Где он пропадал целый год и почему прицепился к Тротту именно сейчас? Появилась возможность продать его полиции подороже? Он мог бы это сделать — не действуя ему на нервы, — как только нашел его. Не сделал, считая видимо, что за Крюком стоит группа. За главаря можно запросить много, за группу вместе с главарем — гораздо больше.

Тротту такой подход к делу был понятен. Мелкая рыбешка, попадавшая в руки полиции, даже словесного портрета так называемого «Крюка» дать не могла, потому что под видом Крюка с ними имели дело разные люди. Он гордился этой своей уловкой, которая каждый раз сбивала полицию с толку. А когда накапливаются нераскрытые дела, да еще связанные с убийством, хочешь не хочешь, а занервничаешь и поневоле станешь щедрым. На эту щедрость, видимо, и рассчитывал полячишка, надеясь один получить все. Цель понятная: каждый зарабатывает как может. Этот, судя по всему, многое может, что и доказал самым фантастическим образом. Сколько ни обсуждали они потом с Мельником, что же произошло с ними на шоссе, вразумительных объяснений случившемуся так и не нашли.

Официант вился вокруг него ужом, надеясь выколотить из него кучу денег, не подозревая, что старается зря. За покой полковник сегодня готов был выложить вдвое и втрое больше.

Начав для аппетита с капли кьянти, он не без удовольствия пробовал подсовываемые ему напитки, вслушиваясь в их романтические названия и медленно хмелея.

Размышления его наконец созрели до решения, и он поманил официанта.

— Откуда я могу позвонить? — поинтересовался он.

— Радиотелефон вас устроит, сэр?

— Давай.

— Одну минуту, сэр…

Когда официант, исполнив просьбу, исчез, полковник набрал нужный номер.

— Узнаешь? — произнес он внятно. — Скоро наведаюсь. С гостем. Дня через три будь готов. Проследи, чтобы посторонних не было. И чтобы на этот раз никаких промашек.

Теперь Городецкий не лез ему на глаза, но, цепляясь, держал плотно. Тротт убедился, что в слежке полячишка не силен. Иногда даже казалось, что он готов пойти на контакт, но чего-то ждет. Здесь уже попахивало шантажом, что устроило бы полковника в высшей степени.

Тротт все чаще уводил его дальше от центра, делая вид, что привык к сыщику и не обращает на него внимания. Обычный на первый взгляд маршрут полковник заканчивал теперь в каком-нибудь небольшом ресторанчике или кафе, постепенно продвигаясь в сторону грузового порта. Иногда, проголодавшись, Городецкий присаживался в том же кафе, и тогда они делали вид, что не знают и не замечают друг друга. Видя, что полячишка сам лезет в капкан, Тротт стал посматривать на него почти дружелюбно, словно повар на облюбованного для жаркого кролика.

Наконец он решил, что время пришло, и коротким звонком дал Мельнику понять — сегодня жди.

Встретить Городецкого должны были в портовом кабаке, расположенном в полуподвальном этаже двухэтажного здания старой постройки. Фасадом и узким сквериком перед ним оно выходило на грузовую дорогу, за которой начинались огороженные сеткой причалы. С противоположной стороны здания скверик превращался в запущенный сад, за ним находилась стоянка машин, а дальше — первые городские кварталы.

Погода стояла скверная. Температура вдруг упала почти до нуля. Временами принимался накрапывать дождь и косо летели редкие снежинки. Тротт явно нагуливал аппетит, боясь, как бы Городецкий не остался ждать его снаружи. Оба тепло одетые, они все же продрогли, и портовый кабак, попавшийся на пути, показался им желанным приютом. Полячишка сунулся в него, и капкан захлопнулся.

Перед зальчиком, где пили и ели, был небольшой холл с раздевалкой, но, кажется, раздеваться здесь никто не собирался. Чтобы попасть в зал, надо было спуститься на три ступеньки, нырнув в клубы дыма и запах спиртного.

Свободных столиков оказалось немного. На Городецкого никто не обратил внимания. Он сел так, чтобы видеть стойку бара и ступеньки, по которым спустился. Крюк, понимая, что теперь он никуда не денется, не спешил. Словно по чьей-то команде, зал постепенно начал пустеть. И когда в нем остались, что называется, свои, Крюк отдернул штору, закрывавшую проход, куда нырял проворный официант, и, в упор глядя на Городецкого, двинулся в его сторону. Следом за ним шел Мельник. В разных концах зала расположились еще пятеро. Крюк сел перед Городецким на проворно отодвинутый Мельником стул.

— Поговорим, — предложил он, пытаясь казаться спокойным, но его состояние выдавал тик, подергивающий нижнюю губу.

— Как разведчик с разведчиком, господин полковник? — усмехаясь, спросил сыщик.

— Я бы на твоем месте не торопил события и воздержался от упоминания имен и званий. — В голосе Крюка прозвучала угроза.

— Тогда мы не поймем друг друга, мистер Тротт, — внятно, словно для публики, проговорил Городецкий, откинувшись на спинку стула.

— Так, — прищурился Крюк, поняв, что торговаться с ним сыщик не намерен, — спешишь влезть в петлю?

— Ты считаешь, что мы поменялись местами? — Сыщик улыбался подозрительно уверенно и нагло, и это начало смущать Рольфа. — Предыдущая наша встреча так тебя ничему и не научила, Крюк?

— Ублюдок, — прошипел тот, вставая и отшвыривая стул, и вдруг замер, увидев направленный ему в живот тяжелый полицейский револьвер, непонятно как оказавшийся в руке сыщика.

— Всем стоять! — приказал Городецкий, медленно поднимаясь.

Их оказалось больше, чем он рассчитывал. Надеяться на то, что удастся удержать в поле зрения семерых, не приходилось. Теперь все зависело от его реакции. Он видел, что все семеро в любое мгновение готовы броситься на него, понимая, что один он с ними все равно не справится.

— Повернитесь ко мне спиной и поднимите руки. — Андрей повел стволом револьвера.

Мельник вдруг истерически рассмеялся, рука его нырнула под мышку. Андрей отпрыгнул в сторону и, рывками двигаясь вдоль стены, успел трижды выстрелить, целясь в ноги бандитов. Ответные выстрелы искали его. Опрокидывая столы и стулья, кто-то кинулся вон, началась свалка.

— Полиция, — перекрывая шум и грохот, прозвучало в мегафон.

Инклав и Рудольф были уже в зале, неистово прочесывая его, сокрушая все живое. В помещение врывались полицейские. Вацлав приволок и втолкнул в зал Рольфа Тротта. Андрей Городецкий сидел привалясь к стене, голова его упала на грудь, под правой ключицей расплывалось черное пятно крови.

— Носилки! — прокричали сразу несколько голосов.

Полицейская машина, а за ней «скорая помощь» летели по улицам Бостона, оглашая их воем и сверкая сигнальными огнями.

— Быстрей, — рявкнул Чарлз на водителя, нервно тыча пальцем в клавиши телефона. — Это Маккью, — крикнул он в трубку, — начальника госпиталя мне. Быстро! — Ответ, видимо, не удовлетворил его, и он заорал: — Чтобы через тридцать секунд он был у телефона. Ясно?

Не отрывая трубки от уха, он оглядел всех, кто сидел с ним в машине, словно ища, на кого обрушить свой гнев. Что Андрей допустил промах, об этом, как считал он, не могло быть и речи. Значит, кто-то из этих или из тех не смогли, сволочи, обеспечить страховку. «Я еще с вами разберусь», — бормотал он с угрозой, когда в трубке послышался голос начальника госпиталя.

— Это Маккью, — еще раз сказал он, — со мной тяжелораненый, пулевое ранение в грудь. Нужна немедленная операция. Вопросы есть? Через пять минут мы будем на месте.

Одна за другой три машины подлетели к ступеням госпитального здания. Чарлз первым ворвался в вестибюль. Похоже, он полагал, что встречать их будет рота врачей и взвод медсестер. Встречали же их двое — врач и сестра.

— Вы получили приказ, док? — двинулся он на врача.

— Мы не в казарме, сэр. — Доктор холодно взглянул на него и, отстранив как досадную помеху, дал знак сестре.

Каталка стояла уже у входа, двери грузового лифта были распахнуты. Люди в голубых халатах, на первый взгляд так похожие друг на друга, действовали тихо, четко, словно детали хорошо отлаженной машины.