Когда лестница была преодолена, они услышали звук захлопывающейся двери в дальнем конце коридора. Ангелы Теней подошли к ней и остановились, ожидая приказа своего господина. Снизу доносились крики прислуги, а потом раздался пронзительный визг Дженны, обнаружившей убитого Джоджастина. Испытывая сильную досаду, Бьяджио подошел к двери и резко постучал. Из комнаты долетел истошный женский крик и настойчивые призывы Петвина к спокойствию.

— Леди Сабрина? — позвал Бьяджио. — Приветствую! Послушайте, вы не выйдете на минутку? Мне очень нужно с вами поговорить.

Что— то во всей этой ситуации показалось графу удивительно смешным, и, отдавая приказ высадить дверь, он захихикал. Один из Ангелов Теней так ударил сапогом по замку, что дверь раскололась. Леди Сабрина испуганно вскрикнула: убийцы ворвались в ее комнату. Петвин стоял без оружия, со сжатыми кулаками, глядя на сверкающие клинки Ангелов. За его спиной пряталась перепуганная Сабрина из Горкнея. Перед тем, как войти в комнату, Бьяджио подождал секунду, а потом воздел руки, как бы шутливо признавая свое поражение.

— Хорошо, а теперь все успокойтесь. Петвин, будьте добры, позвольте мне поговорить с этой леди, а?

— Черта с два! — вызывающе отрезал Петвин.

— Что вам нужно? — вскрикнула Сабрина. — Что вы сделали с Джоджастином?

Бьяджио нахмурил брови.

— Ах, ну конечно, я очень некрасиво выгляжу, правда? Простите за невежливость, но я его убил. И я бы предпочел не делать того же с вами. Миледи, вы мне нужны. Это касается вашего мужа, видите ли.

— Убирайтесь! — вспыхнула Сабрина. — Оставьте нас в покое!

— Увы, не могу, — печально произнес Бьяджио. — Петвин, отойдите, пожалуйста.

— Нет!

Бьяджио закатил глаза.

— Боже правый! — вздохнул он.

Повинуясь щелчку изящных пальцев, Ангелы Теней двинулись вперед. Резкий взмах мечей — и Петвин оказался оттесненным к стене. Один Ангел заграбастал королеву, второй обхватил горло молодого человека затянутой в боевую перчатку рукой и сунул ему в рот кончик меча. Петвин испуганно застонал: лезвие прошло между губами и вонзилось в язык. Он поднял руки, прося пощады.

— Ну, вы только на него посмотрите! — глумливо взмахнул руками граф. — Глупый мальчишка. Дурень. Как и твой король.

— Отпустите его! — закричала Сабрина.

Воин, схвативший ее, вложил меч в ножны. Его сильные руки сжимали ее так, что она не могла дышать. Она попыталась вырваться, но Ангел только стиснул ее еще крепче, и у нее вырвался мучительный вопль.

— Полегче, друг мой, — попросил Бьяджио своего слугу. — Она — нежный цветочек. Давай пока не будем обрывать ее лепестки. — Протянув руку, граф провел своими ледяными пальцами по ее щеке. Кожа девушки оказалась идеально гладкой и теплой. Бьяджио позавидовал ей. — Миледи, вы мне нужны. Вам придется передать вашему мужу мое послание.

— Ничего я не буду передавать, — с трудом выговорила Сабрина. — Подонок!

— Ах, мои уши! — засмеялся граф. — И это говорит такая благородная сучка! Знаете, я постоянно удивляюсь, скольких мне приходится убеждать в том, что я не шучу! Может, все дело в моей непринужденной манере держаться? Ну так смотрите внимательно, миледи. А потом решайте.

Граф снова обратился к Петвину:

— Молодой человек, я искренне сожалею. Сегодня у вас несчастливый день.

И подал знак слуге. Ангел Теней нажал на меч и всадил его Петвину в рот, расколов череп.

Леди Сабрина отчаянно закричала. Столь оглушительного вопля Бьяджио еще никогда в жизни не слышал.

Замок Гейлов стоял на возвышении, поросшем чахлыми полевыми цветами. Это было ничем не примечательное здание, не слишком большое и не слишком роскошно убранное, от него веяло одиночеством и каком-то мрачным предчувствием. Окружавший его мутный ров напомнил Бьяджио о знаменитой паранойе Гейлов. Под возвышением распростерся утоптанный плац — огромное пространство, на котором проходили обучение и смотр талистанских всадников; позади замка находилась гигантская конюшня, вмещавшая несметное количество лошадей ополчения Гейлов, — неуклюжее строение из неровных досок, откуда в жаркие летние дни исходила отвратительная вонь. В замок Гейлов вел двадцатифутовый подъемный мост, по которому через ров можно было попасть на пыльный внутренний двор. На дворе челядь занималась хозяйственными работами, а на стенах замка во множестве расхаживали часовые в зеленых с золотом мундирах, и под их тяжелыми сапогами жалобно скрипели прочные деревянные настилы. Даже глубокой ночью раздавался в замке этот скрип от бесконечного топанья в ожидании налета, коему скорее всего не суждено произойти

Бьяджио любил этот воинственный дом. В течение многих лет он периодически приезжал сюда, всякий раз останавливаясь в одних и тех же покоях, которые талистанский король специально возвел для приема имперских гостей вроде него. Когда у Бьяджио были дела в этой части империи, он мог рассчитывать на гостеприимство Гейлов — те всегда окружали его вниманием. И подозрительностью, разумеется, тоже — но такова уж природа политики, и Бьяджио никогда на них за это не обижался. Гейлы были по большей части людьми, верными нарским идеалам. До недавнего времени они входили в число самых близких союзников Аркуса.

Барон Блэквуд Гейл демонстративно откинулся на спинку кресла, оторвав его передние ножки от пола. Он задумчиво смотрел в окно. Солнечный луч падал на его полумаску, от чего она ослепительно блестела. Слуги поспешно принесли графин вина и закуску, когда приехал граф. Бьяджио, у которого утренние события неожиданно возбудили аппетит, положил кусок мяса между ломтями хлеба и стал молча есть, с интересом наблюдая за бароном. Желание Гейла разыграть спектакль было вполне предсказуемым, и теперь он терпеливо дожидался его окончания. Стоявшие позади него Ангелы Теней смотрели на Гейла сквозь прорези напоминавших черепа масок.

— Это такая неожиданность! — заявил Гейл. Он весьма неубедительно разыгрывал обиду, но Бьяджио ему не мешал. — Честно говоря, мы с отцом подумали, что вы о нас забыли. А теперь оказывается, мы снова вам нужны. Ну… — Гейл шумно вздохнул. — Что я могу сказать?

Бьяджио пожал плечами и налил в свой кубок вина. Он медленно пил, вынуждая Гейла ждать, потом еще медленнее подбавил себе вина. Несмотря на теплую погоду, в замке было прохладно, а граф терпеть не мог холода. Гейл это знал — и специально открыл окно, чтобы в комнату залетал летний ветерок.

— Вы должны понимать, император не хотел вас обидеть, барон, — промолвил наконец Бьяджио. — Но только Арамур имеет доступ к дороге Сакцен. И вполне естественно, что выбор исходного пункта для вторжения пал именно на Арамур.

— Ха! — с презрением ответил Гейл. — А по-моему, Аркус просто влюбился в этого мальчишку. Я видел, какую коронацию он ему устроил! С Вентранами всегда так. У них есть харизма, и люди не замечают их предательства. Надеюсь, теперь Аркус все видит.

— Это весьма прискорбно, — согласился Бьяджио.

Он пересказал Блэквуду Гейлу то немногое, что сам узнал, и при известии о предательстве юного Вентрана барон возликовал. Но подобно своему хворому, старому отцу, этот Гейл был настоящей гадюкой: теперь он не желал подчиниться указаниям Нара, не получив взамен чего-нибудь ценного. Люди не ошибались, утверждая, что сундуки в доме Гейла наполнены сплошь награбленным золотом.

— Прискорбно? — Гейл повернул кресло так, чтобы оказаться лицом к графу. — И это все, что вы можете сказать? Мое семейство уже много лет хранит верность вам и Аркусу. Мы были оскорблены, граф, скажу вам прямо. Я отправился в Нар с чистыми помыслами — не только для того, чтобы присутствовать на коронации этого жалкого щенка, но и чтобы просить руки леди Сабрины. А вместо этого Аркус отдал ее ему!

С каждой секундой Гейл распалялся все сильнее. Его голос громом разносился по комнате. Бьяджио подумал, что, возможно, барон действительно считает себя обиженным. Его вспышка могла навлечь на себя гнев Ангелов Теней, а это означало верную смерть. Однако граф одним своим молчанием сдержал телохранителей, одарив Гейла злобной улыбкой.