В таком контексте представляется почти неуместным говорить о социальной структуре: она неизбежно была очень традиционной и консервативной, основывалась, как и прежде, на больших семьях, которые также были преобладающими экономическими единицами. Общество было в основе своей патриархальным, женщину считали предметом собственности, ее роль сводилась к обслуживанию потребностей семьи и к сохранению супружеской верности. Но даже в таких условиях многие женщины представляли еще и некоторую экономическую силу. В деревне они часто брали на свои плечи часть налогового бремени, работая в полях. В городах, что удивительно, их часто вовлекали в рынок рабочей силы: исследование 1876 года показало, что женщины составляли 230 000 из 382 000 рабочих в фабричном производстве в Италии (около 60 %), по европейским меркам это был весьма высокий процент. В среднем классе женщины преобладали среди учителей, но, помимо работы на фабриках и преподавания, возможностей устроиться на работу для женщин было мало. Некоторые работали телеграфистками или домашней прислугой, другие были вынуждены идти на панель, что в те времена было обычным делом, особенно в Неаполе.

С плачевным положением общества и хозяйства соседствовала жизнь привилегированных классов, элиты нового королевства. В то время в стране жило около 8000 знатных семей, обладавших большей частью земли и паразитировавших на скудных ресурсах королевства. Отдачи от них государству не было, из-за отсутствия у аристократов желания и стимула использовать собственность в экономических целях. Можно было бы ожидать решительного поворота к переменам от среднего класса, как повсюду в Европе, однако итальянской средней буржуазии тогда было не до того. Крупная буржуазия состояла из 200 000 землевладельцев средней руки, рантье и предпринимателей, наряду с 100 000 частнопрактикующих «профессионалов»: адвокатов, преподавателей и врачей. Мелкая буржуазия была более многочисленна, к ней принадлежали около 100 000 высококвалифицированных рабочих частного сектора и 250 000 не занятых ручных трудом государственных служащих и чиновников. Среди них в этот период встречались также предприниматели и деловые люди, но в массе своей итальянская буржуазия была ограниченной, консервативной, недоученной, инертной и даже не слишком интересовалась экономическими вопросами. Как и аристократия, она вела, в сущности, паразитический образ жизни. Главной ее целью было жить по возможности с непроизводственных доходов, на ренту, или, если это не удавалось, получить государственную синекуру, но не утруждать себя служением обществу. Едва ли юная нация нуждалась в таком балласте.

Государственное разрешение этой сложнейшей ситуации могли осуществить король и новый парламент, впервые собравшийся в Турине в феврале 1861 года, а затем переехавший в Рим, когда в 1870 году город вошел в состав королевства. Едва ли можно говорить о демократическом избрании парламента в современном смысле: первых 443 членов выбирали 300 000 человек из двадцатимиллионного населения. Папа запретил католикам голосовать и выдвигать свои кандидатуры. Парламент разделился на две партии: правых и левых. Правые опирались на блок пьемонтских депутатов, чьи ряды пополняли сторонники со всей остальной Италии. Левые, в свою очередь, состояли из бывших республиканцев — последователей Мадзини — и пестрого собрания гарибальдийцев. В первые пятнадцать лет существования королевства ограниченный электорат последовательно возвращал правых к власти. Это не вело к стабильности, поскольку на протяжении этого периода сменилось восемь премьер-министров, пытавшихся заполнить политический вакуум, оставшийся после Кавура, и тринадцать правительств. Короля и парламент поддерживала армия из 210 000 рекрутов и двух миллионов резервистов, на которых шло 25 % всех национальных расходов, и полиция. В полиции преобладали карабинеры, военизированные части, весьма эффективные в своей сфере деятельности, но ставшие в высшей степени непопулярными у большей части населения из-за явной предвзятости и несправедливости, особенно по отношению к беднейшим слоям населения. Особенно непопулярной была распространенная практика «предупреждений», чье клеймо могло навсегда испортить жизнь человеку, и практика «принудительного поселения», когда «нежелательные элементы» отправляли на жительство то на острова, то в горы. Этой мере подвергали от 3000 до 5000 человек в год.

Попытка правых «создать Италию» и справиться с проблемами отсталости страны привела к принятию множества немаловажных мер. На раннем этапе они организовали администрацию королевства, разделив Италию на пятьдесят девять провинций; каждой, как во Франции, управлял префект, с мэром («sindaco») в каждом городе. Была введена общая система законов по пьемонтскому образцу, а также система общих для всего государства денежных знаков, мер и весов. Тайную полицию отменили и ввели свободу печати. Железнодорожные пути и дороги связали крайние точки королевства. Особенно важной мерой была попытка ввести систему общего образования. Чтобы «сотворить Италию», был просто необходим хоть какой-то прогресс в этой области. И не только по причине широкого распространения неграмотности в стране, но и потому, что подавляющее большинство населения говорило только на своих региональных диалектах: люди из разных частей страны обычно не понимали друг друга; эта ситуация в определенной степени сохранилась по сей день. Предпринимавшиеся меры по распространению базового и стандартизованного образования были лишь намечены, однако и ими часто пренебрегали. Обязательное начальное образование ввели только в 1877 году и только на два года; на юге более 80 % детей вовсе не посещали школу.

На экономическом фронте было предпринято множество общественных работ, сняты тарифные барьеры, затронуты крупные деревенские имения. Феодальные права отменили, ввели новый закон о наследовании, позволяющий дробить крупные землевладения, церковные и поместные земли стали продавать с аукциона через государственные агентства. Однако безземельные крестьяне землю покупали мало; они в большинстве своем были без гроша, к тому же робели в присутствии приходивших на аукционы местных сановников и боялись грозившего им отлучения, наложенного на покупателей церковных земель. Большую часть земли скупила знать и новая группа деревенских землевладельцев средней руки. Таким образом, хотя и произошли серьезные изменения в системе землевладения, они не затронули беднейшей прослойки. На самом деле, положение на юге стало столь безысходным, что широко распространенным социальным явлением сделался разбой, который удалось подавить только кровавой пятилетней армейской операцией. Оглядываясь назад, можно сказать, что самым долгосрочным вкладом правых правительств было руководство процессом завершения объединения и закладка основ нового государства. Они также памятны принятием в 1871 году закона о гарантиях, который определил отношения между церковью и государством и подчинил духовенство гражданскому законодательству.

В 1876-м к власти пришли левые под руководством Агостино Депретиса (1813–1887) и удерживали эту позицию около тридцати лет. С приходом Депретиса предыдущая двухпартийная система в парламенте распалась на части. Левые отнюдь не были однородной группой: у многих из них наличествовала крепкая индивидуалистическая жилка, они выражали готовность использовать «неподобающие» методы в своей деятельности и не были расположены гнуть четкую партийную линию, скорее склонялись к расколу на фракции. Метод, которым Депретис держал большинство перед лицом всех этих расхождений, стал известен как «трансформизм», или «политика нового блока». Система, если ее можно так определить, в сущности, основывалась на подкупе. Отдельные личности или группы вынуждали голосовать за правительство множеством различных «стимулов»: от мест в кабинете и публичных почестей до выдачи государственных подрядов их электорату. Это можно снисходительно назвать «разносторонней демократией». «Политику нового блока» сурово критиковали за то, что она облегчала и даже ускоряла падение нравственности, но при этом он обеспечивала стабильное правительство, позволяя Депретису более или менее постоянно удерживаться у власти вплоть до своей смерти в 1887 году, но изобретенный им парламентский метод использовался и после его кончины. Не то чтобы стабильность, обеспеченная Депретисом, позволила многого достичь. Его правительство не проводило твердой политики, а его единственным реальным достижением внутри страны стала выборная реформа 1882 года, увеличившая численность электората до 2 млн и более, что составило 7 % от всего населения. Большинство новых избирателей происходили из городской буржуазии, Юг был представлен значительно хуже, что стало еще одним фактором усиливающейся разделенности Италии.