяснимо. Как известно, Колумб прокладывал западный путь в Индию и до конца жизни был уверен, что открыл и обследовал восточную оконечность Азии[9]. Соответственно, он ожидал увидеть там весь устойчивый набор «индийских чудес», о чем свидетельствуют его высказывания и дневниковые записи. Книга Марко Поло служила для него путеводителем.

Заблуждение Колумба разъяснилось довольно быстро. Заслуга «второго» открытия Америки, по традиции, полностью приписывается флорентийскому исследователю Америго Веспуччи, участнику экспедиции 1499 г. к берегам Южной Америки, что не вполне справедливо. Пальма первенства в этом отношении принадлежит другому человеку, о котором следует сказать особо, поскольку его имя еще не раз возникнет на страницах нашей книги.

Итальянец Пьетро Мартире д'Ангиера (1459–1526) служил при испанском дворе, где его именовали на испанский манер Педро Мартир (так и мы будем его в дальнейшем называть). Он учился медицине, служил лейб-медиком у французского короля Людовика XI, затем жил в Риме, выполняя различные поручения кардиналов при папском дворе, а с 1487 г. переселился в Испанию. Человек большой эрудиции и гуманистического мышления, он поддерживал тесные связи с Эразмом Роттердамским, живо интересовался новыми географическими открытиями, дружил с Колумбом, стал членом королевского Совета по делам Индий. С 1488 г. Мартир посылал по папской почте в Ватикан пространные письма-повествования на латыни обо всем, что касалось новооткрытых заокеанских земель, и эти письма числом свыше восьмисот легли в основу книги «Декады Нового Света», ставшую первой в истории книгой об Америке. Начальные главы этого замечательного труда были опубликованы в Севилье в 1511 г.; а полностью книга вышла в Риме в 1530 г. Так вот, еще в октябре 1494 г. в письме к кардиналу Сфорце Мартир предположил, что Колумб побывал вовсе не в Азии, и назвал неизвестные земли Новым Светом.

Но утверждения Мартира не стали широко известны — в отличие от писем Америго Веспуччи к Лоренцо Медичи. В одном из них, датированным 1503 г., он утверждал: «Эти страны следует назвать Новым Светом. У наших предков о них не было никакого представления, и, по мнению всех, это самое новейшее открытие… Я нашел в южных областях континент с более многочисленными племенами и более разнообразной фауной, чем в нашей Европе, Азии или Африке…» Очевидно, при содействии герцога письмо это было переведено на латынь и несколько раз переиздано. Однако суждения флорентийского исследователя приобрели широкую известность в Европе лишь после того, как немецкий ученый Мартин Вальдземюллер поместил его письма в свою работу «Введение в космографию», опубликованную в 1507 г. Вальдземюллер писал: «Теперь Старый Свет хорошо изучен, а еще один континент, четвертый, открыт Америго Веспуччи… И я не понимаю, почему бы эту часть света по праву не назвать именем ее первооткрывателя Америго — страной Америго или Америкой». А в 1515 г. немец Иоганн Шёнер создал глобус, на котором впервые в картографии дано название «Америка» (правда, по отношению только к южному материку). Северный материк впервые назвал «Америкой» Меркатор на карте мира 1538 г.; а на карте 1541 г. на изображении северного материка Нового Света он написал большие буквы АМЕ, и на южном — завершил слово: РИКА.