Наташа. Нам не надобно больше видеться; я прошу: забудьте меня! Это нас обоих избавит от многих неприятностей. Мало ли есть рассеяний для молодого человека!.. Вам понравится другая, вы женитесь… тогда мы снова увидимся, будем друзьями, будем проводить вместе целые дни радости… до тех пор я прошу вас забыть девушку, которая не должна слушать ваших жалоб!..

Владимир. Прекрасные советы! (Ходит взад и вперед. С сухим смехом) В каком романе… у какой героини вы переняли такие мудрые увещания… вы желали бы во мне найти Вертера!.. Прелестная мысль…[106] кто б мог ожидать?..

Наташа. Рассудок ваш то же говорит, что я; только вы его не хотите слушать!

Владимир. Нет, я не стану мстить Белинскому! Я ошибался! Я помню: он мне часто говорил о рассудке: они годятся друг для друга… и что мне за дело? Пускай себе живут да детей наживают, пускай закладывают деревни и покупают другие… вот их занятия! Ах! А я за один ее веселый миг заплатил бы годами блаженства… а на что ей? Какая детская глупость!..

Наташа. Мои слова неприятны вам; но правда, говорят, никому не нравится. Я сама вам теперь признаюсь, что вы, ваш характер, ваш ум сделали на меня сначала довольно сильное впечатление; но теперь обстоятельства переменились, и мы должны расстаться; я люблю другого! Так я подам вам пример: я вас забуду!..

Владимир. Ты меня забудешь? Ты? О, не думай: совесть вернее памяти; не любовь, раскаяние будет тебе напоминать обо мне!.. Разве я поверю, чтоб ты могла забыть того, кто бросил бы вселенную к ногам твоим, если б должен был выбирать: вселенную или тебя!.. Белинский тебя не стоит, он не будет в состоянии ценить твою любовь, твой ум; он пожертвовал другом для… о! Не для тебя!.. Деньги, деньги – вот его божество!.. И тебя принесет он им в жертву! Тогда ты проклянешь свою легковерность… и тот час, тот час… в который подала мне пагубные надежды… и создала земной рай для моего сердца, чтоб лишить меня небесного!..

Наташа. Еще раз говорю вам: перестаньте; вы слишком вольно говорите. (Помолчав) Мы не должны больше видеться. Какая вам охота смущать семейственную тишину? Этот мгновенный пыл пройдет, а после, после мы будем друзьями!..

Владимир. Не слишком ли вы полагаетесь на свою добродетель! Нет! Я не способен жить остатками сокровища, принадлежащего другому!.. Что осмелились вы предложить мне? Создатель! Теперь я верю, что демоны были прежде ангелами!

Наташа. Господин Арбенин, ваше упрямство, ваши дерзости нестерпимы! Вы несносны!

Владимир. Отчего вы прежде со мною так не говорили?

Наташа. Вы правы: я смешна, глупа… как хотеть, чтоб сумасшедший поступал, как рассудительный человек!.. Оставляю вас и, признаюсь, раскаиваюсь, в первый и последний раз, в том, что хотела кого-нибудь утешить! Вы пренебрегли все приличия, и я не намерена терпеть долее! (Уходит; но останавливается в глубине театра и смотрит на него.)

Владимир. Бог! Бог! Во мне отныне к тебе нет ни любви, ни веры! Но не наказывай меня за мятежное роптанье… ты… ты сам нестерпимою пыткой вымучил эти хулы. Зачем ты дал мне огненное сердце, которое любит до крайности и не умеет так же ненавидеть! Ты виновен! Пускай твой гром упадет на мою непокорную голову: я не думаю, чтоб последний вопль погибающего червя мог тебя порадовать!

(В это время взошел Белинский, Наташа говорит ему что-то на ухо, с видом просьбы, и уходит; он смотрит издали; Владимир ломает себе руки.)

Эти нежные губы, этот очаровательный голос, улыбка, глаза – всё, всё это для меня стало яд!.. Как можно подавать надежды только для того, чтоб иметь удовольствие лишний раз обмануть их! (Обтирает глаза и лоб.) Женщина! Стоишь ли ты этих кровавых слез?

(Белинский подходит.)

Белинский. Владимир! (В сторону) Мне должно его умаслить, уговорить; а то он черт знает чего наделать рад! Наташа правду говорит: он только в первые минуты бешенства опасен! (Громко) Владимир!

Владимир (не оборачиваясь). Что?

Белинский. Ты на меня сердит?

Владимир. Нет.

Белинский. О! Я вижу, что ты сердит; но разве не она сама выбирала?

Владимир (всё не оборачиваясь). Разумеется.

Белинский. Время тебя вылечит.

Владимир. Не знаю. (Голос его дрожит.)

Белинский. Арбенин! Я вижу по всему: ты ужасно на меня сердит. Поверь, я тебя знаю очень хорошо; я проник все движенья твоего сердца и даже иногда скорее объясняю твои поступки, чем свои собственные.

Владимир. Ты знаешь меня? Ты говоришь это? (Со смехом) Если так, то Дмитрий Василич Белинский первейший глупец или первейший злодей в свете!

Белинский. Скорей первое, чем последнее!

Владимир. Поздравляю.

Белинский. Ну посуди сам: разве я не имел одинакого права с тобой на ее руку? Ты, братец, эгоист! Верь мне: твоя печаль одно оскорбленное самолюбие!..

Владимир. Мне верить? Тебе?

Белинский. Разве я употребил во зло твою доверенность? Разве я открыл какую-нибудь из твоих тайн? Загорскина прежде любила тебя, – положим; а теперь моя очередь. Зачем ты тогда на ней не женился!..

Владимир. Я советую оставить меня: не надейся на мое хладнокровие!.. Я хотел, готов был тебе отомстить, упиться твоей кровью, кровью… слышишь ли? – и я тебе прощаю, и ни в чем не виню, только оставь меня. Я не могу отвечать на твои искренние ласки!.. (Смеется дико.) Теперь я свободен!.. Никто… никто… ровно, положительно никто не дорожит мною на земле… Слышишь? Это ты сделал! Не пугайся, не раскаивайся, что за важность? Я лишний! Ты искусный, осторожный, умный человек! Заметил, что дружба меня изнежила, что надежда избаловала, – и одним ударом отнял всё! Белинский! Кажется, у меня теперь ничего уж нет завидного!

Белинский. Ты не прощаешь мне: эта холодность, эта язвительная улыбка…

Владимир. О! Ты слишком хорошо обо мне думал: с некоторых пор я тебе ничем не обязан… мои долги тебе заплочены, денежные и другие…

Белинский. Итак, ты у меня совершенно отнял свое сердце? Ужели мы снова не можем сойтись; если я докажу…

Владимир. На что?

Белинский. Я заклинаю тебя.

Владимир (в сторону). Какая низость! И она может, и я мог его любить!..

Белинский. Именем ее прошу тебя.

Владимир. Полно, полно! Разве можно что-нибудь еще у меня отнять?

Белинский (сквозь зубы). Непреклонный! (Ему) Послушай: прости мне; теперь переменить нельзя… но вперед, даю тебе честное слово…

Владимир. Довольно и одного раза!

Белинский. Одумайся! Со временем…

Владимир (в сторону). Со временем, со временем! Всемогущий! Как ты позволил ей пожертвовать моей любовью для такого подлеца!

Белинский. И ты даже не хочешь выслушать опытного друга, который тебе желает добра!

Владимир (вне себя). Боже!

Белинский. Так! Я не должен тебя оставлять; это моя обязанность, и ты сам будешь после благодарен… преступление было бы не удержать безумца на краю пропасти. (Берет его за руку.) Пойдем к ней! Наташа смягчит твою горесть; ты мне сказывал, что взор ее может усмирить твою душевную бурю… Пойдем к ней! (Хочет его увлечь; Владимир неподвижен с минуту, потом вырывает буйно руку и бежит вон.) Остановись, остановись!.. (Молчание.) Он ушел! Я исполнил желание моей невесты, а судьба исполнила мое! Но почему я не мог дышать свободно в его присутствии? Ведь я прав, и все в этом согласны. Арбенин – ребенок, который, испугавшись розги, бросается в реку? Что за глупая ревность! Он ненавидит меня – и за то, что я больше его нравлюсь. Жалко, что столько способностей ума подавлено бессмысленной страстью! И как не уметь себе приказать?