Певец Что ж мне вам спеть, ей-богу, я не знаю!.. 2-й испанец Ну полно, брат. Садись и начинай играть, А песни выльются невольно. Люблю я песни, в них так живо Являются душе младенческие дни. О прошлом говорят красноречиво И слезы на глаза влекут они; Как будто в них мы можем слезы возвратить, Которые должны мы были проглотить; Пусть слезы те в груди окаменели, Но их один разводит звук, Напомнив дни, когда мы пели Без горькой памяти, без ожиданья мук. 3-й испанец Ха! Ха! Ха! Ха! Разнежился опять… Опять понес ты вздор давнишний, Опять воспоминанья, черт бы с ними… 5-й испанец 4-й испанец (показывает на певца) 1-й испанец Он начинает!.. Слушать!.. Баллада Гвадьяна бежит по цветущим полям, [24]В ней блещут вершины церквей; Но в прежние годы неверные там Купали своих лошадей. На том берегу, поклянусь, что не лгу, Хранимый рукой христиан, С чалмой и крестом, над чугунным столбом, Стоит превысокий курган. [25] Недалеко отсюда обитель была. Монахи веселой толпой, Когда наступила вечерняя мгла, За пир садились ночной. Вот чаши гремят, и поют, и кричат, И дверь отворяется вдруг: Взошел сарацин, [26] безоружен, один – И смутился пирующий круг. Неверный, склоняся челом, говорит: «Я желаю проститься с чалмой, Крестите меня, как закон ваш велит! Клянуся восточной луной: Не ложь, не обман, из далеких стран Привели меня к вашим стенам. Я узнал ваш закон, мне понравился он: Я жизнь свою богу отдам!» Но монахи его окружили толпой И в сердце вонзили кинжал. И с золотом сняли алмаз дорогой, Который на шее сиял. И ругались над ним, со смехом пустым, Пока день не взошел молодой. И кровавый труп на прибрежный уступ Был брошен злодейской рукой. Не прошло трех ночей, как высокий курган Воздвигся с крестом и чалмой, И под ним тот пришлец из восточных стран Зарыт – но не силой земной! И с тех пор каждый год, только месяц взойдет, В обитель приходит мертвец И монахам кричит (так молва говорит), Чтоб крестили его наконец!.. (Многие хлопают в ладоши.) 1-й испанец Все испанцы Благодарим. Не хочешь ли вина, искусный трубадур? [27] (Ему подают, и он пьет.) Певец За здравье папы!.. А потом за ваше! 3-й испанец Товарищи, пойдемте же теперь Искать свою любезную добычу… Пойдемте, с помощью святого Доминика! Нам бог простит!.. Ведь надо людям жить!.. (Уходят все с громким хохотом.) Сцена II (Комната у жида, богатые ковры везде и сундуки. Тут стоит на столбике лампа горящая. В глубине сцены две жидовки нижут жемчуг. Всё богато. Ноэми входит и садится у стола облокотившись.) Ноэми Нет! – не могу работой заниматься! Шитво в глазах сливается, и пальцы Дрожат, как будто бы иголка тяготит их! Молиться я хотела – то же всё! Начну лишь… а слова мешаются; То холод пробежит по телу вдруг, То жар в лицо ударится порой, И сердцу так неловко, так неловко!.. И занимает всё воображенье Прекрасный образ незнакомца, Который моего отца избавил От гибели вчера. Дай бог ему всё счастье, Отнятое у нас несправедливо. Как будто бы евреи уж не люди! Наш род древней испанского – и их Пророк рожден в Ерусалиме! Смешно! Они хотят, чтоб мы Их приняли закон, – но для чего? Чтоб в гибель повергать друг друга, как они? Они так превозносят кротость, Любовь к себе подобным, милость – И говорят, что в этом их закон! Но этого пока мы не видали. (Молчание.) Однако ж есть и между ними люди! Вот, например, вчерашний незнакомец. Кто б ожидал? – как жалко, что его Я не увижу, – но отец мой Его так живо описал, так живо!.. Высокий стан и благородный вид, И кудри черные как смоль, и быстрый взор, И голос… но зачем об нем я мыслю?.. Что пользы!.. Ах! Какой же я ребенок! – (Молчание.) Мне скучно! – вся душа расстроена, И для меня суббота поневоле Сегодня!.. Сердце бьется, бьется, Как птичка, пойманная в сетке! Зачем нейдет отец мой? Он опять Злодеям в руки попадется… Как скучно быть одной весь день; Всё песнь одна; низать и распускать свой жемчуг, Читать и перечитывать, одеться В парчу и вновь раздеться, есть и пить И спать… однако ж эту ночь Мой сон был занимателен и страшен! вернуться Гвадиана – река в Испании и Португалии. вернуться Ср. в поэме Лермонтова «Каллы» описание памятника, ставившегося над могилами убитых, которые должны были быть отомщены: «Белеет памятник простой: Какой-то столбик округленный! Чалмы подобие на нем» (наст. изд., т. II, с. 100); изображение чалмы указывало на то, что погребенный – хаджи, т. е. мусульманин, совершивший паломничество в Мекку. вернуться Сарацины – древнее кочевое аравийское племя. Здесь сарацин – мусульманин. вернуться Трубадур – странствующий поэт-певец во Франции XI–XIII вв. |
