— Какие вопросы?

— Разные, — ответил Роб. — Но, прежде всего, скажи мне, кто ты.

— Вы знаете, кто я. Священник покачал головой.

— Нет. Я знаю, как тебя зовут. Но я не знаю, кто ты, Алазариан Лет.

— А! — пробормотал Алазариан. — Вы имеете в виду, кто мой отец?

— Правильно. Ты знаешь, кто твой настоящий отец?

— Да, — ответил Алазариан. Он слабо улыбнулся священнику. — Но это — долгая история.

— А я не тороплюсь.

— А что вы со мной сделаете? — спросил Алазариан. — Вы отправите меня обратно в Арамур?

— А теперь ты пытаешься из меня выудить сведения?

— Нет. Просто я считаю, что мне надо это знать. У вас было время, чтобы об этом подумать. Итак? Что вы решили? Джал Роб хмуро посмотрел на Алазариана.

— Я ничего о тебе не знаю. И если ты быстро мне не ответишь, то, может быть, я и отправлю тебя обратно в Арамур. Как тебе это понравится? И там Шинн сможет выполнить свое поручение. — Священник подался вперед. — Скажи мне, кто твой отец. Скажи, зачем пришел сюда этот отряд.

— Мы приехали, чтобы вас найти, — ответил Алазариан, уклоняясь от ответа на первый вопрос. — Разве это и так не ясно? Когда вы убили Динсмора, мой отец... — Тут он поправился: -... то есть Элрад Лет... разозлился. Он отправил Шинна с отрядом найти ваше убежище. Чтобы выслать против вас серьезные силы.

— Ну, и получилось? — продолжал расспросы Джал.

— Что получилось?

— Найти лагерь? Шинну ведь удалось сбежать, как ты знаешь. Он узнал, где мы живем?

— Да, — признался Алазариан. — Он не знает наверняка, что ваше убежище находится именно здесь, но он догадался. Мы все увидели эти скалы с дороги и... ну, нам показалось, что здесь был бы смысл спрятаться. Шинну известно, где прячетесь вы и ваши Праведники, Джал Роб. Он скажет об этом Элраду Лету.

Лицо священника потемнело.

— Да поможет нам Бог! — прошептал он, переводя взгляд на костер. — Почему ты оказался с ними? Лет заставил тебя ехать?

— Нет, — ответил Алазариан, — я сам попросил, чтобы меня взяли.

Роб мгновенно насторожился.

— Зачем?

Алазариан понимал, что ему надо принять решение. Ему отчаянно хотелось довериться Джалу Робу — хотя бы для того, чтобы с кем-то поделиться своей тайной. Однако ему не давала покоя мысль о том, что подобная откровенность может оказаться опасной.

Джал Роб почувствовал его смятение. Священник придвинулся немного ближе.

— Алазариан, — мягко проговорил он, — не считай меня дураком. Я же вижу, что ты что-то скрываешь. Если ты не хочешь говорить мне, кто твой отец, — не надо. Это твое дело. Но мне нужно знать, почему ты счел нужным приехать сюда с Шинном. Если речь идет о безопасности моих Праведников, я не позволю тебе хранить твою тайну.

Его голос звучал необычайно мягко. Алазариан снова почувствовал настоятельную потребность все ему рассказать, словно они находились в исповедальне, и Роб был добросердечным священнослужителем.

— Мне хочется вам верить, — сказал, наконец, Алазариан. — Но мне страшно.

— Мы здесь с тобой одни, мальчик. Не забывай: я ведь священник. Тайна исповеди свята. Если ты скажешь мне что-то по секрету, я не воспользуюсь этим против тебя.

— Я этому не верю, — возразил Алазариан.

— Это было бы грехом, — сурово заявил Роб. — Но это и все, что я тебе могу обещать. Откровенно говоря, парень, я не знаю, что мне с тобой делать. Я ведь не могу отправить тебя обратно к твоему отцу? Если он попытался один раз тебя убить, то наверняка попытается и снова. А если ты останешься здесь, с нами, то тебе будет угрожать не меньшая опасность. Так что же мне делать?

— А если я вам скажу, вы меня отпустите? Дайте мне ваше слово священника! Если я скажу вам, почему я сюда приехал, вы меня отпустите?

— Отпустить тебя? — переспросил Джал. — И куда ты отправишься?

— Сначала дайте мне слово. Поклянитесь вслух, чтобы Бог вас услышал.

Джал Роб поднял руку, призывая Бога в свидетели.

— Я дам тебе ехать твоим путем, куда бы ты ни направлялся. Клянусь в этом моей душой священника.

И он стал дожидаться, чтобы Алазариан заговорил, — терпеливо, спокойно. Алазариан собрался с духом. Когда он сделает это признание, обратного пути не будет.

— У меня нет выбора, так что я скажу вам правду, — начал он. — Я присоединился к разведке Шинна не для того, чтобы найти вас и ваших Праведников. Я приехал сюда, потому что искал трийцев.

Выражение лица Джала Роба едва заметно изменилось.

— Продолжай.

— У меня с собой послание. Письмо от очень важного человека. Мне надо добраться до трийцев, и я подумал, что найду их здесь. Они ведь должны быть в горах, охранять дорогу Сакцен. — Алазариан резко встал, полный досады. Чувства рвались наружу — страх и отчаяние, которыми ему хотелось поделиться после того, как он столько недель нес этот груз один. — Не знаю, следует ли мне говорить вам больше, — сказал он, расхаживая вокруг костра. ' — Но мне необходимо найти трийцев. Я должен отдать им письмо, чтобы они отвезли меня в Люсел-Лор.

— Зачем? — спросил Джал. — Что такого есть в Люсел-Лоре? Алазариан помедлил.

— Ричиус Вэнтран, — сказал он.

— Вэнтран?! — Роб вскочил на ноги. — Зачем? Что написано в твоем письме?

— Не забывайте: вы священник. Вы дали мне клятву.

— Я своей клятвы не нарушу. Но ты должен сказать мне, зачем тебе надо найти Вэнтрана. — Джал Роб требовательно уставился на Алазариана. — Что в твоем письме?

— Пожалуйста, не надо! — взмолился Алазариан. — Я рассказываю вам все, что могу!

— Этого недостаточно, юноша! Ты вынудил меня дать клятву. И я ее сдержу. Я разрешу тебе идти твоей дорогой, но ты должен сказать мне, почему ты все это делаешь. Ричиус Вэнтран был моим королем. Никто из нас не был бы здесь, если бы не он. Он нас бросил, Алазариан. Если у тебя к нему какое-то дело, то я имею право узнать, в чем оно заключается.

— Знаю, — ответил Алазариан. — Но все так сложно! Я действительно не знаю, сколько я могу вам рассказать и вообще можно ли мне вам доверять. Я и правда хотел бы... Но...

Джал Роб улыбнулся — и это была его первая искренняя улыбка.

— Ты — человек таинственный, юный Лет. Хорошо. Твое дело к Вэнтрану касается только тебя. Но я должен тебя предостеречь: в этих горах трийцев нет. По крайней мере, я ни одного не видел. Что до Вэнтрана, то мы больше ничего о нем не слышали, уже очень давно. Возможно, его и в живых-то больше нет.

Алазариан судорожно сглотнул. День и без того был полон дурных новостей, но эта была хуже всех.

— Трийцев здесь нет? Совсем? Священник покачал головой.

— А Вэнтран? О нем не было никаких известий? Даже слухов?

— Мне очень жаль, парень. Но тебе надо кое-что знать, прежде чем ты отправишься дальше. Это твое приключение, какова бы ни была твоя цель, может оказаться глупостью. До Люсел-Лора очень далеко. Без трийских проводников ты можешь туда не добраться. А Вэнтрана может вообще там не быть.

Алазариан бессильно опустился на пол, слепо уставившись в огонь. Все оказалось напрасным: его усилия, письмо Бьяджио — все. Дело безнадежное. Теперь он стал изгоем, и ему некуда деваться. Машинально сунув руку за пазуху, он нащупал письмо Бьяджио. Оно никуда не делось, дожидаясь, чтобы его доставили адресату. С невеселым смехом Алазариан вытащил конверт и уставился на него.

— Что это? — спросил Роб, с любопытством рассматривая письмо, освещенное всполохами костра. — Это твое послание? Алазариан кивнул.

— Да. Не то чтобы мне от него теперь был прок. Я даже не могу его доставить!

— Ты говоришь, оно адресовано Вэнтрану? Ты знаешь, что в нем написано?

— По большей части, — ответил Алазариан. — Но я знаю не все. — Ему пришло в голову, что письмо можно бросить в огонь, но Бьяджио был бы недоволен, если бы он так легко сдался. — Что мне теперь делать? Трийцев нет...

Джал Роб сел рядом с ним. В пещере наступила странная тишина. Долгие секунды оба молчали, только слушали, как потрескивают в огне ветки. Роб ткнул в огонь палкой, и взметнулся фонтан искр. Алазариан почувствовал, что священник медлит намеренно, давая ему время подумать. Внезапно Джал Роб перестал казаться ему таким опасным.