Оказавшись у читальни, Бьяджио немного замедлил шаги. Ряды статуй, выстроившихся в коридоре, взирали на него. Внезапно ему стало страшно встречаться с Никабаром. Он — император, но от этого не легче. Его пугало то, что ему предстояло сделать.

Перед дверью читальни стояли два офицера Никабара, охранявшие дверь. Бьяджио не удивился, увидев там же Малтрака и Донхедриса. Рядом с ними стояли два Ангела Теней, открыто наблюдавших за моряками с «Бесстрашного». Теперь Ангелы Теней были повсюду. Бьяджио предпочитал их легионерам, которые после гибели своего генерала Форто уже не были беззаветно преданы императору. Два шлема-черепа повернулись сначала к Бьяджио, затем — к морякам. Люди Никабара вежливо поклонились и отошли в сторону.

Бьяджио открыл дверь и вошел. Сквозь широко раздвинутые шторы лился солнечный свет. В дальнем конце комнаты, повернувшись спиной к двери и глядя на город, стоял адмирал Данар Никабар. В руке у него был бокал вина, который он рассеянно покачивал, уйдя в свои мысли. Бьяджио почти физически ощутил поднимавшуюся в адмирале ярость. Он заставил себя улыбнуться и закрыл за собой дверь. Никабар не обернулся. Наступила длинная неловкая пауза.

— Ренато, — проговорил, наконец, Никабар, — я очень зол.

— Неужели, друг мой? Настолько зол, что не можешь, как следует со мной поздороваться?

— Слишком зол, чтобы называть тебя другом, — презрительно бросил Никабар. Он отвернулся от окна и со стуком поставил бокал на подоконник. Бокал соскользнул и разбился вдребезги. Не обратив на это внимания, Никабар шагнул к Бьяджио. — Почему ты приказал лабораториям уменьшить мои поставки горючего?

Бьяджио скрестил руки на груди.

— Не смей на меня кричать, Данар, — предостерег он адмирала. — Я этого не потерплю. Ты пришел сюда, чтобы это обсудить. Прекрасно. Я ждал, что ты придешь. Но не кричи на меня, как на юнгу. Я твой император.

— Это я тебя сюда посадил! — прорычал Никабар.

Он был выше Бьяджио почти на фут, и его внушительная фигура заставила бы стушеваться почти любого. Однако Бьяджио не дрогнул. Он встретился глазами с адмиралом и ответил на его стальной взгляд.

— Как ты смеешь лишать меня горючего! — продолжал Никабар. — Если бы не я, ты не стал бы императором. Горючее нужно мне для огнеметов!

— Данар, — одернул его Бьяджио, — сядь. И постарайся успокоиться. У меня были основания на то, чтобы отменить поставку горючего. Я расскажу тебе причину, но когда захочу и так, как захочу. А сейчас ты сядешь.

В его приказе было достаточно властности, чтобы лицо Никабара смягчилось. Он сделал глубокий прерывистый вздох, нашел кресло и опустился в него, гневно хмыкнув.

— Я пришел сюда не ради игры в слова, Ренато, — нетерпеливо проговорил он. — Мне нужны ответы. Почему мне перестали поставлять горючее? И не говори мне, что ты хочешь мира с этими проклятыми лиссцами. Клянусь: если ты это скажешь, я закричу!

— Хм. Тогда мне, наверное, лучше зажать уши.

— Проклятие, нет! — Никабар сжал кулак и ударил по подлокотнику. — Ты же мне обещал!

— Я действительно тебе обещал, — признал Бьяджио. — Что я могу сказать? Ситуация изменилась.

— А, значит, так ты держишь слово? Ты слишком быстро забыл, мой друг. На трон тебя посадил мой флот. И я назначил за это цену. Ты знал мои условия. Я не позволю тебе отступиться от договора. Я покорю Лисс!

— Не получится, — сказал Бьяджио. Он шагнул к адмиралу, решив говорить мягче. — Данар, посмотри вокруг. Открой глаза. Твоя одержимость Лиссом слишком дорого нам обходится. Нам необходимо заключить с ними мир. Империя распадается на части, а ты занят какой-то безумной вендеттой. Ты нужен мне здесь, в Наре. Мне нужно, чтобы ты меня поддерживал.

Никабар сардонически рассмеялся.

— Бог мой, как ты легко прощаешь! Это не только моя вендетта, Бьяджио. Она должна была быть и твоей тоже. Лиссцы захватили твою родину. Неужели тебе нет до этого дела?

— Есть, — возразил Бьяджио. — Но такова цена трона. Всем приходится идти на жертвы, Данар. Даже тебе.

Никабар покачал головой.

— Я с этим покончил. Я и без того часто жертвовал честью. Десять лет. Чертовски долгий срок. И теперь ты хочешь, чтобы я ждал еще? Забудь. Джелена по-прежнему наращивает силы, Ренато. Ты об этом не думал?

Ренато очень много об этом думал. Юная королева Лисса оказалась гораздо более стойкой, чем он рассчитывал, и ее войско становилось все сильнее. Еще один его просчет! Но это расклада не меняло.

— Мир, — сказал Бьяджио, — это единственное решение. — Он опустился на колено рядом с креслом, в котором сидел адмирал. — Будь моим другом, Данар. Сделай это ради меня.

Никабар отвернулся, внезапно почувствовав неловкость, но Бьяджио схватил его за руку. Она была смертельно холодной, как когда-то и его собственная.

— Посмотри на меня, — приказал Бьяджио. Никабар послушался, и Бьяджио заглянул в неестественно синие глаза своего товарища, увидев в них то же наркотическое безумие, которое когда-то смотрело на него из зеркала. Но как можно до него достучаться? Разрушить путы снадобья Бовейдина почти невозможно. Это желание должно исходить из глубины души, а Никабар, похоже, его не испытывал. Бьяджио улыбнулся другу, сожалея о его неутолимой ярости.

— Мы давно дружим, Данар, — сказал он. — Я многим тебе обязан. Я это знаю. Но все будет напрасно, если ты по-прежнему станешь преследовать Лисс. Мы потеряем империю и все, ради чего боролись. Ты видел, какой повсюду хаос. Ты знаешь, что я прав.

Никабар ничего не желал слушать.

— Я знаю только, что ты обещал мне. Ты сказал, что как только ты займешь трон, я смогу уничтожить Лисс. Ну, так прошел уже год. Ты нарушишь свое слово? Или снова дашь мне горючего для огнеметов?

— Данар...

— Выбор за тобой, Ренато. Он мрачный, но он есть.

— Данар, Талистан...

— Сожги Талистан! — рявкнул Никабар. — Сожги и взорви! Взорви Драконий Клюв, Дорию и Казархун тоже. Мне на них наплевать. Я живу ради Лисса, Ренато. Я получу его и уничтожу! — Он отдернул руку, которую держал Бьяджио. — И тебе меня не остановить, старый друг!

Это была плохо завуалированная угроза, и она потрясла Бьяджио. Он встал.

— Значит, ты готов выступить против меня? — спросил он, борясь с возмущением. — Присоединишься к тем, кто требует моей головы? Почему бы тебе просто не увести флот в Талистан, Данар? Присоединись к остальным моим врагам!

— Твое слово, — упорствовал Никабар. — Мне надо только, чтобы ты его сдержал.

— Не могу, дурень! — взревел Бьяджио. — Я — император Нара! У меня есть более важные дела, чем твоя мелкая месть. — Он заметался по комнате, бессильно ярясь на глупость Никабара. — Бог свидетель, я не могу воевать с Лиссом. Если мы не остановим Талистан, начнется война, Данар. Война по всему миру. А если ты уплывешь воевать с Лиссом, кто их остановит?

Адмирал пожал плечами.

— Дай мне горючее, — спокойно сказал он, — и я не стану тебе противостоять. Я буду сам вести войну и освобожу твой Кроут. Это я тебе обещаю. Только дай мне горючее.

— А если не дам?

— Тогда я отниму у тебя флот, Ренато. Я буду воевать с лиссцами без огнеметов, а ты станешь еще слабее, чем сейчас. Без флота. — Адмирал ухмыльнулся. — И без армии.

«Шах и мат», — мрачно подумал Бьяджио. Он медленно повернулся к окну, стараясь тянуть время, ища выход из лабиринта интриг. Никабар прав. Армии у него нет. Легионеры не пойдут за ним, потому что он убил их генерала. Он зовется императором, только пока за ним стоит флот Никабара. Без поддержки флота его трон рухнет за один день.

И, тем не менее, Никабар прижал его к стенке, забыв о том, что император — из Рошаннов, а Рошанны повсюду. Бьяджио всю жизнь привык просчитывать варианты. Император вздохнул. Когда-то он любил Никабара как брата.

— Это окончательное решение? — спросил он, не оборачиваясь.

В отражении на оконном стекле он увидел, как Никабар кивнул.

— Да. Не нарушай своего слова, и от меня неприятностей не будет. Прикажи, чтобы лаборатории поставили мне горючее.