Бьяджио пожал плечами.

— Он близок к Аркусу. Как и я.

— Но вы его не любите, так ведь? Почему?

— Право, принц, вам свойственно детское нахальство. Вы пристаете ко мне с пустяковыми расспросами. Мы с Эрритом… — Бьяджио помолчал и, состроив кислую гримасу, закончил: -… союзники.

— А я все равно не хочу с ним разговаривать, — не сдавался Ричиус.

— Но будете. Вам придется познакомиться с ним после церемонии. У него будут к вам вопросы. Он захочет узнать, каковы ваши планы относительно церкви в Арамуре. Скажите ему то, что он хочет услышать.

— Что? Что я собираюсь построить для него новые храмы? Я не собираюсь. Думаю, вы должны меня понять, граф, поскольку вы сами из Кроута. У кроутов свои верования, не так ли?

— И тем не менее, — строго произнес Бьяджио, — если вы хотите, чтобы он хорошо отозвался о вас императору, то должны сообщить ему добрые вести. Аркус очень привязан к Эрриту.

— Я не буду ему лгать. Про Арамур — не буду. У нас дома свои обычаи. Он не может…

— Говорите тише, — приказал Бьяджио, озираясь по сторонам. — Принц Ричиус, вам следовало бы прислушаться к моим советам. Позвольте мне вас защищать. Иначе у вас может не оказаться королевства.

— Не угрожайте мне, граф. Я уже знаю, что способен сделать Аркус, если я не буду ему повиноваться. Но править Арамуром предстоит мне. Я знаю меру терпения моих людей, так что, возможно, это вам следовало бы прислушаться к моим советам. Или я должен превратиться в обычную марионетку?

— Мы волю Аркуса творим, — просто ответил Бьяджио.

Ричиус знал эту фразу. Это была строчка из стихотворения, написанного много десятилетий назад, когда Нар обладал способностью потрясать целые народы. Ричиус невесело засмеялся и договорил следующую строку:

— Ведомые его рукой.

— Превосходно, принц Ричиус! Помните это, и все у вас будет хорошо. Пойдемте, я хочу еще кое с кем вас познакомить.

Они снова нырнули в толпу, и Ричиус исхитрился приклеить на лицо фальшивую улыбку. Женщины кокетливо улыбались ему, а у тех, кого не сопровождали мужчины, призывно вспыхивали глаза. Наконец они оказались у стола, за которым сидели господа в мундирах, и Бьяджио остановился.

— Данар?

Огромный детина, возвышавшийся во главе стола, повернулся к ним и, увидев Бьяджио, расплылся в широчайшей улыбке. Он поднялся на ноги и протянул руку.

— Ренато, — проревел он, — где ты был? Я уже несколько недель тебя не видел!

— Дела вынудили меня уехать, Данар. — Бьяджио вложил свои ледяные пальцы в протянутую руку.

На мужчине был великолепный темно-синий мундир военного флота Нара. На груди теснились орденские ленты.

— Мне тебя не хватало. — Великан притянул графа поближе и добавил: — Мне надо тебе кое-что сообщить.

— Надеюсь, хорошие новости… Но сначала разреши мне представить тебя, Данар. Ты знаешь, кто это?

Как только Бьяджио отступил в сторону и моряк увидел Ричиуса, его дружелюбная улыбка мгновенно исчезла. Глаза у него оказались такими же, как у других, — странными и холодными. Они презрительно скользнули по Ричиусу.

— Я вас знаю. Вы — Вентран, так?

— Да.

— Вскоре тебе предстоит называть его королем Вентраном, Данар, — весело промолвил Бьяджио. — Принц Ричиус, это адмирал Данар Никабар, командующий Черным флотом.

Ричиус сдержанно поклонился.

— Счастлив познакомиться.

Никабар ничего не ответил.

— Я слышал ваше имя в Арамуре, адмирал, — продолжал Ричиус. — Когда из Карвы приходят корабли, они часто приносят вести о ваших сражениях с Лиссом.

— Лисс, — резко заметил Никабар, — это предмет, о котором вы, я уверен, ничего не знаете.

— У адмирала в отношении Лисса большие планы, не так ли, Данар? Почему бы тебе не рассказать юному принцу Ричиусу, что именно ты задумал?

— С удовольствием, — откликнулся Никабар. — Мы строим тридцать новых дредноутов. Они больше прежних, с более толстой броней и более мощным вооружением. А Бовейдин изобрел новый киль, чтобы увеличить их скорость. Они смогут обгонять даже шхуны Лисса.

Бьяджио повернулся к Ричиусу:

— Данар планирует начать решающую атаку на Лисс весной, как только дредноуты будут готовы. Он говорит, что она должна стать последним часом для этих пиратов.

— Я готов положить на это мою жизнь, — примолвил Никабар. — Теперь у этих подонков не останется ни единого шанса.

— Расскажи ту историю, которая мне особенно нравится, — попросил Бьяджио. — О том, что ты собираешься сделать с их моряками, когда захватишь Лисс.

Адмирал улыбнулся еще шире.

— Я собираюсь их всех утопить. Они считают себя такими прекрасными моряками. Посмотрим, на что они способны под водой! — Бьяджио захихикал, словно школьник.

— И про каналы, Данар. Расскажи ему про каналы!

— Вы никогда там не были, Вентран, так что не знаете. Вдоль берегов тех островов существуют каналы — они называют их мелководьями. Это что-то вроде лабиринта. Я потерял там десятки кораблей. Знаете, что я собираюсь сделать с этими каналами?

Ричиус молча покачал головой.

— Я собираюсь сделать их красными! Мужчин мы вывезем в море и скормим акулам, а вот женщинам и младенцам пустим кровь, пока все каналы Лисса не станут алыми.

Бьяджио захохотал во весь голос и хлопнул Никабара по плечу. Планы адмирала так его позабавили, что по щекам у него побежали слезы. Он извлек из жилета яркий платок и аккуратно промокнул глаза.

— Ах, я просто обожаю слушать твои рассказы, Данар. Чудесное мщение, правда, принц Ричиус?

Ричиус ничего не ответил. Теперь ему стало понятно, почему Бьяджио пожелал познакомить его с Никабаром, и он чувствовал себя ужасно глупо из-за того, что позволил сотворить с собой такое. Он неловко поежился под пристальным взглядом адмирала и вздрогнул, почувствовав на своем плече холодную руку Бьяджио.

— Принц Ричиус выглядит усталым, — объявил граф. — Наверное, мне пора отвести его за стол, пусть поест. Развлекайся, Данар. Мы поговорим позже.

Адмирал кивнул, не мешая Бьяджио увести принца от его стола. Позади них короткое молчание взорвалось чересчур громким смехом. Ричиус стиснул зубы. Когда они отошли от стола достаточно далеко, Бьяджио приблизил губы к самому уху Ричиуса и тихо спросил:

— Ну, принц Ричиус, что вы скажете теперь?

— Это было излишне, — огрызнулся он. — Я уже говорил, что понимаю, на что способен Нар. Я не нуждался в его объяснениях.

— Извините мою прямоту, — с изрядной долей иронии молвил Бьяджио, — но мне показалось, вам следует услышать это от кого-то еще. У Дакара богатое воображение, и он был весьма недоволен, когда узнал, что ваш отец проиграл войну в Люсел-Лоре. Он очень долго разглагольствовал о том, что именно собирается сделать с Арамуром, если ему дадут такую возможность. — И, перейдя на серьезный тон, граф прибавил: — Давайте же не станем предоставлять ему такой возможности, договорились?

Ричиус молча кивнул. Будучи королем, он мог бы позволить себе многое, но бросить вызов Нару и Железному Кругу не сможет даже тогда. Он мрачно шел рядом с графом, пытаясь представить себе, как бы на все это отреагировал его отец. Дариус Вентран был похож на горячего и упрямого жеребца, который оставался неукротимым даже под кнутом Нара. Ричиусу казалось, когда придет его время, он тоже будет жеребцом — но Бьяджио уже держал в руках нож, чтобы его охолостить. Чувствуя себя глубоко несчастным, он поднял кубок и влил остаток вина в горло. Теперь ему стало понятно, что в этот день счастье он сможет получить только в вине.

В дальнем конце зала, недалеко от Железного Трона, вдоль стены расположился длинный стол. Он был достаточно велик, чтобы за ним уместилось два десятка голодных гостей, но там оказалось только четверо. Их головы были полускрыты за горами нарезанного мяса и корзинами фруктов. Ричиус облегченно вздохнул, узнав махавшего ему рукой Петвина. С куска баранины, зажатого в этой руке, стекали капли подливки. Рядом с ним Баррет лениво откинулся на спинку стула, а две смеющиеся девушки бросали ему в рот виноградины. С другой стороны от Баррета Эннадон был занят сооружением на тарелке такого количества яств, какого Ричиус никогда не видел. Пирамида из закусок оказалась столь высокой, что Эннадону приходилось удерживать тарелку обеими руками — но при этом он продолжал осматривать стол в поисках пропущенных яств. Джильям тоже от души наслаждался гостеприимством Нара. Он подпевал хору, явно не зная этой песни. Кружки из-под пива, стоявшие перед ним, были похожи на захваченные с доски противника фигуры. Эта сцена напомнила ему Арамур, когда они возвращались домой после удачной охоты и наедались жарким из оленины. Ричиус порадовался, что его спутники веселятся. Хотя бы это ему удалось.