Она не закончила фразу, заметив, как резко изменилось выражение его лица.

Обернувшись, она поняла причину его внезапного беспокойства.

В бар через террасу только что вошел Дейл Муди. Их взгляды встретились. Он кивнул ей.

Стивен, заметив его жест, хмуро взглянул на Беллами:

– Вы уже подружились?

– Нет, мы не подружились. Просто в то время, пока мы с тобой не виделись, я с ним встречалась.

– Господи, Беллами, – произнес Стивен шепотом. – Зачем, черт возьми?

– Чтобы получить ответы на кое-какие вопросы.

Больше она ничего не могла сказать своему сводному брату. Муди вышел в дверь и исчез.

– Извини, Стивен.

Беллами вскочила с места и выбежала на террасу. Муди стоял в тени, отбрасываемой колонной, вокруг которой вилась пышная глициния. Он закурил сигарету, как будто намеренно бросая вызов запрету на курение в баре.

– Примите мои соболезнования, – бросил он Беллами, щелкнул зажигалкой и указал ею в сторону бара. – Складывается впечатление, что у вашего сводного брата все в полном порядке. У него вид процветающего бизнесмена.

– Он испытывает к вам сильнейшую неприязнь.

– Мое сердце вот-вот разорвется.

– Когда вы допрашивали его, вы знали, что он гей?

Бывший полицейский пожал плечами:

– Подозревал.

– И вы пытались использовать это против него?

Муди стряхнул пепел с сигареты.

– Я всего лишь выполнял свою работу.

– Отнюдь! Вы издевались над несовершеннолетним парнем.

Дейл Муди недобро прищурился:

– Не заставляйте меня жалеть о том, что я согласился встретиться с вами. Вы все еще хотите получить ответы или уже нет?

Беллами удалось взять себя в руки и подавить неприязнь к Муди.

– Да, конечно, хочу.

– Тогда слушайте. Я оставил папку с тем делом у Хеймейкера. Отправляйтесь к нему.

Он вас просветит.

Муди попытался отвернуться от нее, но Беллами протянула руку и схватила его за рукав куртки:

– И все?

– Все, что вам нужно. Там есть абсолютно все: мое признание, в котором я заявляю о своих махинациях, а также заявление Рупа Кольера.

– Признание с подписью?

– Да. И чтобы не было никаких сомнений и споров относительно его подлинности, я оставил там свой отпечаток пальца. С Хеймейкером у вас никаких проблем не возникнет. Я ему уже сообщил о вашем возможном приходе.

Муди снова попытался уйти, и снова она его остановила.

– Еще две вещи, – попросила она. – Пожалуйста!

– Только покороче.

– Мы с Дентом приезжали к вам, чтобы предупредить о Рее Стрикленде. – Она описала неудавшееся нападение на Голла в ангаре. – Стрикленд хотел убить его.

– Создается впечатление, что парень совсем слетел с катушек.

– Да, именно так.

– Предупреждение принято, – сказал Муди. – Что же второе?

Беллами облизала пересохшие губы.

– С тех пор как я в последний раз беседовала с вами, я еще кое-что вспомнила о том дне.

Муди насторожился:

– И что же?

– Я тогда случайно услышала то, что Сьюзен говорила обо мне. Нечто крайне неприятное. – Беллами тяжело сглотнула. Сердце у нее билось так сильно, что его стук оглушал ее. – Во время следствия вы случайно не находили никаких свидетельств того, что убийцей могла быть я?..

– Нет.

– Но вы ведь могли сбросить меня со счетов из-за моего возраста и роста. Неужели вам никогда не приходило в голову, что убийцей могла быть и я? Вам же теперь известно, что я видела ее мертвое тело перед смерчем.

Муди секунду или две внимательно разглядывал Беллами, затем бросил ей свою зажигалку. Она ловко поймала ее и с недоумением посмотрела на него:

– Что вы делаете?

– Вы левша. – Бывший полицейский указал на руку, в которой она держала зажигалку. – После того как вы во время нашей последней встречи описали место преступления, я все проверил, чтобы окончательно удостовериться. Возможно, вы и видели труп своей сестры, но вы ее не убивали. Кто бы ни нанес удар по затылку Сьюзен, он был, несомненно, правша.

Напряжение в груди у Беллами несколько ослабло. От облегчения у нее даже перехватило дыхание.

– Вы уверены?

Муди бросил окурок на террасу и затоптал его носком ботинка.

– Мне до сих пор неизвестно, кто убил вашу сестру, но я абсолютно точно знаю, кто этого не делал.

Он взял у нее свою зажигалку, резко повернулся и стал спускаться по ступенькам.

Беллами инстинктивно последовала за ним, но успела сделать всего несколько шагов, как из двери бара вышел один из старых друзей отца и окликнул ее. Ей ничего не оставалось, как заговорить с ним.

И пока гость выражал Беллами соболезнования, Дейл Муди успел скрыться из вида.

Дент прошел в клуб не через главный вход, он воспользовался боковой дверью, после чего попытался смешаться с толпой, насколько это было вообще возможно для его столь броской внешности.

Он ничего не ел, не пил, ни с кем не разговаривал, держался на приличном расстоянии от членов семьи покойного, хотя при любой возможности пытался отыскать глазами Беллами. Но она, если даже и заметила его, не подала вида.

Она выглядела встревоженной, усталой и одинокой. Но и по-своему прекрасной, словно героиня классической трагедии. Черное ей очень шло. Даже темные круги под глазами неожиданно добавили ей привлекательности. После того как поток гостей через парадную дверь клуба иссяк, Дент проследовал к двойной двери в бар. Он не стал входить туда, заметив, что Беллами сидит за одним столиком со Стивеном. Дент немного побродил по холлу и, когда в следующий раз подошел к двери в бар, увидел, что Беллами выходит на террасу.

Полагая, что у него появилась возможность побеседовать с ней наедине, Дент выскользнул через ближайший выход, обогнул бассейн, повернул за угол здания и подошел к террасе, где Беллами беседовала с каким-то пожилым джентльменом, державшим ее за руку.

Как только старик удалился, а Беллами еще не успела вернуться в бар, Дент окликнул ее. Он боялся, что она может уйти, увидев его. Но Беллами дождалась, пока он подойдет к ней.

Оказавшись рядом с ней, Дент заметил, что у нее заплаканные глаза. И она явно очень сильно похудела. Всегда худенькая и изящная, теперь она выглядела просто болезненно хрупкой.

Несколько мгновений он молча смотрел на Беллами, затем задал вопрос, мучивший его на протяжении нескольких дней:

– Почему вы мне не позвонили?

Говард Листон, человек, которого она, по ее словам, любила больше всех на свете, умер. Но она даже не позвонила ему, чтобы сообщить это печальное известие. Дента почему-то удивило, насколько подобное невнимание с ее стороны оскорбило его. Она ведь не отвечала и на десятки его голосовых сообщений. Он уже было подумал… Черт, он вообще не знал, что и думать. Или что думать сейчас, потому что и сейчас, стоя здесь перед ним, она продолжала молчать.

– Я узнал все от Голла, – продолжал Дент, – который сам услышал о смерти Говарда из телевизионных новостей. Почему вы мне сразу же не позвонили, как вам сообщили об этом?

– Мы с вами расстались не слишком тепло.

– Но ведь умер ваш отец. – Он произнес это с такой решительной интонацией, как будто в его словах содержался настолько весомый аргумент, что любые дальнейшие споры сразу же становились бессмысленными.

– Я не хотела вас беспокоить.

– Беспокоить меня?

Дент несколько мгновений в недоумении смотрел на нее, затем отвернулся и уставился на широкую панораму поля для гольфа.

– Это о многом говорит, не правда ли? И прежде всего о вашем отношении ко мне.

Оказывается, в вас больше листоновской щепетильности, чем в них.

Выдержав паузу, он повернулся к ней и взглянул прямо в глаза, затем презрительно фыркнул, прошел мимо нее в бар через открытую дверь с террасы. Затем бросил взгляд в сторону столика, за которым сидели Стивен с Уильямом. Они были увлечены беседой.

Оливия стояла с группой шикарно одетых дам и джентльменов ее круга и с отсутствующим выражением делала вид, будто слушает какого-то седоволосого джентльмена.