Все грохнули со смеху. Хозяин воскликнул:

— Да возьмёт тебя небо с твоими глупыми шутками! Твои шесть месяцев ещё не кончились.

— Что за шесть месяцев? — спросил Маршал.

— У него вырезана часть желудка, а он не может удержаться: шесть месяцев пьёт, а когда чувствует себя на грани смерти, даёт зарок — и шесть месяцев постится. Как раз сейчас у него этот шестимесячный пост.

— Посмотри на тех! — сказал Доктор.

В другом углу гостиной рядом с мужчиной стояла женщина с бокалом в руках. Она была молода, красива, изящна, стройна, в элегантном дорогом платье, обнажавшем до половины бюст,руки, плечи и спину. Платье держалось на узенькой ленточке, завязанной на шее. Она слишком громко разговаривала, слишком громко смеялась. Чёрные блестящие глаза, прелестный рот, улыбка, озаряющая живое лицо. Речь её, жеманно-кокетливая, волновала слушающих. Разговаривая, она делала чувственные движения. Женщина, с её красотой и жеманством, напоминала начинающую, но в будущем весьма дорогую проститутку.

Молодой человек, стоящий рядом с ней, был хорошо сложен, чисто выбрит, но волосы свисали до воротника. На нем была рубашка в розовую полоску и костюм в крупную клетку. Галстук был таких необъятных размеров, что его хватило бы на платье для его спутницы, наподобие того, в каком она была. Лицо его выражало смесь гордости, уверенности в себе и самодовольства, происходивших не от ума, а от глупости.

— Посмотри на них!

Посол повернул голову и процедил со скрытой завистью и едва уловимой ревностью:

— Да смотрю!

— Красива, стерва, здорово красива!

— Эта красота и помогла ей в жизни, а может быть, и усложнила её.

— Ты её знаешь?

— Да, причём хорошо. Она очень рано вышла замуж. К тому же какое замужество! Попала как кур в ощип! Ведь ханум весьма страстная! А муж её такой битюг, что и говорить не стоит,— смесь невежды и бабника. Прожив с мужем несколько лет и сделав несколько абортов, ханум с ним развелась. Потом она стала любовницей бывшего мужа. ещё год они прожили таким образом, пока он не уехал за границу. Тогда она вышла замуж. её новый муж — настоящий мешок с деньгами, ханум поймала его в свои сети. Теперь она по нескольку раз в год ездит за границу— одна — и там возобновляет связь со своим первым мужем.

— Да ну! И муж не возражает?

— Знаешь ли, муж, говорят, получает от ханум удовольствие только глазами, он доволен и горд тем, что у него красивая жена. Но у него не хватает сил, чтобы свернуть с пути целомудрия. Говорят, у него с женой — мирное сосуществование. Он выполняет все её прихоти и обеспечивает её деньгами. И не мешает ей ни в чем. А ханум завлекает в свои сети красивых молодых людей одного за другим. Тот, по-деревенски одетый, с недоступно-идиотским выражением лица,— последняя добыча ханум.

— Да ну! Везёт же некоторым кретинам!..

— Друзья, я уже задыхаюсь, мне плохо,— пожаловался Маршал. — Пойдёмте на крышу, подышим свежим воздухом.

Маршал, Доктор, Визитёр и ещё двое ближайших приятелей потихоньку вышли из гостиной и направились в одну из отдалённых комнат. Там они заперлись. Маршал вынул маленькую сумочку, которую он в начале вечера спрятал в комоде под вещами, достал из неё изящную трубочку, маленькие щипчики и полную

коробочку опиума.

— А где ты возьмёшь огонь? — спросил Доктор.

— Подожди,— ответил Маршал с горящими от предвкушения удовольствия глазами,— современная прогрессивная наука и модерновая техника позаботились и об этом. — Затем от назидательно-книжной интонации он снова перешёл на доверительный тон: — В этом мире все сложности разрешены, остались только заботы об этой проклятой душе: ничто её не радует, ничто не удовлетворяет, совершенно не понятно, что ей ещё надо! — Затем он показал другую коробочку: — Смотри, такая маленькая, а таится в ней так много! — Он вынул из коробочки металлическую квадратную спиртовочку на двух ножках, поставил её на стол и достал белые таблетки. — Видишь? Это сухой спирт, нечто потрясающее. Такая таблетка горит долго, жарко, к тому же чистейшим пламенем, никакой копоти. А вот уголек,— и он вынул чёрные кубики,— промышленный, очищенный, супер!

Он сложил таблетки на спиртовке и поджёг спичкой. Они загорелись красивым голубым пламенем. Затем он положил поверх таблеток пару чёрных кубиков, прогрел трубку, и все было готово.

Приятели накурились вдоволь. Затем все убрали и вернулись к гостям. Снова пили водку и виски, пока Маршалу не стало совсем плохо. Тогда они поднялись на крышу. Маршал снял пиджак и галстук, расстегнул воротник сорочки, влажным платком отёр лицо и шею.

— Нет, так не пойдёт, открой-ка заслонку кулера.

Визитёр снял одну из заслонок, и вода хлынула наружу. Маршал подставил голову под струю, потом ««вздохнул облегчённо и с наслаждением.

— Будь осторожен — как бы кулер не отрезал тебе голову.

— Я осторожен, мне не впервой.

Ещё несколько раз он облил водой голову. Затем вытерся платком.

— Только так можно привести себя в чувство. Только так,— сказал он.

Остальные продолжали разговаривать.

— Инженер, у нас есть кусок земли, может быть, ты нам её застроишь?

— На сколько рассчитывать?

— Пятьсот-шестьсот тысяч туманов, если будет больше — не страшно.

— Извините, мы не берёмся за дела меньше нескольких миллионов, иначе это просто трата времени. Но знаете, я, может быть, смогу найти кого-нибудь.

— Ну, старина Инженер! И ты становишься шишкой!

— Вы не видели шишек, если меня называете так. Настоящая шишка — тот, у которого голова ни о чем не болит, у кого все спокойно.

— Старик, у тебя тоже солидная компания, тебе тоже можно быть спокойным и не волноваться.

— Нет, дорогой, какое там спокойствие! Действительно, наша компания — одна из десяти крупнейших в стране, собрать шестьдесят-семьдесят инженеров не так-то просто, но наша компания— строительная, у нас нет инженеров-архитекторов. Даже в дорожно-строительных компаниях положение лучше, чем у нас. У них всего две-три статьи расхода. Мы же, несчастные, имеем дело с тысячами наименований — начиная от цемента и металлических конструкций и кончая ключами и розетками. С утра до вечера нам приходится препираться с тысячами идиотов и невежд. Так что, дорогой, все не так-то просто. В нашем деле масса разных забот и неурядиц.

— Да ну, старик, ну что ты несёшь? Чего тебе ещё не хватает? В городе имеешь дом, на берегу моря — виллу, в Демавенде[190] купил сад.

— С тех пор как Инженер приобрёл сад,— вставил Посол,— моя привязанность к нему увеличилась вдвое. Жаль, что тебя не было, мы уже несколько раз ездили туда. Он так здорово принимал нас, что нам даже неудобно было.

Инженер, довольный тем, что тема разговора отклонилась от его службы и денег, воскликнул:

— Клянусь вашими душами, этот сад я купил лишь ради друзей, чтобы мы могли хотя бы пару дней собираться вместе и без помех повеселиться и вспомнить старые времена. Какая же тогда у нас была спокойная и счастливая жизнь! Денег не было, да и к чему эти проклятые деньги!..

— Если тебе деньги не нравятся, отдай их мне,— прервал его Доктор.

Инженер, как бы не расслышав этой реплики, продолжал:

— Разве это жизнь? Я по нескольку месяцев не вижу жены и детей. Не успев вернуться из Шираза[191], должен ехать в Резайе[192], не успев вернуться оттуда, должен ехать в Мешхед[193], не вернувшись из Мешхеда— в Бендер-Аббас[194]. Короче говоря, я превратился в Вечного жида.

— Не успев приехать из Америки, должен ехать в Японию,— вставил Визитёр,— не вернулся из Японии — надо отправляться в Европу.