Новости были. Именно поэтому Руди не удержался и, когда между ними оставалось еще метров тридцать, помахал рукой и, даже не поприветствовав комиссара, крикнул:

— Я нашел то место, откуда стреляли, шеф!

Инспектор Руди покинул место, где разыгралась трагедия, еще до приезда Доулинга. В обе стороны от центральной усадьбы Бэдфулов по шоссе вскоре ушли патрульные машины с категоричным приказом останавливать и обыскивать всех, кто вызовет хоть малейшее подозрение. Ибо тот, кто не ищет встречи с полицией, все же чаще обращает на себя внимание, чем простой прохожий. Зная сам о себе всю правду, облаченный в одежды страха, он вдруг либо начинает петлять, как заяц, либо, напротив, рвется напропалую, в иллюзорной надежде уйти от своей судьбы.

Впрочем, тех, кто с самым невинным видом просто так болтается по округе, поплевывая по сторонам и потягивая дрянную свою сигару за три шиллинга, но при этом явно рвется на неприятности, тоже было приказано останавливать и обыскивать.

Сразу, как кончился ливень, Руди, взяв с собой одного из трасологов, невысокого и почти квадратного крепыша Барри Пейна, двинулся с ним напрямую к тем видневшимся вдалеке постройкам, откуда, как предполагалось, были посланы все три пули. Стремясь выиграть во времени, Руди справедливо решил, что ждать результатов баллистической экспертизы нет никакого смысла. Если это убийца-одиночка, то сегодня в девять он неминуемо находился там, в точке пересечения двух линий, которые Барри Пейн уверенно прочертил на своей планшетке. Сама логика расчета строилась на том, что преступник довольно долго вынужден был торчать в засаде и ждать своего момента. Руди согласился: ведь не по открытому же пространству проболтался он целое утро, с растреклятой своей винтовкой!

Правда, до поры непонятно было, кого он все-таки ждал конкретно: юного графа Бэдфула, прелестную Эмму Хартли или, может, обоих сразу. Но при любом раскладе, — дьявол его порази! — не паршивенькую же кудлатую собачонку этой самой миссис Силены Стилл?!

Вскоре они подошли к бетонному забору высотой не менее трех с половиной метров. Вправо и влево он тянулся метров на пятьдесят. Как ни высматривай, не то чтобы какой-нибудь сносной дороги, пусть гужевой, — не было нигде видно даже самой обычной тропки. Всюду грязь, мох, перепревшие листья либо топкий ковер многолетней хвои. Ливень все смешал, все смазал, каждый квадратный метр — до глухой безликости равнодушной к человеку, безжизненной, чахлой местности.

Еще в девять утра именно за этим беспросветным забором мог находиться снайпер!

— Тут разделимся, — сказал Руди. — Где-то ведь должны быть ворота! С виду эта богадельня неприступна, как Джина Роулз!

Барри Пейн только хмыкнул. Джина Роулз, истинная пуританка по внешним данным, была нынешней хозяйкой полуподпольного борделя при «Блэк-Найт-гарден», на существование которого комиссар Сэм Доулинг почему-то смотрел сквозь пальцы.

Разошлись. Барри двинулся направо, не спеша и внимательно глядя под ноги. Руди еще раз прикинул на взгляд высоту преграды, вздохнул, тронул правой рукой кобуру под мышкой и пошел в свою сторону.

Никаких следов по-прежнему видно не было. К самому забору местами было просто не подойти: дикая лиана, крапива, плющ образовывали как бы второй ряд изгороди.

Зайдя за угол, он сразу увидел такие же высокие, как стена, двустворчатые ворота. Руди прибавил шагу, еще более внимательно глядя под ноги, и, когда подошел вплотную, убедился, что ворота приоткрыты. Между могучими металлическими створками была щель. Небольшая, шириной всего в один дюйм, но она была. Сварные металлические ворота на широченных петлях сидели довольно низко, и на почве хорошо просматривались все линии, по которым можно было судить, насколько их сегодня приоткрывали: мох и грязь были сдвинуты по радиусу наружу почти на метр. Исковерканный двухфунтовый замок валялся тут же, возле ворот. Было видно, что он сбит очень мощным тупым ударом.

Сунув пальцы в проем, Руди попытался открыть ворота, но ему это не удалось. Правая створка от его усилий чуть-чуть покачивалась, и только.

Интересно, подумал Руди, как же это сумел сделать он? Если он, разумеется, был один. И когда именно убийца закрыл за собой ворота — сразу, как вошел через них, или когда покидал убежище? И в том и в другом случае это было бы противоестественным, нелогичным, особенно при той очевидной сумме усилий, какая на это требовалась. И к тому же, если он все же сразу закрыл ворота, когда вошел, может статься, что он и сию минуту все еще прячется где-нибудь там, внутри. Но тогда спрашивается — зачем?.. Если же он закрывал их при выходе, то — по трезвой, по самой кондовой логике — на кой черт вообще это было делать? И тем более под этим проклятым ливнем…

Сам себя заводя всеми этими рассуждениями, Руди предпринял еще одну отчаянную попытку отжать на себя хоть немного створку ворот, но тщетно. Все равно что лбом двигать памятник адмиралу Нельсону, решил он.

Наконец, обойдя все строение по периметру, подошел Барри Пейн. Низкорослый Барри был очень крепким, плечистым парнем, но и вдвоем они ничего не смогли поделать с треклятой створкой.

— Ну, так что ж, Барри, — окончательно расстроившись, сказал Руди, — вспомним молодость?

Барри Пейн саркастически усмехнулся:

— А если он действительно все еще там?

— Если он еще там, — сказал Руди, — то считай, что я с очень хорошего старта взлетел на небо.

Барри Пейн посмотрел на него с сомнением:

— В таком случае давай лучше верить, что дьявол, который послал его на такое дело, выдал ему нынче утром всего три патрона.

— О'кей, Барри!

Барри Пейн повернулся к стене спиной, чуть расставил ноги и скрестил пальцы опущенных книзу рук. Дальше все было делом секунд. Правым ботинком Руди встал на эту крепкую живую ступеньку в рай. Барри Пейн чуть крякнул, приседая, и затем легко закинул рослого инспектора на край стены. Руди развернулся, творя молитву. Барри кинул ему веревку, и почти одновременно они спрыгнули в этот подозрительно тихий двор.

Осмотрелись. Самое высокое строение было справа. Когда шли сюда, Руди обратил внимание, что три чердачные окошка смотрят через стену прямо на замок Бэдфулов. Необитаемый двор был грязен — и не только из-за недавнего ливня: всюду виднелись следы конского навоза, давно размытого и кое-где обильно засыпанного смесью извести и опилок. Это создавало такой букет, что Барри невольно выругался.

Несомненно было одно: еще год-полтора назад в этой цитадели были хорошо оборудованные конюшни. Двери многих помещений стояли настежь. Эта странная бесхозность, дикая грязь, местами уже поросшая густым кустарником, наводили на мысль, что по ночам здесь и впрямь бывает если и не сам Князь тьмы, то лихие его посланцы.

В самом высоком строении справа, по всей видимости, когда-то располагался офис. Глазурованный кирпич под лучами солнца придавал ему довольно уютный вид, выделяя его на фоне серой стены. Руди жестом показал Барри Пейну, чтобы он обошел дом справа: нет ли где-нибудь второго входа. Прошлый опыт подсказывал обоим, что такая предосторожность никогда не бывает излишней. Стекла в окнах были грязны, безжизненны. Но где гарантия, что за ними нет никаких сюрпризов?

Первый сюрприз поджидал инспектора на центральном входе. Едва миновав три ступеньки и войдя под навес над входом, он увидел на площадке следы. Отпечатки рифленых подошв на довольно пыльных квадратах зеленоватой метлахской плитки очень ясно показывали, что кто-то шел сюда уверенно, как будто к себе домой. Следы были оставлены до ливня, но главное заключалось совсем не в этом. Сюрприз был в том, что они вели в одну сторону — к слегка приоткрытой двери!

Руди расстегнул кобуру и немного замедлил шаг. Но потом решил, что Пейна ждать не имеет смысла. Тщательно обходя чужие следы, он двинулся к двери. Прислушался. Вынул пистолет и переложил его в левую руку. Затем правой дернул дверь на себя так резко, что по краю площадки даже немного взвихрилась пыль. Петли вскрикнули при этом по-кошачьи, но очень коротко. Воцарившаяся тишина, при своей бесстрастности, показалась теперь инспектору обволакивающе мягкой, почти что ватной.