Это был один из кризисных моментов. Стоило перенести командный пункт в глубь столицы, как на такое же расстояние отступят и обороняющиеся войска. Но отступать уже нельзя. И Иосиф Виссарионович приказывает Жукову: стоять.

— Если немцы угрожают вашему командному пункту, — сказал он, — бейте их и гоните, а не убегайте от них. Но если вы все-таки отойдете к Белорусскому вокзалу, то я займу ваше место.

Жуков просил подкрепления. Сталин не дал и приказал держаться своими силами. Только 29 ноября, когда гитлеровские войска создали серьезную опасность в районе Яхромы, Сталин ввел свой стратегический резерв — пять армий и тем спас Москву. Наступление немецких войск захлебнулось. Красная Армия перешла в контрнаступление. Гитлеровские войска погнали от столицы. Московский гордиев узел был разрублен.

Шел 1942 год. Гитлер думает о реванше за поражение под Москвой. Однако, где будет нанесен этот удар, никто не знал. Сталин был уверен, что Гитлер возобновит наступление на Москву. И в том была своя логика. Захват столицы выводил Германию на новый уровень ведения войны. На ее стороне могли выступить Турция и Япония. Советскому Союзу пришлось бы тогда воевать на два фронта, что усложнило бы и без того не простую обстановку на советско-германском фронте. Учитывая все эти обстоятельства, Сталин и Генеральный штаб считали, что Московское направление станет главным в планах гитлеровских стратегов на 1942 год. Здесь и были сосредоточены основные силы. Однако у Гитлера был другой план. Он повернул свои войска на юг, пытаясь захватить Баку и таким образом отрезать Москву и в целом страну от основного источника нефти. Фактически прицел был сделан на разоружение Красной Армии. Без горючего танки и самолеты превращались в пустые консервные банки.

Этот гитлеровский замысел был разгадан с опозданием. В июле фашистские войска уже вступили на территорию Сталинградской области и, не встречая серьезного сопротивления, двигались вперед. Генштаб пытался принять меры, чтобы остановить наступление немецкой армии, но безуспешно. Сталин был недоволен развитием событий. В конце августа он вызвал Жукова, который находился на Западном фронте, в Москву.

— Плохо дело у нас на юге, — сказал он, — немцы рвутся к бакинской нефти. Вам придется вылететь в район Сталинграда. Сейчас там находятся Василевский, Маленков и Малышев. Подумайте, что можно сделать, чтобы остановить немцев.

Когда Жуков ушел, Сталин вспомнил свою первую поездку в Сталинград. В то время он назывался Царицын.

Это было в июне 1918 года. Ему было 38 лет. Он недавно женился на 18-летней Надежде Аллилуевой. И, казалось, все плохое и трудное осталось позади, а впереди только радость и счастье. Неожиданно его вызвали в кабинет к Ленину.

— Питер и Москва голодают, — сказал тогда Владимир Ильич, — положение архисложное. Если мы не накормим рабочих, нас прогонят.

Тут же выписал ему мандат и направил в Царицын на хлебозаготовки.

В Царицын Сталин отправился с молодой женой. Жили в вагоне, который охраняли питерские красногвардейцы. Сюда же Сталин, пользуясь правами чрезвычайного комиссара, приглашал для доклада руководителей местной партийной организации и военных. Последние не понимали, какое отношение имеет к ним штатский продовольственный комиссар, и всячески старались уклониться от выполнения его распоряжений. Между ними сразу же установились неприязненные отношения. Назревал скандал.

Сталин все же сумел отправить несколько эшелонов с хлебом в Москву и Петроград. Однако дальше дело застопорилось. Прошел слух о наступлении генерала Краснова, и в городе оживились контрреволюционные банды. Создалась реальная угроза потери Царицына. Для молодой Советской республики это стало бы катастрофой. Отрезалась северная часть страны от южной, откуда поступало продовольствие.

Обстановка тех далеких лет очень напоминала обстановку, сложившуюся в 1942 году. Как в годы Гражданской войны, когда Краснов хотел захватить Царицын, так и в годы гитлеровского нашествия, Сталинград стал ключевым городом для страны, для победы. В то время Сталин нашел выход из сложившейся ситуации. Прежде всего он обратился в Москву с просьбой, чтобы ему дали полномочия вмешиваться в военные дела. Троцкий (Лев Давыдович тогда был председателем Реввоенсовета Республики) ему отказал. Однако это Сталина не смутило. Он видел и реально ощущал, как сгущаются тучи над городом, и он знал, что нужно делать.

Осенью 1918 года и в январе 1919 года вообще создалась критическая обстановка. Краснов ввел свежие силы и двинулся на Царицын. Военные спецы, назначенные Троцким, готовились к сдаче города. Тогда Сталин взял оборону Царицына на себя. Он выяснил, где Краснов намерен продвигать свои основные силы, и сконцентрировал на этом направлении всю артиллерию. Здесь же сосредоточил и кавалерийскую дивизию. Когда красновцы пошли в наступление, защитники Царицына по команде Сталина, пропустив авангард, открыли уничтожающий огонь по колоннам белогвардейцев, которые, не ожидая сопротивления, лихо и красиво шли в полный рост. В течение нескольких минут с ними было покончено. Кавалерийская дивизия, которой командовал Буденный, добивала бегущих в панике красновцев.

Победа была полная.

В Царицыне военный авторитет Сталина резко вырос, но в Москве против него начал интриговать Троцкий, которому не понравилось, что кто-то командует его подчиненными. Это было расценено как превышение полномочий, и его отозвали в Москву.

Победа в 1919 году в Царицыне имела стратегическое значение. Сражение за город, теперь носящий его имя, в 1942 году также определяло судьбу страны. Все повторяется, но на другом уровне. Городом хотел овладеть Гитлер. Это не генерал Краснов, это гораздо более сильный и более хитрый враг. Но и Сталин уже не тот, что был тогда в Царицыне. Теперь в Сталинграде схлестнулись две тактики, две стратегии, две силы, которые никогда в таких масштабах не противоборствовали за всю историю человечества. Кто одолеет, тот и будет верховодить в дальнейших битвах.

Одолел Сталин. Одолели его тактика и стратегия.

Однако были трудные, даже страшно трудные моменты, когда, казалось, не удержать фашистского напора. 24 июля 1942 года немецкие войска захватили Ростов и устремились на юг. Возникла угроза захвата нефтяных промыслов в районе Майкопа и Грозного. Сталин вызвал к себе заместителя наркома нефтяной промышленности Николая Константиновича Байбакова. Какое-то время Сталин молча ходил по кабинету, а потом сообщил о заявлении Гитлера, в котором тот говорил, что если не захватит нефть Кавказа, то проиграет войну.

— Имейте это в виду, товарищ Байбаков, — если вы оставите немцам хоть одну тонну нефти, мы вас расстреляем.

После этой фразы Сталин прошелся по кабинету, а потом добавил:

— Но если вы уничтожите промыслы преждевременно, а немцы так их и не захватят, и мы останемся без горючего, мы вас тоже расстреляем.

Такой была жестокая альтернатива войны. Николай Константинович молчал, а потом, собравшись с духом, сказал:

— Вы мне не оставляете выбора, товарищ Сталин.

Иосиф Виссарионович подошел к Байбакову, поднял руку и указал на голову.

— Здесь выбор, товарищ Байбаков. Летите. И вместе с Буденным решайте все вопросы на месте.

Байбаков не обиделся. Он понимал: военное время. Решается судьба страны и народа, и каждый отвечает головой за порученное ему дело. Так требовал Сталин, и без таких требований не было бы и победы.

Сталинградская битва длилась двести дней и ночей. Здесь были уничтожены 6-я полевая и 4-я танковая гитлеровские армии, 3-я и 4-я румынские армии, 8-я итальянская армия. Общие потери немецких войск и их союзников убитыми, ранеными и пленными составили почти полтора миллиона солдат, офицеров и генералов.

Со Сталинградской битвы, как и предполагал Сталин, начался перелом в ходе всей войны. Германская военная машина была потрясена до основания. Союзники Германии — Япония, Италия, Румыния, Венгрия, Испания и Турция — стали сомневаться в непобедимости Гитлера и начали искать возможность выскользнуть из его лап.