Он и Фэй полюбили друг друга. Но у нее хватило смелости признаться в своих чувствах. Он же в свою очередь решил прикрыться благородной причиной: желанием защитить ее от якобы неминуемых последствий, которые могли поставить под угрозу карьеру Фэй. На самом же деле Саймон придумал это объяснение из боязни взглянуть правде в лицо, из страха признать свою любовь, открыто заговорить о ней.

Итак, теперь ему все было ясно. Он всю свою жизнь старательно пытался избегать любви и серьезных отношений, пока не угодил в ловушку.

Хотя роман с Фэй трудно назвать ловушкой. Скорее это слово больше подходило к его прошлой пустой, не имеющей смысла жизни.

— Ничего не понимаю… Наверное, я ослышалась.

— Я увольняюсь, Кортни. У-воль-ня-юсь, — по слогам повторила Фэй. — Что тут непонятного?

На самом деле она думала, что придется отработать еще две недели, но мистер Джойс, старший партнер фирмы, не намеревался держать ее на работе и дня. Узнав об отказе Фэй использовать имеющуюся информацию против миссис Уэстмор, он пришел в ярость. Саймон отсутствовал на работе, так как простудился, поэтому докладывать начальству о результатах командировки пришлось Фэй.

Кортни недоумевала, почему вдруг Фэй приняла решение об уходе.

— Сядь и расскажи мне все по порядку. Вчера, когда я вернулась домой, ты уже спала. А сегодня вдруг приходишь и заявляешь о решении уйти с работы. Но ведь ты горбатилась на эту фирму целых семь лет! И совсем близко подошла к своей заветной мечте — стать партнером. Я решительно ничего не понимаю. В чем дело?

Фэй села рядом с кузиной и взяла ее за руку.

— У тебя под глазами темные круги, и ты подозрительно спокойно ведешь себя. Мне кажется, это я должна у тебя спросить, в чем дело.

Кортни закатила глаза.

— Конечно, я ведь, в отличие от некоторых, не провела пять дней на курорте, общаясь с красавчиком партнером! Который к тому же, совершенно свободен.

Фэй пожала плечами.

— Не такой уж он и свободный.

Теперь, когда Фэй дали понять, что она может уволиться хоть завтра, никто ее не держит, им с Саймоном, наверное, вообще больше не доведется встретиться. К ее горлу подступил ком, а сердце заныло от тоски.

— Не свободный? Он что, женат? Или помолвлен? Какой негодяй! — На хорошеньком личике Кортни отразилось презрение.

Фэй усмехнулась. Она вовсе не собиралась рассказывать сестре о подробностях своего романа с Саймоном.

— Да нет. Саймон не женат и не помолвлен. Просто в отношении него нельзя строить серьезных планов.

И если та близость, которая возникла между нами, не помогла ему изменить взгляды на жизнь, надеяться не на что, мысленно добавила Фэй.

Кортни придвинулась к Фэй и обняла ее. Фэй была ей очень благодарна за эту безмолвную искреннюю поддержку.

— А что, он прямо так и сказал тебе, что не испытывает никаких чувств, или ты сама пришла к такому выводу? Знаешь, даже закоренелые холостяки в один прекрасный день теряют голову. — В глазах Кортни заиграли озорные огоньки.

— Перестань. Неужели ты веришь, что в жизни любого мужчины рано или поздно появляется та единственная, которая способна сломить его самые стойкие убеждения?

— Я просто советую не делать поспешных выводов до тех пор, пока ты не услышишь прямого объяснения из уст «предмета обожания».

— Не думаю, что Саймон хочет еще что-то сказать мне. Что имело бы значение. — Фэй вздохнула.

— И что ты собираешься делать? С завтрашнего дня ты безработная, — напомнила Кортни, резко переводя разговор на другую тему.

— Знаешь, я решила организовать собственную юридическую контору. Поначалу, конечно, придется столкнуться с определенными трудностями. Думаю подыскать помещение для офиса. Для начала, возможно, будет достаточно одной комнаты. У меня столько потрясающих идей!

— А как же твой отец?

— Ты думаешь, для него это имеет значение?

— Да нет, мне всегда было известно, что для него не существует ничего более важного, чем его собственные интересы. Но я догадывалась, что ты стремишься стать партнером, надеясь таким способом завоевать любовь отца. Хорошо, что ты, наконец, поняла: у тебя ничего не вышло бы.

Фэй вздохнула.

— Ты права.

За последнюю неделю ей удалось узнать о себе много нового. Она начнет совершенно иную жизнь. Жаль, что Саймона не будет рядом.

Погода испортилась, и настроение у Саймона было ей под стать. Ветер принес с океана тяжелые серые тучи, и они медленно ползли над Сиднеем, цепляясь за крыши высотных зданий. Мелкий противный дождь прогонял с улиц людей, назойливо стучал в стекла окон, словно напоминая о том, что жизнь это не сплошной праздник, а унылая череда будней, заполненных рутиной, похожих один на другой дней.

Фэй ушла.

Из Рокгемптона Саймон вернулся с простудой и пропустил два рабочих дня, за которыми последовал уикенд.

Войдя в свой кабинет, он раздраженно захлопнул дверь, желая отгородиться от всех и хотя бы немного побыть в одиночестве. В этой чертовой конторе не нашлось ни одного человека, который позвонил бы ему и рассказал о Фэй.

Саймон приехал на работу, так и не решив, как вести себя со своей Снежной Королевой, он знал только одно — это еще не конец. И, придя, обнаружил, что Фэй нет. Без нее мир опустел, и эта внезапная пустота угнетала Саймона, давила, не позволяя сосредоточиться на делах. Так плохо ему еще никогда не было.

И еще одно чувство он испытывал: гордость за Фэй.

За время их командировки она нашла себя, увидела в себе то, что увидел и он: женщину, которая знает чего хочет и которая не боится добиться этого.

И Фэй поступила в полном соответствии со своими обновленными взглядами. Она не побоялась уйти. Бросить работу или его, Саймона.

Саймон окинул взглядом кабинет, интерьер которого символизировал карьерный успех хозяина. Высокие окна, за которыми смазанные пеленой дождя очертания огромного города. Большой письменный стол, массивное кожаное кресло, дорогой ковер на полу, изготовленные на заказ стеллажи с книгами. И еще куча мелочей, так или иначе связанных с этапами его восхождения: фотографии в серебряных рамках, сувениры, подарки от благодарных клиентов.

Все профессиональные успехи Саймона были связаны с этой фирмой, но дни, проведенные с Фэй в Рокгемптоне, с безжалостной ясностью выявили отсутствие у него каких-либо достижений в личном плане. И все успехи на адвокатском поприще, как-то поблекли и потеряли свою значимость.

Разговор с Роджером Уэстмором закончился ничем. Саймон показал клиенту фотографии, выслушал его громкие, как обычно, проклятия и шумные угрозы, объяснил, какой вред могут нанести снимки его деловой репутации. Саймон полагал, что все проблемы будут урегулированы быстро и без ненужной огласки — Уэстмор заплатит, а ему не придется идти на компромисс и жертвовать своими принципами.

Дождь перестал. В просвете между тучами проглянуло солнце, и все вокруг преобразилось. Что ж, скоро из этого окна будет смотреть кто-то другой. Саймон не собирался задерживаться в фирме. Еще в тот момент, когда он заглянул в глаза Шэрон и увидел в ней не противника, а женщину, репутацию которой ему не хотелось топтать в суде, Саймон понял, что его дни в «Джойс, Мередит и Гарднер» сочтены. Спасибо Фэй — она все же на многое ему открыла глаза.

Разумеется, Саймон не винил ни в чем, ни Роджера Уэстмора, ни фирму. Виноват он сам, его нежелание посмотреть правде в глаза и принять величайший из предложенных ему даров.

Любовь Фэй.

Саймон подошел к сияющему чистотой столу с аккуратно разложенными папками, серебряным письменным прибором и фотографией отца.

Лицо Фэй встало перед ним — милое, прекрасное лицо женщины, открывшей ему смысл жизни.

Саймон взял лист бумаги, отвинтил колпачок «паркера». Он напишет Фэй, изложит свои чувства такими словами, которые она поймет. А потом… Потом ему ничего не останется, как только надеяться на лучшее.