— Ага, — задумчиво протянул землянин. Непонятки продолжались. — Давай вернемся к началу. Итак, твоя раса покинула эту планету две тысячи лет назад, верно? — сразу вспомнились пыльные библиотечные книжки.

— Ну да. Поняв, что леки стали разумными, мы заключили с ними Договор и попытались ужиться на одной планете. Но ничего не вышло. Они размножались слишком быстро, а для многих из нас оставались просто едой. Трудно было удержаться. И тогда наши предки покинули планету и направились к Арденте, где поселились на безжизненных планетах, освоили и изменили их, чтобы завершить генетические эксперименты.

Так мы превратились в м'раугов, питающихся энергией звезд. И навсегда отказались от ипостаси морагов. То, что ты видел во сне — чудовище, атавизм. Такими м'рауги были миллионы лет назад. Думаешь, мне этого хотелось? Меня просто забросило преобразователем в очень далекое прошлое — подействовал шок. Теперь пищи нам хватает всегда, но, как ты уже понял, она далеко не так хороша, как жизненная энергия разумных. Поэтому м'рауги, которые давно сотрудничают с сообществом, стараются ограничить до минимума контакты с другими расами.

— Как волка не корми, — задумчиво начал Седов, но Т'хак не дал ему договорить:

— Тут ты не прав, — резко возразил он. — Мы научились сдерживаться. А если и берем энергию, то совсем крохи.

— А у людей потом болит голова, — буркнул Валерий, которому кое-что стало ясно. — Был у меня такой знакомый.

— И тут ты не прав, — объяснил м'рауг, — твой орионский друг не просто взял у тебя энергию. Он с тобой обменялся — дал тебе в обмен немного собственной жизненной силы, ну и обеспечил иной уровень разумности, повыше. У нас есть такой обряд, вроде побратимства. Потому-то я тебя и узнал — ты стал немного м'раугом!

— Стал немного вампиром, — с усмешкой уточнил Валерий. — А леки значит тоже немного того?

— Чушь, — фыркнул вампир. — Кому придет в голову обмениваться энергией с едой? Леки ничего не получали взамен. На них просто оставались отпечатки. Клеймо цивилизации.

Седов покачал головой и попросил:

— Ну, если уж я теперь немного м'рауг, объясни, наконец, что тебе понадобилось на этой чертовой планете, с которой вы благополучно смылись две тысячи лет назад?

— Научная экспедиция, — печально ответил Т'хак. — Нас было четверо: куратор группы, профессор, Вийя и я. Мои спутники вышли на контакт, были обманом схвачены леками и безжалостно убиты. А меня оставили на корабле для страховки.

— Научная экспедиция? — изумился Валерий. Такого поворота он не ожидал. — И что же вы тут исследовали?

— Этнографическо-исторические аспекты последствий Договора, — без запинки оттарабанил Т'хак. — Хотели выявить образ м'рауга в глазах обретших разум рас.

— Выявили? И как? — с усмешкой поинтересовался Седов. Вопрос был риторическим. — И кому только такая дурость в голову пришла? Вы что, думали, что они вам спасибо скажут?

— Ну, вообще-то профессор так и думал, — растерянно отозвался «ученый — вампир».

— Это за что же? — наивность сверхразумных пришельцев просто поражала. — За то, что пасли их как домашних животных, силой отнимая энергию? За то, что подарили им разум, сами того не желая и против их воли? Они до сих пор стыдятся писать об этом в книгах. За то, что ушли, пренебрежительно бросив их на произвол судьбы, указав им законное место рабов? Или за то, что вернулись, напугав до дрожи возвращением прежнего ужаса? Вот вы и получили свой образ. В душе каждого раба живет жалкая дрожащая тварь, и она-то всегда оказывается самой жестокой.

— Но мы же поговорили с ними с корабля, предупредили, что прибыли с мирными целями и никого не обидим. Леки согласились, и мы им поверили. А они…

— А они перестраховались. Мертвые точно никого не обидят, — мрачно подтвердил Седов. Он испытывал искреннее сочувствие к погибшим м'раугам. Но и осуждать самаритян не спешил. Они недешево заплатили за вполне объяснимую трусость.

— А вот тут леки ошиблись, — ответил м'рауг. — Потому что на корабле оставался я. И, узнав о смерти друзей, я вошел в преобразователь. И…

— И стал морагом, — закончил Седов. — Когда это было?

— Четыреста лет назад, — задумчиво сказал вампир. — Кстати, пещеру атакуют. Ты очень удачно поставил защитный купол.

— Знал, с кем имею дело. С тварью, живущей внутри каждого из нас. Лучше не давать ей никаких шансов, — ответил Валерий и вызвал корабль, снимая силовой барьер и наблюдая, как аборигены шарахаются от взлетающего на автопилоте катера. Катер исчез в чреве корабля, а громоздкая туша космического гиганта, опустившись, зависла над пещерой, выбросив переходник.

— Поторопись, сейчас перейдем на корабль, — предупредил посредник и скомандовал компу:- Курс на Арденту.

Разговор продолжался уже на корабле. Планету они покинули по-английски, не прощаясь.

— Четыреста лет! — с ужасом повторил Седов.

До него, наконец, дошло значение слов орионца. Вот он, момент истины! Впервые за время расследования посредник почувствовал гнев и настоящую ненависть. Ненависть не к несчастным жертвам вампира и не к мстительному м'раугу — в какой-то мере, тоже жертве обстоятельств. Настоящие преступники — те, кто четыреста лет назад не признался в убийстве чужаков — пусть из страха или по недоразумению, — и не вызвал представителей галактического содружества, чтобы немедленно убрать преобразившегося м'рауга с планеты.

Что им стоило всего-навсего послать сообщение! И не было бы никаких кучек праха на улицах, никаких мертвых городов. Конечно, с обезумевшим парнем лучше всего справились бы соотечественники. Но если самаритяне не желали и не могли иметь дела с разгневанными м'раугами, то веганский или арктурианский спецназ в экранирующих скафандрах захватил бы и вывез орионца с Самариты за полчаса, несмотря на все его вампирские замашки!

Боясь наказания или не желая терять привилегии, власти Самариты столетиями обрекали соплеменников на гибель. И конечно Магистратом руководил не только страх — скорее, алчность. Боялись остаться без галактической кормушки. Вряд ли леков пугала месть слишком уж гуманных м'раугов. А вот гуманитарная помощь, поставки механизмов, технологий оказались для Магистрата важнее, чем спасение жизней соотечественников.

Впрочем, судьба несчастных леков была неподходящей темой для разговора с Т'хаком. Пытаясь подавить возмущение, Седов с трудом поддерживал прежнюю безобидную болтовню. Впрочем, не такую уж безобидную.

— Засиделся ты здесь однако. Думаю, давно пора сваливать. Мне вполне хватило четырех дней. Милые люди, но жутко тупые для класса «С», — сглотнув комок в горле, сказал Седов, просто чтобы что-то ответить. Разговор отвлекал от ненужных сейчас, неуместных мыслей о том, как важно было с самого начала разделить вопросы: «Кто убийца?» и «Кто виновник убийств?». Все это понадобится потом, в отчете.

Валерий вспомнил оловянные глаза самаритянской библиотекарши. Еще бы! Четыреста лет жизни под постоянной угрозой гибели. Разве можно было сравнить это убогое существо с многочисленными интеллигентными старушками: заведующими информотеками, видеотеками, сетевыми ресурсами, хранительницами мудрости, с которыми Седову приходилось сталкиваться в мирах самого разного уровня. Класс «С» — это акваты, не сдавшиеся, вызывающие невольное уважение своей отчаянной безнадежной борьбой против расы уровня «К» и победившие, несмотря на все препятствия и угрозы, а вовсе не смирившиеся самаритяне, обреченные на заклание собственными правителями. Никогда.

— По-моему, для них и уровня «В» слишком много. Отсталые, — Валерий не сомневался в собственной правоте, но она не умаляла масштабов преступления морага. — И что, все последнее время ты жрал этих несчастных?

— Три или четыре раза.

— «Три или четыре опустевших города», — как ни старался, Седов не мог отключить счетчик в подсознании.

— Они уничтожили корабль, а мне нужна была энергия для Долгого сна, чтобы дождаться помощи. С чего бы я стал их щадить? — почувствовав реакцию собеседника, ответил Т'хак и, чуть помедлив, добавил, невольно оправдываясь. — Пойми, леки убили моих друзей. Поглотителем энергии — при заключении Договора мы сами дали им это сильнейшее оружие против себя, чтобы уверить в лучших намерениях. И они использовали поглотитель против мирной экспедиции. Теперь для меня леки — не люди. М'рауги — долгожители, нашей цивилизации — миллиарды лет, мы многих сделали разумными, но я думаю, что люди — это те, кто развил разум сам, а не получил его в подарок.