По мысли Деррида, для практики “работы текста” необходимо отбросить саму идею предисловия, поскольку признание последнего означает наличие единой темы произведения. Процедура “рассеивания” конституирует тем самым установку на “самовитое” письмо, упраздняющее целостность литературного произведения посредством изъятия формозадающей скобы (тематизма или основного тезиса). Письменность в таком контексте суть то, что подвергает деконструкции традиционную иерархизиро- ванную композицию письма и устной речи, письма как слепка системы (идеалистической, спиритуалистической, фо- но- и логоцентристской). Текстовая работа дезорганизует философскую противоположность теория — практика, элиминирует иерархию смыслов, текстовую работу немыслимо подвергнуть гегелевскому “снятию”

В сборнике очерков “Р Деррида писал о романе “Числа” Ф. Соллерса: “Нет ничего более чуждого этому конечно-бесконечному связыванию чисел, чем какая бы то ни было эсхатология, утверждаемая литературой. Напротив, здесь мы присутствуем перед забиранием во всеобщие кавычки литературы так называемого литературного текста: обманное движение, посредством которого сама литература вступает в игру и выходит на сцену” Конструирование литературы осуществляется таким образом посредством логики зеркализма: игрой зеркал и подобий, процедурами “квадратурирования” текста. “Если вы возьмете фрагмент “Чисел” и скажете, что он выражает то-то или то-то, вы потерпите крах, ибо глагол связка “быть” приписанная к значению, сообщает тексту сущностные определения, субстанциализирует его и делает неподвижным. Таким образом, нужно выбирать между темой и текстом” По Деррида, “Числа” в качестве чисел не имеют никакого смысла, они “решительно не имеют никакого смысла, даже множественного”: “наши представления о тексте (с точки зрения его соотношения с реальностью) это бесконечный выход за пределы его классического представления. Это проламывание в радикальную инаковость”

Характеризуя связь концепта “рассеивание” с универсальными ходами деконструкции, Деррида отмечал: “без учета фигур рассеивания мы неизбежно придем к тому, чтобы сделать из “символического” и из трехчлена “воображаемое — символическое — реальное” жесткую трансцендентальную или онтологическую структуру”

Согласно оценке Деррида, наиболее общим заглавием для этой проблемы было бы: “кастрация и мимесис” Концепт “кастрация” по существу неотделим в анализе Деррида от концепта “рассеивание”: “этот последний (концепт “рассеивание” А. Г.) дает место тому больше и меньше, которое бесконечно сопротивляется и равным образом не может ничего навязать эффекту субъективности, субъектива- ции, апроприации (снятие, сублимация, идеализация, ре-интериоризация... означивание, семантизацйя, автономия, закон и т. д.), что Лакан... называет порядком символического”

“Рассеивание” у Деррида “возможность деконструировать... или... распороть весь символический порядок в его общей структуре и в его модификациях, в общих и определившихся формах социальности, “семьи” или культуры. Действенное насилие рассеивающего письма”

Как отмечал Деррида в сборнике философских интервью “Позиции” (см.), “лапидарно: рассеивание — фигура того, что не сводится к отцу. Ни со стороны зарождения, ни со стороны кастрации... Писать рассеивание не означает ли брать в расчет кастрацию, ...вновь вводя в игру ее статус означаемого или трансцендентального означающего (ибо бывает и трансцендентальное означающее, например фаллос как коррелят первого означаемого, кастрация и желание матери), последнее прибежище всякой текстуальности, центральную истину или истину в последней инстанции, семантически полное и незаменимое определение этой зарождающей (рассеивающей) пустоты, в которую пускается текст? Рассеивание утверждает (я не говорю — продуцирует или конституирует) бесконечную заменимость, оно и не пресекает, и не контролирует эту игру”

“Рассеивание”, согласно рассуждениям Деррида, есть “тот аспект игры кастрации, который не обозначается, не поддается конституированию ни в означаемое, ни в означающее, не выставляет себя в присутствование, равно как не представляет сам себя; не обнаруживает себя, равно как не прячет себя. Он, таким образом, не имеет в самом себе ни истины (адекватности или раскрытия), ни ее сокрытия” Метафоричность образа “рассеивания” обусловлена у Деррида соответствующими трактовками его природы: “Если мы не можем дать резюме рассеивания, рассеивающего разнесения (идеи сШёгапсе. А. Г.), в его концептуальном содержании, то дело в силе и в форме посеянного им взрыва, взламывающего семантический горизонт”

понятие номадологии (см.) Ж. Делёза (см.) и Ф. Гваттари (см.), введенное в ходе разработки концепта детерриториализации (см.). Термин “Р ” использовался Делёзом и Гваттари для обозначения процедуры повторной территориализации детерриториализи- рованной среды с целью восстановления территориальной определенности социального пространства и консервативной реставрации доминирования топологически избранных его центров.

Поскольку в рамках номадологии и шизоанализа (см.) процедура “детерриториализации” предполагает актуализацию феноменов креативной автономии и свободы, постольку процесс Р осмысливается в качестве ограничения последних. Так, Делёз и Гваттари трактуют “социальные машины” как “параноидальные” инструменты Р свободных шизопотоков, выливающихся за пределы социальных макроструктур. Например, традиционный западный “фамилиализм” (см. “Анти-Эдип”) рассматривается в шизоанализе Делёза и Гваттари как непосредственная “ре- территориализация, фамилиализация детерриториализированных потоков желания”; фрейдистская же интерпретация сновидения как “перверсивная ретерриториализация по отношению к просто сну и кошмару”

В таковом контексте одной из фундаментальных задач шизоанализа, согласно Делёзу и Гваттари, является: “разрушение всех ретерриториализаций, превращающих безумие (см. “Безумие и неразумие. История безумия в классическую эпоху” (Фуко). А. Г.) в... заболевание” и “высвобождение во всех потоках шизоидного движения детерриториализации так, чтобы это свойство не могло характеризовать частный остаток как поток безумия”, дабы “безумие перестало бы существовать как безумие”

См. также: “Капитализм и шизофрения” (Делёз, Гваттари), Детерритори- ализация, Шизоанализ.

(от фр. rhizome корневище) программный концепт (см.) постмодернистской номадологии (см.), трактующий способ бытия целостности как принципиально внеструктурный (см. Ацентризм). Благодаря этому, согласно Ж. Делёзу (см.) и Ф. Гваттари (см.), для ризоморфной целостности постоянно характерны:

а)возможность для внутренне присущей и спонтанной подвижности,

б)реализуемость креативного потенциала самоорганизации.

Термин “Р ” был введен Делёзом и Гваттари в философский оборот в 1976 в их совместной работе “Ризома” (см.). В данном тексте авторы отмечали: “У нас дерево (см. — А. Г.) вонзилось в тело, оно стратифицировало и очерствило даже пол. Мы утратили ризому, или траву” Трава, “за которой последнее слово” (Г. Миллер) в таковом контексте — воплощение естественного хода жизни = имманентного процесса.

По Делёзу и Гваттари, Р “представляет собой не центрированную, не иерархическую и не значимую систему без Генерала (см. — А. Г.), без организующей памяти и центрального автомата”

Трактовки “структуры” в классической философии уподобляются Делёзом и Гваттари метафоре “корня” (см.), дифференцируясь на собственно “коренные” или “стержневые” (“система-корень”), с одной стороны, и “мочковатые” или “пучкообразные” (“система-корешок”) — с другой. Организации этих систем мыслятся в номадологии как отличные друг от друга по критерию механизмов своей эволюции. Типологической же общностью этих структур является, по Делёзу и Гваттари, их сопряженность со смысловой фигурой глубины (см. Поверхность), представляющей любые когнитивные проекты в формате “углубления в проблему”