Ему было приятно произносить ее имя. Словно она отдала ему часть себя – так веровали йетты, которые открывали свои имена лишь очень близким людям, скрываясь под прозвищами зверей-тотемов.

Ральф потянул повод и повел рыжего вокруг, объезжая леди Вуд, словно вытанцовывая тур бассданса [43]. Путь с севера на юг, в который он пустился, пылая от бешенства и негодования, одарил его нежной любовницей, словно отчасти восполнил понесенные потери.

– Я приду туда, к Святой Маргарите, или дам знать о себе, завтра, послезавтра и на следующий день… после обедни, если… «… если буду жив», – по привычке чуть было не добавил он, но исправился: – Постараюсь, чтобы никаких «если» не было.

– Я буду там, – сказала Мод, глядя на него сияющими глазами, прощальный поцелуй горел на ее губах. Все казалось прекрасным сном, и пробуждаться от него совсем не хотелось. То, что случится потом, когда она проснется сама или ее разбудят, сейчас представлялось неважным. Главное – побыть с Кардоне столько, сколько им позволит судьба и его желание. Позови он сейчас ее за собой, она без промедления и раздумий последовала бы за ним.

«Мне все равно, я готова забыть об обетах, данных другому, лишь бы видеть его и быть с ним. Пусть будет что будет, но… я люблю его…» – думала она, забыв о том, что они находятся на виду у всех, на проезжей дороге, и только грохот протарахтевшей рядом телеги привел ее в чувство.

Она испуганно оглянулась и вздохнула с облегчением – повозка с ее людьми только появилась из-за поворота дороги, полускрытого чахлым кустарником.

«Что ж, прекрасно, Кардоне, леди Вуд в твоих руках!» – думал Ральф с тщеславным удовольствием.

Не к месту вспомнилась жена, та, которую он не знал и так еще и не встретил. В ближайшие дни на первом месте – леди Вуд, на втором, хоть и важном – жена. Одна для себя, чтобы взволновать кровь, другая – гарант его благосостояния и будущая мать его наследника, если все сложится так, как ему бы хотелось. Разобраться с братцем, решившим, что он уже не вернется, разобраться с женой. Если и прежде сэр Ральф Перси был полон решимости выиграть, несмотря ни на какие препятствия, смущенный взгляд серых глаз Мод и будоражащие кровь планы встречи с нею добавили добрую порцию хорошего вина в чашу удачи, которая не всегда была полна, но в которую он упрямо верил.

Но пора было заканчивать разговор, тем более что эскорт леди неминуемо приближался.

– И ваша награда мне сравнится с той, что я заслужил, – сказал он и хлопнул ладонью гнедую, давая ей знак ехать дальше, а сам ударил шпорами рыжего.

Мод думала, Кардоне наклонился, чтобы еще раз поцеловать ее, а вместо этого он опять напомнил о награде и отправил ее прочь, словно все было решено и говорить больше не о чем. Кобыла послушно поскакала по дороге, а гордость леди взбунтовалась и подняла голову, заставив девушку дернуть повод и развернуть арабку поперек дороги. Рыжий с размаху чуть не налетел на гнедую, которая, злобно прижав свои маленькие изящные ушки к голове, попыталась его укусить. Жеребец шарахнулся, привстал на дыбы, едва не задев кобылу передними копытами.

– Ах да, награда… Потому вы и решили встретиться со мной, сэр? – вырвалось у нее.

Ральф чуть было не вылетел из седла, он, Кардоне, который мог удержаться верхом на неоседланной и необъезженной лошади в бешеной гонке.

О чем, черт побери, она говорит? Ведь не может же она думать, что он хочет встретиться с нею лишь ради совместной молитвы? Она уже не так невинна, чтобы не понимать, зачем он предложил ей свидание, и мысль о том, что он был у нее первым, вновь приятно разгорячила его кровь.

– Леди Вуд, – ответил он, успокаивая взбудораженного рыжего. – Вы знаете, почему… что я хочу… надеюсь от вас получить.

Ральф не сумел облечь свои слова в подобающую форму, да и не стремился к тому. К чему излишняя витиеватость, когда между ними и так все уже сложилось?

Мод вспыхнула.

– О, да! Вы ясно дали мне это понять! – воскликнула она, от обиды забыв, что только что, целуя ее, он показал, чего ждет от их встречи.

Она уже не владела собой: испытания, радости, сомнения, отчаяние последних дней вылились горькой обидой, спровоцированной неловкими словами и хлопком по крупу гнедой.

– Так знайте же, что я согласилась на встречу с вами только… только из благодарности и… и жалости! – воскликнула она. Или то прорычала ожившая внутри тигрица?

Ничего более обидного для мужчины нельзя было и придумать. Она сказала и ужаснулась своим словам, но было поздно – он их услышал.

Ральф был поражен. Из жалости? Вот как, мадам? Как понять женщину – едва она вспыхнула от его поцелуя и согласилась на опасное свидание, как тотчас кинула в лицо уничижительные слова. Он встал было на дыбы, подобно рыжему, но укротил себя – разбивать столь превосходный план из-за женского каприза совсем не хотелось. Пусть себе покусает удила – ведь чем упрямей норов, тем горячей объятия, а он сумеет распалить ее, не будь он Кардоне!

– Как благородно, леди Вуд! Надеюсь, вы жалеете лишь рану, которую я столь неосторожно показал вам? Вы пожалели, но в этом мы с вами квиты. И я не откажусь от вашей благодарности, леди, ведь за вами остался должок, – он был доволен своим ответом и игривым тоном.

– Право, сэр, не стоит так беспокоиться о своем вознаграждении. – Мод постаралась придать голосу ответную насмешку. – С вами непременно расплатятся. Если позволите, я сделаю это прямо сейчас. Вы сдержали свое обещание, я сдержу свое.

Она отцепила от пояса омоньер с деньгами и сунула ему в руки.

Ральф едва успел подхватить плотно набитый мешочек. Помедли он, и узорчатый кошель упал бы в дорожную грязь и, возможно, рыжий наступил бы на него, да и поделом. Ее слова о вознаграждении ударили, словно внезапно лопнувший шкот. Судя по тяжести мешка, леди щедро платит за его услуги! За все услуги? Какое-то мгновение он смотрел прямо перед собой, изучая городскую стену и ломающую ее стройность арку Мургейта, затем тронул рыжего, который тотчас унес его вперед. Проехав несколько ярдов, Ральф развернул коня и вновь поставил его в строй, рядом с арабкой, чем рыжий был явно доволен.

Сэру Ральфу Перси было бы проще пустить коня в галоп, оставив позади и соверены, и лукавую девственницу. Она платит за его услуги, отчего же он так оскорблен? Он встряхнул увесистый мешочек, подбросил его и изучающее глянул в лицо леди Вуд. Она покусывала губу, и в глазах ее было что-то странное. Кто поймет этих женщин? Смущается, соглашается на встречу, вскипает гордыней, вознаграждает. Значит, леди все же получила от него то, что хотела?

– Мадам, – сказал он, сдерживая закипающее в нем бешенство. – Вы очень щедры, я не рассчитывал на столь внушительную сумму за мои, гм… услуги. Да здесь целое состояние для бродяги без руля и ветрил! Не хотелось бы лишать вас наряда для бала, на котором вы могли бы появиться в Лондоне, чтобы блеснуть своей красотой. И порадовать своего мужа.

«Не способного ни на что мужа…» – злорадно про себя закончил он мысль.

Она резко выпрямилась в седле, вскинула голову.

– Непременно, сэр! Непременно последую вашим советам и буду блистать. Не беспокойтесь обо мне – мой муж богат, у него хватит и на богатые одеяния, и на драгоценности. Я живу в роскоши, сэр!

– Отлично, леди Вуд! Ваша доброта безгранична, – прорычал Ральф. Внутри у него зашевелился скрывающийся там, как в то верят далекие йетты, зверь. – К сожалению, – голосом джентльмена заговорил зверь, – я не могу принять ваш дар, поскольку, во-первых, ваш муж будет недоволен вами… «или доволен?», а во-вторых, я не заслужил подобной награды.

– Это ваше вознаграждение, – повторила Мод и похлопала гнедую по шее, успокаивая лошадь, которая недовольно фыркала и с опаской косилась на рыжего.

Она не могла понять, отчего он вдруг стал отказываться от денег, которые так хотел получить. В глазах его на мгновенье, как ей показалось, плеснулась ярость. Посчитал, что этого мало? Но в омоньере лежало пятьдесят соверенов – немало для рыцаря-бродяги в потертом дублете. На эти деньги можно было нанять чуть не армию охранников, но Кардоне один стоил этой армии.