— Я никого не нашел, — обиженно пожаловался солнечник, — они не ответили. Очень далеко.

— Так бывает, — согласился Седов. — Может быть, ближайшие звезды вообще не умеют говорить, и ты среди них исключение, также как и я среди людей. А те, кто тебе нужен, не могут ответить, так как находятся дальше, чем ты можешь дотянуться.

— И что же делать? — знак вопроса солнечник освоил удивительно быстро. Вопросов, которые некому было задать, у него накопилось очень много.

— Все просто, — быть может, слишком легкомысленно ответил Валерий, — тебе нужен посредник, который путешествует между мирами и может передать твое послание другому солнцу. Такой, как я или мои друзья, — он имел в виду квантов-энергонов. Их незримое присутствие Седов ощущал постоянно, но корпускулы пока настороженно молчали.

— Ты сможешь? — в картинке собеседника не было удивления, только надежда: огромный могучий человек ласково склонялся к крохотному солнышку. Безо всяких на то оснований солнечник поверил во всемогущество Валерия, начиная с первого обмена мыслеобразами.

— Почему бы нет, — задача не казалась слишком сложной или невыполнимой. — Это моя работа.

Только работа наполняла смыслом жизнь Валерия четыре года подряд после предательства Анны, потом, после трагедии с Денизой, работа стала просто единственным спасением. Вспомнив о собственных проблемах, Седов добавил: — Только не думай, дружок, что все будет просто. Иногда общение с теми, кто на тебя похож, намного труднее, чем с чужаками.

— Разумеется, — уверенно подтвердил солнечник. — Думаю, ты навсегда останешься для меня самым лучшим собеседником. А что такое «дружок»?

После объяснения Валерия разумный кусочек солнца понял, что такое дружба, получил имя и начал составлять послание. Так сказать, «Письмо Незнакомой Звезде». Это была сложная смесь мыслеобразов, которую Седову предстояло запомнить и транслировать, повторяя, при путешествиях от солнца к солнцу.

Переговоры с солнечником привлекали внимание не только людей. С каждым днем Валерий все сильнее ощущал напряженное внимание энергонов. Оно создавало особый эмоциональный фон. Ожидание. Казалось, невмешательство корпускул объяснялось просто боязнью помешать контакту. Однако причины молчания таились намного глубже. Работа на Гелле подходила к концу, когда в мыслеречи Седова появился Квантик.

— Здорово, Хиляк! — приветствовал он друга детской кличкой. Марионеточная фигурка забавного человечка закачалась на веревочке. — Ну, ты даешь!

— А что случилось? — Седов улыбнулся привычному мыслеобразу собственного имени и поразился неподдельному уважению, прозвучавшему в эмофоне речи Квантика. Возможно, впервые за время их знакомства.

Обычно его необыкновенный друг брал на себя роль сказочной палочки-выручалочки — всеобщего спасителя и помощника. В отличие от наивного солнечника, цивилизация корпускул казалась Валерию носительницей бесконечных тайн и безграничной мудрости. За пять лет активного сотрудничества с квантами галактическое содружество, да и все Внеземелье обрело множество природных богатств, раскрыло немало загадок вселенной и задалось таким же, если не большим, количеством новых вопросов. И все это, в значительной степени, благодаря ему, Седову.

— Да ты знаешь, с кем ты сейчас работаешь? — восторженно спросил Квантик. — Это же Источник жизни! Мать! А ты с ним так запросто!

— Вот только не будем о матерях, — образ собственной матери в ореоле пылающих солнечных протуберанцев заставил Валерия болезненно поморщиться. Впрочем, он не сомневался, что самой Евгении Борисовне подобное зрелище доставило бы немалое удовольствие.

— Извини, — поспешно заштриховал картинку Квантик. Со свойственной ему деликатностью он сразу же ощутил настроение друга. — Просто это же, это, — энергон мучительно подыскивал образ, чтобы передать собственные бурные чувства, — источник нашей цивилизации, прародитель!

Седов увидел пылающее, взрывающееся светило, испускающее потоки быстрых частиц, корпускул, стремящихся сквозь Вселенную к неведомой цели и обретающих стабильность, сознание, разум.

Последняя картинка заставила Валерия невольно расхохотаться: сияющий шарик, которым в мыслеречи Квантик обозначал себя, вдруг обзавелся головой с ухмыляющейся рожицей и взъерошенной копной волос, напомнившей Седову его собственную.

— Чего ты ржешь? — возмущенно спросил обиженный энергон. — Что тут смешного?

— Ничего, — ответил Валерий, отсмеявшись. — Извини. Только мы, во-первых, не просто работаем с солнечником, а общаемся, или, если хочешь, дружим. Во-вторых, сейчас Дружок, сам понимаешь, находится здесь, в нашем разговоре, и, не сомневаюсь, будет рад новому знакомству. И у него есть небольшая просьба — ему нужно кое-что передать ближайшим звездам. Мы очень рассчитываем на твою помощь. Я уже обещал помочь, но, думаю, тебе удастся доставить письмо быстрее?

— Разумеется, все, что захочешь! — короткий ответ, и поток мыслеречи. Разговор энергона с солнечником. Абсолютно, непривычно непонятный.

Валерий ожидал увидеть знакомую мыслеречь корпускул. Когда энергоны в обычном взрывном темпе общались между собой, не обращая внимания на его присутствие, он мало что понимал, улавливая лишь отдельные образы, чувства и общую суть диалога. Сейчас разговор велся намного медленнее, чем говорил бы с солнечником, например, сам Седов. При этом Валерий перевел только первую картинку — пылающее солнце и исходящий от него поток быстрых частиц. Все остальное — мыслеобразы, знаки, картины — оставалось непостижимым просто потому, что речь шла о мирах, недоступном человеческому восприятию. Впрочем, легко прочитывался общий эмоциональный тон: доверие, стремление к пониманию, согласие. Седов усмехнулся: думал ли он лет пять назад, что будет вполне серьезно рассуждать об эмоциях звезд!

— Все в порядке, — бросил, отключаясь, явно довольный разговором Квантик. — Ухожу по делу. Спасибо! До связи!

— Договорились? — уточнил Седов, обращаясь к солнечнику. Картинка с изображением пожатых рук.

— Он обещал, — Дружок излучил радость и благодарность. Пожатие рук и лучей. — Спасибо.

Спасибо? Ему-то за что? Он просто посредник и переводчик. Но все равно приятно. От землян Валерий благодарности не дождался.

Проблема поселенцев была практически решена. Будущим колонистам гарантировалось не только «разумное поведение» их собственного солнца, но и его всемерная помощь и поддержка. Седова соблазняла забавная мысль подписать от имени Земли юридический контракт с Дружком, но он пока не мог придумать, как осуществить идею технически. Выжечь потоком излучения фигурку человечка и солнечный шарик на каком-нибудь астероиде? Может быть, когда-нибудь попозже…

Сотрудники научной станции теперь посматривали на Валерия, как на опасного чародея — кое-кто с уважением и недоверием, кое-кто, в основном девушки, с преувеличенным восхищением, а кое-кто и с откровенной враждебностью. Похоже, больше всего ненавидел Седова сам Оболенский.

Отношение начальника станции объяснялось легко: несколько разговоров дипломата с солнечником дали ученым больше ценнейших сведений, чем долгие годы исследований. Несколькими словами Валерия была перечеркнута работа, которой Карл посвятил всю сознательную жизнь. И что с того, что теперь о Гелиосе людям стало известно неизмеримо больше? Заслуги лично его, Оболенского, в этом не было.

Квантик появился вновь в момент, когда приборы засекли появление ашшурского флота.

— Нашел! — радостно просигналил он. На послание Дружка отреагировало несколько звезд, но настоящее письмо пришло только от одного-единственного светила. Отозвался Регул — солнце ашшуров!

«Будем надеяться, что звездам легче удастся найти взаимопонимание, чем другим разумным существам!» — безрадостно подумал Валерий.

Расшифровка сложнейшего послания потребовала от него полной отдачи сил и умений переводчика. Чтением им пришлось заниматься втроем. К удивлению Седова, большая часть мыслеобразов, сначала оказавшаяся для солнечника непонятной, вполне поддалась толкованию после нескольких просмотров мыслетекста. Похоже, Регул, яркая старая звезда, был счастлив обрести родственное существо и вполне расположен к общению.