Два Теда Хилгарда? С совершенно одинаковой внешностью?..
— Что ты ищешь? — спросила Силия, выходя из ванной и вытираясь полотенцем.
Щеки Хилгарда налились краской, и он пристыженно сунул бумажник на место.
— Э-э-э... просто хотел проверить, сколько песо у тебя еще осталось. Я подумал , что завтра утром, когда откроется банк, нам, может быть, придется обменять несколько чеков.
— Я уже обменяла в пятницу. Забыл?
— Ммм, да, видимо, вылетело из головы.
— Тебе нужны песо?
— Нет, у меня пока достаточно,—сказал он.
Поесть они решили в ресторане отеля, и во время ланча Хилгарду постоянно казалось, что он сидит через стол от ящика с динамитом. Он еще не созрел, чтобы признаться в собственном помешательстве, но очень немногое из того, что Хилгард мог ей сказать, содержало какой-то смысл, и рано или поздно она должна была это заметить. У него возникло такое чувство, словно он вошел в кинозал посреди фильма и теперь пытается понять, что происходит на экране, но здесь ситуация выглядела сложнее, гораздо сложнее, потому что на самом деле он не просто смотрел кино, а исполнял в нем главную роль. С середины фильма Хилгард оказался за столом с совершенно незнакомой женщиной, на которой он, оказывается, женат, и, судя по всему, не первый год. Впрочем, у людей, проживших вместе несколько лет, обычно мало что бывает сказать друг другу за ланчем, и Хилгард горячо благодарил судьбу за продолжительные паузы в разговоре. Когда Силия все же спрашивала что-нибудь, он отвечал осторожно и кратко. Всего один раз он позволил себе назвать ее по имени, просто чтобы показать, что знает, как ее зовут, но обращение «Силия» вызвало у нее мимолетный недоумевающий взгляд, и это еще больше озадачило Хилгарда. Может быть, он должен звать ее каким-то ласкательным именем? Или она привыкла, что все зовут ее не Силией, а как-нибудь еще? Си, может быть? Силли? Или, например, Чарли? Неразрешимая загадка. Медленно допивая кофе, Хилгард снова вспомнил тот краткий приступ головокружения у храма Кецалькоатля, когда все закачалось и завертелось у него в голове. Бывает ли так, чтобы с человеком случился удар, но при этом его не парализовало, а только отшибло память? Возможно, и бывает. Но у него не просто амнезия, поскольку он располагает исчерпывающим набором ясных воспоминаний о другой жизни, без Силии. Жизни, в которой он был вполне устроенным холостяком и преуспевающим владельцем выставочного зала. Настоящей полной жизни с друзьями, любовницами, путешествиями. В той жизни он прилетел в Мексику три дня назад, рассчитывая насладиться неделей благостного одиночества, теплой погоды, острой пищи и, может быть, кое-каких интересных находок для своей коллекции. Каким образом все это может возникнуть в памяти после удара? И еще столь подробно, в деталях: дружелюбный шофер Чучо, черное такси марки «форд», номер на седьмом этаже в отеле «Президенте»...
— Я забыл в комнате одну вещь,— сказал он Силии.— Сейчас быстро сбегаю, и пойдем.
Поднявшись в номер, он позвонил в «Президенте».
— Мистера Хилгарда, пожалуйста.
— Минутку.— Долгая пауза.— Повторите, пожалуйста, фамилию.
— Хилгард. Теодор Хилгард. Если я не ошибаюсь, он в номере семьсот семидесятом.
Еще более долгая пауза.
— Извините, сэр. Мистер Хилгард у нас не останавливался.
— Понятно, — произнес Хилгард, ничего не понимая, и повесил трубку. Потом взглянул на себя в зеркало, пытаясь отыскать какие-нибудь признаки удара — отекшие веки или провисающие щеки... Ничего. Абсолютно ничего. Но лицо у него приобрело странный серый оттенок, и Хилгарду подумалось, что выглядит он на тысячу лет.
Выйдя из отеля, они остановили такси и отправились в археологический музей. Хилгард неоднократно бывал там, причем последний раз за день до того. Но из реплик Силии ему стало ясно, что она тут впервые, и это только прибавило хлопот: приходилось делать вид, будто он совершенно не знаком с музеем. Перемещаясь по залам, он, как мог, изображал удивление и свежий восторг по поводу экспонатов, знакомых ему уже многие годы,— огромные ольмекские головы из камня, устрашающая статуя богини Коатликуэ, инкрустированные нефритом маски... Впрочем, иногда необходимость в фальшивых чувствах отпадала. В ацтекском зале, слева от Камня Солнца, Хилгард обнаружил высокую мраморную стелу, которой еще день назад не было. Совершенно новым для него оказался стеклянный шкаф, заполненный удивительными ольмекскими статуэтками. Зал майя тоже выглядел совсем не таким, каким он его помнил. Хилгард никак не мог понять, в чем дело. Даже огромный фонтан в форме зонтика, расположенный во внутреннем дворике музея, отличался от того, который запечатлелся в его памяти: из сегодняшнего торчали в разные стороны золоченые спицы. От всех этих маленьких странностей, накопившихся за день, Хилгарда буквально лихорадило, и Силия несколько раз спросила, не заболел ли он.
В тот вечер они пообедали в уличном кафе за несколько кварталов от отеля, потом долго гуляли пешком и вернулись в свой номер незадолго до полуночи. Когда пришло время раздеваться и ложиться спать, Хилгарду снова стало не по себе. Может быть, она ждет от него внимания? Это мысль просто сразила его. Не то чтобы Силия была непривлекательна, отнюдь. Но ведь совершенно чужой человек... Он всегда предпочитал длительное ухаживание, ощущение непринужденности в общении со своими избранницами, духовную близость, любовь — скорее не предпочитал, а считал непременным. Но даже если отмахнуться от собственных наклонностей, как мог он рассчитывать на успех, притворяясь мужем этой женщины? Все мужчины ведут себя в таких ситуациях по-разному, и она в два счета поймет, что он кто-то другой, или заподозрит нелад ное — ведь ему совершенно незнакомы все эти ритуалы и привычки, которые семейные пары вырабатывают и сохраняют годами. Неизвестно еще, как она поведет себя, если он вдруг обнаружит свое полное незнание их семейной жизни...
Хилгард панически боялся признаться, что чувствует себя каким-то перемещенцем из того мира, который по-прежнему считал своей настоящей жизнью. По крайней мере до тех пор, пока сам не разберется, что с ним произошло. К счастью, Силия была не в настроении. Она просто чмокнула его в щеку и кратко, почти по-дружески обняла, затем повернулась на бок и прижалась к нему спиной. Хилгард прислушивался к ее ровному дыханию и долго не мог заснуть, размышляя о той неестественной ситуации, в которую попал, оказавшись в постели с женой другого человека. Даже при том, что Силия действительно была женой Теда Хилгарда, ситуация почему-то ассоциировалась у него с понятием супружеской неверности...
От гипотезы, в которой фигурировал удар, пришлось отказаться. Слишком многое она оставляла без объяснений. Но что тогда? Внезапное помешательство? Он совсем не чувствовал себя сумасшедшим. Вот окружающий мир действительно свихнулся, а сам он казался себе по-прежнему спокойным, уравновешенным и педантичным. Настоящее безумие наверняка должно выглядеть более дико и хаотично. Но если это не потеря памяти и не приступ всепоглощающего самообмана, то что происходит? Может быть, там, в Теотиуакане, открылись вдруг ворота между двумя мирами, подумал он, и в тот момент, когда на него накатило это странное головокружение, он перешагнул в мир другого Теда Хилгарда, а тот, соответственно, очутился в его собственном мире? Бред, конечно. Но происходящее с ним тоже походило на бред.
Утром Силия сказала:
— Я придумала, как разрешить наш спор насчет Куэрнаваки и Гвадалахары. Мы просто отправимся в Оахаку.
— Блестяще! — воскликнул Хилгард.— Мне так нравится Оахака! Нужно будет только позвонить в «Президенте конвенто» и заказать номер. Это прекрасный отель со старинными двориками...
— Когда это ты был в Оахаке, Тед? — спросила она удивленно,
— Э-э-э... довольно давно,— смущенно ответил Хилгард.— Еще до того, как мы поженились...
— А мне казалось, что ты в Мексике первый раз.
— Разве я так говорил? — Хилгард густо покраснел.— Не знаю, о чем я тогда думал. Должно быть, я имел в виду, что мыв первый раз едем сюда вместе. Я едва помню Оахаку, поскольку это было так давно, но я действительно летал туда как-то раз на уик-энд...
